Список донжуанов - Татьяна Полякова

– И сейчас лежат? – спросила Марья.

– Не знаю. Возможно, он заглянул в секретер и нашел их. Но у меня есть свидетель. Таксист. Николай Васильевич иногда тоже фотографировал, когда мне это надоедало.

– Отлично, – кивнул Олег. – Его адрес у тебя есть?

– Номер машины.

– Сгодится. Об этом Николае Васильевиче помалкивай, он важный свидетель. Пусть это будет сюрпризом для твоего мужа.

– Ясно, – кивнула я. – Наш ответ Чемберлену…

– Супостат запросто может его того… – Тут Марья выразительно провела ребром ладони по горлу.

Я затосковала, но Олег предложил особо не фантазировать.

– Думаю, это слишком…

– Плохо ты знаешь нашего Иуду, – горестно заметила Марья. – Да ему человека убить…

– Надо о свидетеле помалкивать, и тогда о нем никто не узнает, – посоветовала я. Марья всесторонне обдумала совет и малость успокоилась.

Олег простился и покинул нас, а мы продолжили уборку. Марья пребывала в задумчивости, в другое время это бы порадовало меня: неплохо побыть в тишине, – но сейчас почему-то насторожило, так что когда она наконец высказалась, я даже с облегчением вздохнула.

– Сима, – позвала она, наплевав на тот факт, что я совершенно не желала, чтобы меня так называли, – я думаю, нам следует проверить: целы пленки или супостат прикарманил их.

– И как мы это проделаем?

– Очень просто. Дождемся, когда он уйдет на работу, и посмотрим.

– Не посмотрим. У меня нет ключей, я их оставила ему, когда уходила. Так что в квартиру мы не попадем без того, чтобы замки не взломать, а ни ты, ни я этого не умеем.

– Прости ты меня, ради Христа! – вдруг заголосила Марья, бухнувшись на колени, а я перепугалась – не ее вопля, к этому я успела привыкнуть, а некоего предчувствия, со страхом ожидая, что последует за этим.

– Бог простит, – пробормотала я скороговоркой и зачем-то перекрестила ее. Марья поднялась с колен и деловито сообщила:

– У меня ключи есть. Я их у Сереги сперла и на всякий случай сделала копии. Как в воду смотрела, пригодились.

Я вздохнула с облегчением, потому что боялась, что Марья умеет взламывать замки и ненароком ограбила чью-то квартиру.

– Батюшка мне грех отпустил, – порадовала она.

– Отлично. Греши по новой.

– Мы могли бы пойти за пленками прямо сейчас, – поразмышляв, изрекла Марья.

– К чему такая спешка? Завтра, когда он будет на работе…

– В таком деле каждая минута дорога. Позвони ему, назначь свидание, а мы тем временем…

– Завтра, – сурово возразила я, и Марье пришлось заткнуться.

Утром она едва дождалась девяти часов. В это время Сергей обычно отправляется на работу.

– Идем.

На улице шел дождь, настроения это мне не прибавило, да и спешить я повода не видела.

– Подожди, выпью кофе.

Должно быть, что-то вроде предчувствия посетило меня в то утро, потому что из дома выходить не хотелось, но Марья, встав у двери, ныла не переставая, и мы наконец вышли из подъезда. После того, как кто-то проткнул на моей машине все четыре колеса, бросать ее во дворе я поостереглась и ставила на платной стоянке в трех кварталах от дома. Отправляться туда под проливным дождем казалось мне делом довольно глупым, оттого я и вызвала такси.

Мы выехали на проспект, Марья все это время пялилась в заднее стекло, слегка нервируя водителя.

– «Хвоста» вроде нет, – сказала она. – Сегодня под окнами опять какой-то хмырь вертелся.

– Мы репетируем, – улыбнулась я водителю, заметив, что его беспокойство начало возрастать. – Остановите вот здесь, – в отместку попросила я, хотя до моего бывшего дома было еще далековато. Водитель с облегчением простился с нами. Марья недовольно спросила:

– Чего ты?

– Конспирацию надо соблюдать, – буркнула я, с опозданием сообразив, что, наказывая Марью, я автоматически доставляю неудобства себе. – Потопали.

Марья раскрыла зонт, и мы, поплотнее прижавшись друг к другу, зашагали по тротуару.

Мое бывшее жилище показалось из-за пелены дождя, когда мы переходили на противоположную сторону, игнорируя пешеходый переход метрах в шестидесяти дальше по улице. Впрочем, переход этот я и раньше неоднократно игнорировала, и вышло все как в известной присказке «как веревочка ни вейся…». Мы вступили на проезжую часть, я выглянула из-под зонта. Могу поклясться, что проклятущих «Жигулей» поблизости не было. До ближайшей машины сотня метров, так что подвоха от судьбы я совсем не ждала, а надо бы.

