Исчезающий труп - Эллери Квин

— Вы вернете мою собственность, или я добьюсь, чтобы вас арестовали! — Миссис Браун повернулась и направилась к дому.

— Старая ведьма! — пробормотала Корнелия. — Она не может...

— Заткнитесь, вы оба, — прервал инспектор. — Идите в дом и оставайтесь там вплоть до моих распоряжений.

Корнелия и Роки молча повиновались. В дверях они столкнулись с выходящим Джимом Роджерсом.

— Доброе утро, инспектор, — поздоровался он. — Здравствуйте, сержант. Есть новости? Вскрытие что-нибудь показало?

— Труп украли, — сообщил инспектор Квин.

Роджерс уставился на него:

— Украли?! Вы имеете в виду, что кто-то вломился в морг?

— Нет, кто-то украл тело, прежде чем его убрали отсюда.

— Но я видел, как его уносили!

— Мы тоже так думали, — проворчал инспектор, внезапно помрачнев при виде стоящей в дверях Барбары. — Извините, мисс Браун. Жаль, что вы это слышали. Я не хотел расстраивать ни вас, ни вашу мать.

— Но как... как такое могло произойти? — Лицо Барбары приобрело пепельный оттенок.

— Это мы и пытаемся выяснить.

Когда Джим Роджерс подошел к ней, Барбара спросила:

— Вы нашли Никки Портер, инспектор Квин?

Старик покачал головой:

— Пока нет.

— Но неужели вы не понимаете, что это доказывает невиновность Никки? Она не могла украсть тело.

Инспектор молча пожал плечами.

— Если вы арестуете Никки, я найму лучшего адвоката в Нью-Йорке для ее защиты!

— Я восхищен вашей преданностью, мисс Браун.

Барбара и Роджерс скрылись в доме.

— Пошли, Вели, — сказал инспектор. — Я хочу подняться наверх и повидать Флинта. — Стиснув зубы, он направился к дому.

— Папа!

Инспектор Квин резко обернулся. Эллери вышел из-за ограды.

— Ты появляешься всюду, где бы я ни оказался, — нахмурившись, заметил старик.

— Бросьте в щель монетку, и оттуда выскочит мистер Квин, — усмехнулся Вели.

— Я думал, ты хочешь, чтобы я показал тебе, где труп, — промолвил Эллери, зажигая сигарету.

— Ты знаешь, где он? — Инспектор изумленно уставился на сына.

— Не знаю, — ответил Эллери, — но могу определить с помощью логики, где он может быть.

— С помощью логики! — фыркнул инспектор. — Ты мне надоел со своей логикой.

— Следуйте за мной, — пригласил Эллери. — Скептики — моя слабость.

Когда они вошли в кабинет Брауна, дежуривший там детектив Флинт быстро поднялся.

— Только что звонили из управления, инспектор.

— Насчет чего?

— О Зэкари, Корнелии Маллинс, Тейлоре и Роджерсе в полиции нет никаких сведений, — скучным голосом доложил Флинт. — Мисс Маллинс раньше была танцовщицей, а Тейлор — ее рекламным агентом.

— Есть новости о мисс Портер?

— Нет, сэр.

Инспектор повернулся к Эллери:

— Ну, показывай свой трюк.

Эллери направился в спальню. Инспектор и Вели последовали за ним.

Подойдя к стенному шкафу, Эллери открыл дверь.

На полу, под висящими на вешалках костюмами, лежало обнаженное тело Джона Брауна.

На лице инспектора отразилось облегчение, а сержант выпучил глаза.

— Ты говоришь, что дошел до этого с помощью логики, Эл? — спросил старик. — Очевидно, ты имел в виду, что выбрал это место как самое невероятное.

Сержант Вели ухмыльнулся, а Эллери расплылся в улыбке.

— Оно просто кажется тебе невероятным, так как ты считаешь, что, по мнению убийцы, полиция непременно заглянула бы в такое очевидное место, как стенной шкаф. Но фактически это единственное укрытие, которым он мог воспользоваться, кроме, разумеется, ванной. Однако убийца правильно рассудил, что здесь будет дежурить детектив, которому ночью может понадобиться зайти в ванную, в то время как он едва ли будет заглядывать в стенной шкаф, уже обысканный во время первоначального рутинного осмотра. Труп заменили статуей вчера днем — в течение десяти-двенадцати минут, когда здесь никого не было. В доме находилось множество полицейских. Если бы убийца вынес тело из апартаментов Брауна, его бы наверняка заметили. Он был в отчаянии, но не потерял способность соображать. Убийца хотел не допустить вскрытия и сделал единственно возможную вещь, которую мог сделать при данных обстоятельствах.

— Но зачем убийце было так поступать, — осведомился инспектор, — если он знал, что рано или поздно мы обнаружим подмену и найдем труп? Чего он этим добился?

