Курьерская служба 3. Кандидат - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Станимир сухо кивнул, потянул за воротник рубашки.

— Надеюсь, увиденное подняло ему настроение. И решение будет положительным.

— Думаете, он сам будет принимать решение? Мне кажется, он пошёл консультироваться.

— Тогда всё становится сложнее.

— Я не до конца понимаю, как Тайная полиция относится… к нам.

Поморский коллега отца усмехнулся.

— Если бы я понимал. Наверное, она относится также, как относятся друг к другу два соперничающих за одну прекрасную даму молодых корнета. Которые при этом служат в одном полку.

— Кто прекрасная дама? — спросил я, хотя ответ был очевиден.

— Государство. Отечество. Народ всероссийский. Ну, или императорский двор. По сути, и Тайная Полиция, и наша… организация занимаются всеобщим благом. Только несколько разными, пусть и противоречащими друг другу способами.

— В таком случае — будем надеяться, что наши цели тут совпадут.

Роман Романович вернулся не более, чем через десять минут, хотя они по ощущениям растянулись на полчаса. Пододвинул стул чуть поближе, сел прямо напротив меня, расстегнув пиджак и скрестив руки над коленями.

— Эльдар Матвеевич, — обратился ко мне он. — Имя Иннокентий вам о чём-нибудь говорит?

— Прекрасное имя, — ответил я. — Да, знаком.

— В таком случае, у меня к вам единственный вопрос — расскажите, кто она? Ну, и зачем она вам.

Мы переглянулись со Станимиром Тадеушевичем.

— Это долгая история.

— Ну уж поделитесь. Вы имели наглость врать нам в лицо, показывая поддельные документы. При этом просить у нас помощи. Вы же понимаете, что мы можем всё проверить. Конечно, вам повезло нарваться на мою смену… Мда. Ну, так вы будете рассказывать?

— Она моя крепостная, — сказал я. — Анука Анканатун. Подаренная отцом, из его, отцовской фермы в отдалённом поселении в Зеленогорье. Последние полгода мои давние друзья, связанные с мафиозной группировкой «Единороги» проявляли к ней нездоровый интерес. Пытались сжечь мой дом, устроили автокатастрофу, перестрелку в момент, когда её увозили — и так далее.

То, что автокатастрофу устроил кто-то другой, например, Светозар Михайлович — я умолчал.

— Так. То есть вы защищали свой двор. Это разумно. И может потребовать экстренных мер. Вы не догадываетесь, почему они ею так интересуются?

— Высокий уровень сечения, я полагаю.

— О. Вы знаете, что в данном случае вы нарушили положение Сословной Комиссии о перемещении высокосенсетивных крепостных между губерниями от девяносто девятого года? Что об этом необходимо было докладывать в несколько инстанций, в том числе нам? И что за это ответственность вплоть до уголовной?

Холодок пробежал по спине. Станимир Тадеушевич аж побелел от страха. Ещё бы — решение идти в Тайную Полицию было предложено им, и он то ли не нашёл ничего лучшего, то ли просто не подумал обо всех рисках и тоже не знал об особом порядке.

— Честно говоря — не догадывался даже.

Роман Романович вздохнул.

— Высокий — это насколько?

— Шесть и семь, насколько помню. Нет телефона под рукой, так бы посмотрел в «Моём дворе».

— Ну, слава богу. Да, высокий. Да, за такой могут охотиться. Но ниже семи с половиной. А значит, что под действие закона вы не подпадаете.

На этих словах я впервые задумался. Вспомнил, как Анука в одиночку усыпила целый порт. Как усилила меня в момент лечения. Точно ли у неё шесть и семь процентов, всего на полтора процента больше моего? И может ли быть два с лишним навыка у четырнадцатилетней девочки при таком высоком, но не запредельном показателе?

— Вы задумались, — поймал моё выражение Роман Романович. — Я бы мог сейчас снова залезть к вам в голову, но я я догадываюсь о чём. Представим, что я ничего не заметил и ни о каких подлогах и медицинских ошибках не знаю. Ваше досье выглядит достойным. Хотя я всё ещё не понимаю мотивы. Сберечь? Спасти? Либо, может быть, личный интерес по выращиванию хорошего генофонда для дальнейшего высокопородного разведения?

Я покачал головой.

— Нет, мне неприятны разговоры о таком. В первую очередь, у меня возникло желание её защитить. Я сам имел в прошлом неосторожность похвастаться наличием такого… актива. Отчего преступные группировки и проявили к ней повышенный интерес. И считаю необходимым это исправить. Кроме того…

— Кроме того, вас кто-то попросил об этом. Как правило, такую ответственность за полезных крепостных проявляют родители молодого дворянина. Но вы же понимаете… Что теперь вы потеряли этот актив. Что по документам Анука пропала без вести, а девочка теперь совсем другой национальности, и её зовут…

— Анканы, — подсказал Станимир Тадеушевич.