Словом, не успели мы достигнуть разделительной полосы, как откуда ни возьмись вылетели «Жигули» с явным намерением раздавить нас. Иначе совершенно непонятно, чего б водителю вести себя подобным образом. Заметив машину слишком поздно, мы замерли, а я так еще и зажмурилась, Марья заорала, меня качнуло в сторону, и машина промчалась мимо, чудом не задев нас. Заскрипели тормоза, а я еще не успела прийти в себя, как начался форменный кошмар: метрах в пятидесяти от нас «Жигули» вдруг резко развернулись и вновь начали набирать скорость.

– Бежим! – рявкнула я, хватая Марью за руку.

Мы достигли тротуара в два прыжка и влетели в подъезд, который, по счастью, был открыт. Я нервно вздохнула, еще не веря, что избавилась от опасности.

– Он что, сумасшедший? – пролепетала Марья белыми губами. – Глаза зальют…

– Он хотел нас убить, – с трудом сформулировала я мысль, которая уже некоторое время настойчиво требовала выхода.

– Точно, – тут же согласилась Марья. – С первого раза не удалось, так он даже развернулся. Ой, что делается…

– Надо вызвать милицию, – памятуя вчерашний разговор с Олегом, сказала я.

– Давай вызовем, – без особого энтузиазма согласилась Марья.

Отсутствие у нее оптимизма на этот счет было вполне понятно: «Жигули» исчезли, улица пустынна, из-за дождя ни одного прохожего. Может, кто-то из граждан в проезжающих мимо машинах и наблюдал эту сцену, но никто не остановился. Иными словами, свидетелей у нас нет, номер машины мы, конечно, не запомнили и с уверенностью, кроме того, что «Жигули» белого цвета, ничего утверждать не могли.

– Нам никто не поверит, – вздохнула я.

– Точно, – согласилась Марья.

– Но ведь он действительно собирался нас убить. Изувечить уж точно. Мы не можем просто так оставить это.

– Пойдем в церковь, – твердо сказала Марья. – Свечку Николе Чудотворцу поставим. Идем немедленно, и не возражай.

Я и не думала возражать, потому что так перепугалась, что готова была не одну свечу поставить, а целый десяток. Ближайшая церковь находилась в четырех кварталах отсюда, и пока мы шли туда, я вспомнила, зачем мы вообще покинули в то утро мою квартиру.

– А как же пленки? – спросила я.

– Сначала Никола, – нахмурилась Марья. – Пленки могут еще немного полежать, а без божьего заступничества нам сейчас никак нельзя. У меня просто мороз по коже, как вспомню.

Мороз по коже был и у меня, поэтому я пошла быстрее, торопясь к заступнику.

Марья настояла, чтобы мы дождались конца службы. К тому моменту и дождь прекратился, выглянуло солнышко, и на душе как-то потеплело.

– Надо позвонить Олегу, – заметила Марья. – Он человек грамотный, обязан знать, как следует поступать в подобных случаях.

– Олег посоветует заявить в милицию. Беда в том, что никто нам на слово верить не станет. Еще скажут, что я клевещу на мужа, потому что он мне изменял.

– Это уж точно. Вот когда будет труп, тогда спохватятся, да поздно.

– Какой труп? – забеспокоилась я. – То есть чей?

Марья с грустью вздохнула и отвела взгляд; можете представить, какое это произвело на меня впечатление. Мы вернулись к дому, где жил мой супруг, ныне супостат, и Марья достала ключи. Я уже собиралась ими воспользоваться, но, к счастью, вспомнила об осторожности и для начала решила позвонить.

– Звони ты, мой голос он сразу узнает, – шепнула я Марье, набрала номер и сунула ей телефон. Ответили почти сразу, а я дала отбой, чертыхнувшись в досаде.

– Какая-то баба, – пожала Марья плечами.

– Никакая не баба, это Лидия Григорьевна, она по хозяйству помогает.

– Принесла ее нелегкая…

– У нее рабочий день с восьми до пяти, – вздохнула я.

– А выходные есть?

– Раньше были в субботу и воскресенье. Обычно мы в эти дни где-нибудь отдыхали или в ресторане обедали, а теперь не знаю, может, по выходным муж на диване лежит, тогда она ему готовит. Лидия Григорьевна его любит, как будто он ей родственник.

– Это что же получается – днем мы пленки не возьмем, потому что там домработница, а вечером Серега. И с выходными неясно. Слушай, а почему бы тебе не заглянуть в собственную квартиру? И плевать тебе на эту тетку.

– Не хочу, – нахмурилась я, а чтобы Марья не приставала, добавила: – Этот гад потом заявит, что у него пропали ценности, и обвинит меня.

– С него станется, – согласно кивнула Марья. – Давай все-таки Олегу позвоним, не идут у меня из головы эти проклятые «Жигули».

Олег живо откликнулся на предложение встретиться, и через полчаса мы сидели в баре «Ундина». Рассказывая об утреннем происшествии, я наблюдала за его лицом, ожидая обнаружить на нем признаки недоверия. Однако Олег, выслушав нас, чрезвычайно серьезно заявил: