Закон любви - Дебора Тернер

— Все, попалась, — констатировал он и озорно добавил: — Может быть, мне снять еще что-нибудь?

Инга покраснела и зашипела:

— Не говорите пошлости!

Продолжая улыбаться, Алекс миролюбиво заявил:

— Не пробуй доказать мне и себе, что увиденная тобой картина оставила тебя равнодушной или что тебе стало противно. Ладно, делай свои дела, а я пешком дойду до мастерской и пригоню твое сокровище сюда. Кстати, если мне станет жарко, я сниму рубашку, вне зависимости от твоей реакции на этот поступок. И голову даю на отсечение, что ты будешь наблюдать за мной сквозь приспущенные ресницы.

Что-то в его голосе, заставило Ингу вскинуть голову и посмотреть ему прямо в глаза. Она ощутила в последних словах Алекса какую-то скрытую угрозу.

— Ага, однако, тебя задело сказанное мною, — излишне серьезным тоном констатировал он. — Зеленые глазки заблестели, когда их обладательница услышала о такой блестящей перспективе. Да, Инга, я уже не раз говорил тебе, что хочу тебя. Повторяю это и сейчас. Но это вовсе не означает, что тебе удастся заарканить такого скакуна, как я! Пойми, я не Мартин. Я не хочу сказать, что он неподходящий парень. Просто мы разного калибра. Когда ты наконец отдашься мне, это будет вполне честная сделка…

— Сделка? О чем это вы? Мне уже поступали подобные предложения. Например, один из главных кредиторов предложил мне стать его любовницей взамен списания моей задолженности ему. При этом мне полагалось забыть о существовании его супруги, с которой дружила моя мама. Так что если ваша помощь была не жестом доброй воли соседа, а попыткой предоплаты постельных услуг, то вы в проигрыше!

В глазах Алекса появился жесткий блеск.

— Я уже говорил тебе, что пока еще никогда в жизни не платил за секс. Это относится в полной мере и к тебе.

— Вот счастливчик! Представляю себе, сколько денег вам удалось сэкономить. Но вы ведь богаты, относительно молоды, у вас широкие плечи, высокий рост, хорошая фигура. Чего еще желать женщинам?

— А действительно, чего? Вот тебе чего во мне не хватает?

Инга рассчитывала на то, что Алекс выйдет из себя, разозлится и она наконец увидит его в натуральном виде, без светской лакировки. Но он не поддался на провокацию. Его вопрос был задан почти шутливым тоном, причем он обаятельно улыбнулся. И она стушевалась. А если бы ответила искренне, то оказалось бы, что ей всего хватает и хочется, чтобы он был рядом с ней все время.

Но через несколько секунд он разрушил обаяние:

— Скажи, сколько мужчин предлагали тебе деньги за постель? Мартин был среди них?

— Никто мне денег не предлагал, тем более Мартин. — Голос Инги дрожал от обиды. К тому же она была напугана явно нараставшей яростью Алекса. Неужели он меня ревнует? — радостно-тревожно подумала Инга.

А Алекс подошел совсем близко, и она увидела, как сузились его глаза. А еще ощутила свежий аромат его кожи, чуть-чуть сдобренный здоровым запахом рабочего пота.

— Инга, — чувствовалось, что он уже справился с порывом, — скажи мне, почему ты так несправедлива ко мне. Я вовсе не рассматриваю тебя как предмет купли-продажи. Признаю, что слово «сделка» было неподходящим. Но я использовал его именно для того, чтобы подчеркнуть, что наше будущее счастье будет взаимным, без лжи и недоговоренностей. Мне очень импонирует твое чувство ответственности — совсем не частое явление у таких ослепительных девушек, как ты. Я ценю твою щепетильность в вопросе о выплате отцовского долга.

— Что же еще я должна сделать, чтобы поднять свой рейтинг в ваших глазах? — Про себя она с удивлением отметила, что «импонирует» и «ценю» вовсе не те слова, которые ей хотелось бы услышать в свой адрес.

— Нет, тебе уже ничего предпринимать не надо! Ты добилась стопроцентного успеха в моих глазах с первой встречи. Я ужасно зол на твоего отца. Его безответственная мечтательность заставляет тебя тратить лучшие годы своей жизни на безысходный труд. Это меня просто бесит!

— Он был очень хорошим, порядочным человеком!

— Кто бы спорил с этим! Но, судя по рассказам Клары, он был добрым и, однако, ужасно эгоистичным человеком, из-за просчетов которого тебе пришлось оставить школу и помогать ему ковыряться в земле. Ведь он настоял на этом вопреки твоему желанию учиться и потом получить высшее образование.

— Дело не в нем. Просто моя мама тяжело заболела. За ней надо было ухаживать круглосуточно. Кроме меня этого делать было некому.

Алекс без всякой задней мысли поинтересовался:

— А кто-нибудь из твоих учителей или друзья, твои и отца, не отговаривали тебя от такого шага?

— Еще как отговаривали! Но что мне было делать, когда я видела, что моя мать угасает прямо на глазах?

Он посмотрел на Ингу каким-то особенным взглядом. Взгляд этот был одновременно жестким и добрым, задумчивым и выдающим желание вмешаться в ситуацию, улучшить ее. Инга вдруг поняла, чем отличается добрый слабовольный человек, каким был ее отец, от волевого, решительного представителя сильной половины человечества.

— Чего бы мне это ни стоило, — твердо сказал Алекс, — ни один мой будущий ребенок никогда ни по моей собственной воле, ни по желанию кого-либо другого не бросит школу и не прервет свое образование после школы. — Он замолчал, а потом продолжил: — Сколько лет тебе понадобится, чтобы расквитаться с долгами? При условии, что ты будешь работать не больше, чем сейчас, и не произойдет природных катастроф?

— Это известно только Господу Богу, — попыталась отшутиться Инга.

— Ты хочешь сказать, что тебя устраивает нынешнее положение вещей и ты ни при каких условиях не захотела бы расстаться со своим кабальным хозяйством?

— Такого выхода у меня нет. Дурака, который приобрел бы мое хозяйство в совокупности с долгами, я не знаю.

— А я знаю! Только сначала тебе надо наступить на горло собственной песне и объявить о своем банкротстве.

Инга горделиво вскинула голову.

— Ну уж нет! Этого никто не дождется! Я не голодная, не нищая и не раздетая. За все я плачу результатами своего труда и, пока ноги ходят, а руки держат инструмент, продолжу борьбу за существование. К тому же долг медленно, но верно уменьшается.

— Тебе нельзя, повторяю, так бездарно растрачивать свою молодость. — Тон Алекса удивил ее: он был холодным и рассудочным. — При таких условиях ты отбываешь каторжный срок, полученный неизвестно за какую провинность. Другие женщины, с куда как менее блестящей внешностью, наслаждаются жизнью, а ты тянешь лямку с покорностью ишака! Пора с этим кончать!

— Мысль интересная. Но не подскажете ли вы мне рецепт? — Инга вскинула ресницы и улыбнулась подозрительно бодрой улыбкой. — Уж не вы ли вознамерились превратить мою жизнь в легкое и приятное парение, не требуя ничего взамен?