— Да. И что теперь она не крепостная. Это значит, что цель подобного переезда и перепрятывания — либо чисто-альтруистическая, либо какая-то очень сложная и прагматическая, и вы просто о ней не знаете. Дайте угадаю. Вы… кандидат? Кажется, так это называется.

— Кандидат, — я кивнул. — И очередь моя, насколько могу судить, ещё не очень скоро.

— Ясно. То есть, вы не знаете. А вы, Станимир Тадеушевич?

Я посмотрел на лицо коллеги отца. Он нахмурился, поджал губы.

— Интерн.

— То есть это ваше инициационное задание? Вам кто-то приказал помочь? Кто именно?

— Послушайте, — сказал я, не дожидаясь ответа Станимира. — Мы вам сообщили и так достаточно информации. Мы раскрыли свои мотивы. Да, нам порекомендовали её вывезти. Кто точно попросил, кому это интересно — меня не волнует. Главное — что это важно мне. Мне совершенно не хочется, чтобы ребёнок попал в руки к «Единорогам», Строгановым или хрен пойми кому…

Роман Романович теперь не смотрел на меня. Он ждал ответа Станимира, сверля его зрачками. Тот молчал секунд тридцать, затем сказал коротко:

— Лоза. Скорее всего.

Особист вздёрнул бровью, поднялся со стула, затем махнул рукой.

— С этого следовало начинать. Пожалуйста, когда в следующий раз обнаружите такого ребёнка — скажите мне сразу. А ещё лучше — запросите сразу аудиенции с заместителем губернатора по тайным делам. Идёмте, нам следует поспешить.

Идти потребовалось недолго, всего какие-то сотню метров, хотя между этими двумя точками было два пункта досмотра, два эпизода сдачи и получения оружия и личных предметов — разумеется, это касалось только нас со Станимиром Тадеушевичем. После чего мы втроём очутились практически в такой же комнатке, только с красивыми полотнами маринистов на стенах и символикой Первого Северного Флота. Нам предложили кофе, после чего к нам пожаловал импозантного вида пожилой гражданин, во флотском кителе с кучей орденов. На нас он даже не обратил внимания, сразу начав диалог с нашим собеседником, с которым они, похоже, взаимодействовали достаточно плотно.

— Ну-с, голубчик, Роман Романович… я догадываюсь, что твоё появление тут не с проста.

— Вы правы, Христофор Андреевич.

Они оба шумно отпили кофе со столиков.

— Надеюсь, вы дадите мне ответ на вопрос, что делать с двумя прекрасными дамами, которые томятся в шикарных апартаментах в соседнем здании под охраной четырёх матросов и одного сенса?

— Да, Христофор Андреевич. Нашли, нашли мы причину их появления в вашей акватории. Придётся их отпустить, потому как дело уже надгубернское, федеральное…

— Хочешь сказать, опять тайные операции? Ай-яй-яй, а почему нас не известили… Ты же понимаешь, как граф будет недоволен.

— Понимаю. Ничего не поделать. Скажете своему графу, что к вам пришёл Роман Романович, которого другие злые господа напугали…

— Эти? — он усмехнулся и посмотрел на нас, как на экскременты.

— Нет, почему же. Другие. Очень влиятельные.

— Хорошо. Сейчас допью кофе, и отпустим барышень в ваше распоряжение.

Ещё полчаса, и я увидел Ануку Анканатун. Весь момент освобождения и передачи нам она вела себя молодцом — ни мускула не дрогнуло на лице, когда увидела меня, ни одной неподходящей эмоции.

Антонида Антоновна коротко распрощалась с нами, получила от Станимира Тадеушевича деньги на обратный билет, а мы погрузились в «Бирюсу-2008». Рядом с девочкой села строгая незнакомая девушка в пиджаке. Казалось, её взглядом можно резать цельнометаллические болванки. Я сел на переднее пассажирское, а Станимир Тадеушевич — на водительское. Мы остановились у выезда из комплекса зданий Первого Северного Флота, и я спросил — почему?

— Ждём кортежа сопровождения, — вздохнул Станимир. — Увы, спокойной поездки не получится.

К моему неприятному удивлению, он оказался прав. На выезде из Архангельска нас ждал сюрприз.

Глава 11

Мина на безлюдной дороге сработала примерно через час, когда мы ехали через глухой лес Архангельской области. Передний джип сопровождения Тайной Полиции подоровался, подлетев на полтора метра вверх и упав на бок. Станимир Тадеушевич резко развернул руль влево, объехал горящий автомобиль. Через мгновение лобовое стекло