— Это уже совсем другая проблема. — Серебристые глаза Эллери затуманились, и он отвел взгляд.

Инспектор Квин повернулся к сержанту.

— Позвоните доку Праути, — распорядился он. — Скажите, что я прошу его сразу же приехать с фургоном из морга.

Вели с усмешкой снял телефонную трубку.

— Док, — заговорил он, — мы нашли кое-что, принадлежащее вам.

В начале двенадцатого доктор Праути ввалился в спальню Брауна. За ним следовали водитель фургона и человек в белом халате, тащившие носилки.

— Чего ради вы опять заставили меня ехать сюда? — буркнул Праути.

— В прошлый раз люди из морга забрали вместо трупа статую, — сказал инспектор. — Я подумал, что сейчас вам лучше лично проследить за процедурой.

Праути усмехнулся.

— Вы имеете в виду, что это ваши люди передали им статую. Не стану порицать вас за осторожность после того, как вы чуть не испортили все дело. Положитесь на дока Праути, Квин, и вам не о чем будет беспокоиться. На сей раз тело доставят в морг! — Он отдал распоряжение своим людям.

Маленькая процессия двинулась по коридору. Водитель фургона держал носилки спереди, а человек в белом халате — сзади. Праути шел за ним по пятам. Далее следовали инспектор и Эллери, а сержант Вели замыкал шествие. Они медленно спустились по широкой лестнице и прошли через приемную. Вели распахнул парадную дверь. Процессия вышла на террасу. Задние дверцы фургона оставались открытыми в ожидании мрачного груза. Носилки скользнули внутрь, и дверцы захлопнулись.

Мотор взревел, и фургон рванулся вперед.

— Эй, стойте! — завопил инспектор.

Фургон свернул на подъездную аллею, скрипя покрышками, и быстро выехал за ворота.

— Черт возьми! — закричал доктор Праути. — Теперь украли все вместе: труп, носилки и фургон!

Глава 13

БИФШТЕКСЫ И ОШИБКИ

Вечером, сидя в столовой напротив отца, Эллери с дурным предчувствием взирал на дверь буфетной. В комнату проникал резкий запах, напоминающий горелые осенние листья. По нескольким фразам, которыми ему удалось обменяться с Никки наедине, Эллери понял, что о жарком не может быть и речи. Никки заказала бифштексы, считая, что сумеет их приготовить, руководствуясь указаниями в поваренной книге Энни, а также консервированный суп и овощи. Стремясь скрыть, что суп консервированный, Никки, очевидно, добавила в него вустерширский соус, перец, тимьян, базилик, кервель и другие приправы, какие только имелись в кухне.

Инспектор Квин пребывал в дурном настроении. Старший инспектор вызывал его и сделал ему выговор. Проделка с гипсовой статуей была сама по себе достаточно скверной, но позволить увезти из-под носа фургон вместе с телом убитого было уже чересчур. Кроме того, пришлось перенести хотя и не столь значительные, недостаточно неприятные личные унижения. Подбежав к полицейской машине, чтобы незамедлительно пуститься в погоню, инспектор и Вели обнаружили, что вор, который, несомненно, являлся и убийцей, украл ключ от зажигания. К тому же он перерезал телефонный провод, и, когда Праути бросился к коммутатору, чтобы поднять тревогу, линия не работала. А когда Эллери Квин, обежав вокруг дома, добрался до своего автомобиля, он выяснил, что контакты перерезаны и мотор не заводится. Восхищение Эллери дерзостью и предусмотрительностью преступника и его веселье при виде бешеного гнева инспектора и помощника главного медэксперта еще сильнее разозлили последних.

Инспектор Квин бросил взгляд на часы в столовой.

— Без двадцати восемь, — проворчал он. — Новая кухарка запаздывает.

— Возможно, она еще плохо ориентируется на кухне.

— Она слишком красива, чтобы быть хорошей кухаркой, — заметил инспектор, с подозрением глядя на сына.

— Разве? Я не обратил внимания, — самым невинным тоном ответил Эллери.

На кухне все шло не так, как надо.

Никки принюхалась. Что-то явно подгорало. Она испуганно посмотрела на плиту. Голубой дымок вился из щели над дверцей духовки. Бросив две консервные банки в корзину под раковиной, девушка подбежала к плите и открыла дверцу. Облако дыма едва не задушило ее. Духовка выглядела как внутренность доменной печи. Ники выключила газ и стала дуть на огонь. Но чем сильнее она дула, тем выше поднимались языки пламени над фыркающими и чадящими бифштексами.

Метнувшись к раковине, Никки намочила тряпку и бросила ее на горящее мясо. Треск и фырканье усилились; брызги горячего жира вонзались ей в кожу как иголки. Она захлопнула дверцу, немного подождала, затем осторожно открыла ее снова и увидела, что огонь погас.