Русская война - Александр Дугин

Вайшьи – позитивный элемент, основа общества, но они патологически не способны организовать общество сами. У них фатально отсутствуют социальный масштаб и вкус к истинной политике, не говоря уже о метафизических качествах жрецов.

Естественно, когда вайшьи начинают заниматься не своим делом и вовлекаются в принятие радикальных судьбоносных решений, их предпочтения и выбор неизменно приводят к катастрофам. И для того, чтобы обыватели, дорвавшиеся до управления обществом, не развалили его окончательно, там, где кастовый принцип отрицается, приходится прибегать к системе «тайных обществ», которые за кулисами и с помощью особых теневых технологий исполняют функцию внешне отсутствующей элиты. Таково предназначение масонства в западных демократических режимах, внешне отрицающих систему каст. Шпаги, титулы, мифология тамплиеров, розенкрейцеров, труверов и крестовых походов, а также участие во всех значимых политических интригах делает из масонских лож искусственный дубль касты воинов. Так что светский «демократический» фасад политической системы ничего не меняет в удивительно устойчивых механизмах политической власти, остающихся сущностно неизменными с древнейших времен.

Вайшьи не способны к обобщению, их горизонт неизменно локален, они думают только о себе, о своей семье, о своем роде. Все остальное для них второстепенно. Поэтому их выбор, даже если к нему для проформы обращаются, для реальной власти не имеет никакого значения. Политическая безответственность обывателя – факт, не требующий особых доказательств.

Кастовая метаморфоза Советской армии

Все, что мы сказали о кастах, справедливо в первую очередь на уровне архетипа. Это не значит, что реальная жизнь не имеет к этому вообще никакого отношения. Нет, архетипическое и есть реальное, но реальное в чистом виде, при взгляде одновременно на большой пласт жизни, истории, общества. Архетип становится очевидным только в том случае, если мы отвлекаемся от конкретных деталей, расчлененных ситуаций, индивидуальных примеров, изолированных от контекста пресловутых «атомарных фактов». Эта сфера конкретного есть мираж, лишь заслоняющий истину. Государство – не какое-то абстрактное, идеальное, а конкретное, исторически фиксируемое, из которого последовательно и непрерывно сложилась та социальная форма, в которой живем мы сегодня, – было создано военными, управлялось военными, обновлялось военными, упускалось военными, снова отвоевывалось военными. Армия – не просто один из атрибутов государства, это и есть сущность государства. Поэтому вопрос касты кшатриев имеет не историческое или абстрактно-философское, но самое актуальное значение. Учитывая все вышеизложенное относительно архетипа, можно бросить беглый взгляд на то, что происходит с нашей армией сегодня, и оценить ее роль в современной российской действительности.

Во-первых, обратим внимание на постоянные попытки ввести фигуру какого-то военного – «генерала» – в большую политику. Всякий раз эта затея с одобрением, почти восторгом, приветствуется значительной частью населения. Причем сплошь и рядом реальная фигура, ее качества, ее взгляды, ее достоинства не имеют решающего значения. Голосуют за мундир. Это свидетельствует о смутном, бессознательном воспоминании, догадке народа об истинной социальной роли военных. Это – симптом кшатриев, и этот факт является однозначно позитивным, так как свидетельствует о том, что люди начинают постепенно осознавать катастрофический характер нынешней постноменклатурной, штатской, чиновничьей, абсолютно разложившейся и предельно безответственной власти и обращаются к забытым архетипам, к тому, как было «во время оно». Но, с другой стороны, налицо глубокое, трагически наглядное вырождение самих военных, которые за годы «детанта» и перестройки, кажется, окончательно перековались в новый тип – в клерков, мещан, штатскую, тыловую, пацифистскую компанию. Наши военные сбились с колеи, освоили навыки, стратегию поведения и повадки, которые отличают гражданское чиновничество. Утрачено самое важное кшатрийское качество – воля к экспансии, страстный импульс желания, мужская, агрессивная, воинственная этика.

Нормальные воины не смогли бы ни при каких условиях спокойно принять столь стремительное сокращение государственных территорий. Нормальные воины не стали бы в критический момент государственной ликвидации послушно следовать за случайными и временными персонажами, по роковому стечению обстоятельств получившими доступ к высшим постам в обществе. Нормальные воины продемонстрировали бы в ситуации последних лет не один военный мятеж, и на самый крайний случай цепную реакцию массовых самоубийств. Причем самоубийств по исключительно кшатрийским мотивам – гибель великой империи, национальное предательство власти, крушение оборонной системы.

Что же мы имели в действительности? Если военные и высказывали недовольство, если и решались на голодовки (и очень редко на суицид), то исключительно по бытовым причинам – зарплаты нет, жены недовольны, с жильем неполадки. И вместе с тем в целом принимали навязанный геополитическими ликвидаторами лозунг – «армия вне политики». Иными словами, те, кто должен более всего заниматься политикой, кто и профессионально, и по своей природе призван оперировать с масштабными геополитическими и социальными реальностями, те, кто создал наше государство и тысячелетие обеспечивал его функционирование, вдруг по окрику неизвестно откуда взявшихся демагогов довольствуются ролью платных наймитов без права голоса и соучастия в судьбе государства. Сейчас речь не о том, кому выгодно было поставить вопрос таким образом – «армия вне политики». Это – особая история. Вопрос в том, как нормальный воин, полноценный мужчина, кшатрий мог согласиться с таким социально унизительным тезисом?

Кастрация армии, оскопление мужского начала – вот страшный диагноз актуальной ситуации. Это оскопление является следствием положения армии в позднесоветскую эпоху, когда она была целиком и полностью подчинена партийной номенклатуре. Именно там, в психологии и навыках брежневского генералитета, следует искать основные истоки кастового перерождения Советской армии, начало омерзительной (в случае военных) любви к «дачам», «комфорту», «обеспечению семей», наконец, к «пацифизму», который, как это ни странно, чрезвычайно развит у современного российского армейского руководства. Иными словами, компартия в какой-то момент взяла на себя «кшатрийские» функции, роль мужского начала в советском обществе, а военным оставалось довольствоваться лишь ролью «третьей касты». Осуществилась чудовищная кастовая мутация. С ее трагическими результатами мы имеем дело сегодня. Весь ужас ситуации в том, что народ, который рано или поздно проголосует «за мундир», отдаст власть, скорее всего, в руки позднебрежневской «бабы в лампасах».

В такой ситуации есть все же положительный момент. Позднесоветский режим, будучи тоталитарным и однопартийным, имел какие-то мировоззренческие и силовые основания для того, чтобы демаскулинизировать советских кшатриев. Социальный проект коммунизма, даже если последнее время в него никто не верил, был настолько серьезным и масштабным, что партия имела некоторые основания для занятия центральных позиций в обществе. Сегодня положение дел радикально изменилось, хотя по инерции у власти и в первых рядах оппозиции по-прежнему болтаются бывшие партийные боссы, без боя сдавшие прежнюю идеологию. Ясно, что это – жесткие и коварные интриганы, как и раньше. Но теперь вместо мобилизующей, радикальной, экстремистской идеологии, вместо политической доктрины у них – невыразительная, плохо переваренная, наспех освоенная демагогическая каша. А следовательно, у военных полностью отпадает всякое основание подчиняться этому одряхлевшему сброду, выполнять его невразумительную волю, испытывать страх перед инстанцией, полностью утратившей прежнюю жизнь и силу. Иными словами, у власти в России сейчас откровенные вайшьи, громогласно объявившие о торжестве идеологии вайшьев. Значит, государство будет продолжать разваливаться и разлагаться и дальше, общество будет дробиться, эгоизм меньшинств и индивидуумов – возрастать. В такой ситуации касте кшатриев скоро вообще не останется никакого места, кроме незавидной роли ординарцев или телохранителей при горстке удачливых и нечистых на руку торгашей.

Советский генералитет был лоботомирован партноменклатурой. Но речь идет о совершенно конкретной группе военных. Сам архетип кшатриев это затронуть не может. Поэтому люди, которые приходят в армию сегодня, теоретически свободны от гипнотических комплексов старшего поколения. В данном случае воинский архетип вполне может взять свое, даже вопреки обработке унизительным и разлагающим стилем, который всецело унаследован нашей армией от предыдущего периода.