Шесть баллов по Рихтеру - Екатерина Алексеевна Каретникова

Вик отложил три цветка в отдельную коробку, убрал ее в шкаф, а остальные сунул в рюкзак. Одеваться нужно было во что-то не запоминающееся. Вик надел джинсы, синюю куртку и черную кепку с длинным козырьком. Потом можно будет накинуть на кепку капюшон, и лица вообще никто не увидит. То есть, дама-кот-на-аватарке его должна узнать, он-то на аватарке ни за чьей чужой фотографией не прятался. А вот остальным, случайным свидетелям и прочим, его лицо видеть было не обязательно.

Привычно глянув прогноз погоды и убедившись, что дождя не предвидится, Вик накинул рюкзак и вышел из дома. Ему нужно было поймать машину, доехать до соседнего квартала и там на скамейке ждать покупательницу. Она обещала не опаздывать, Вик тоже.

Водитель остановившейся машины ему не понравился сразу. Но выбирать было не из чего. Вик сел на заднее сиденье и назвал адрес. Машина рванула так, будто за ней гналась вся полиция города. Вик стукнулся головой о дверь и выругался.

– Не ругайся, – велел водитель. – И так доругались уже.

– Кто доругался? – не понял Вик. – И до чего?

– Мы, – ответил водитель. – До конца света.

Ах, вот оно что! Типичный любитель попугать пассажира концом света, кровавым дождем и людоедами в канализации. Знаем, проходили.

– Так нет никакого конца, – заметил Вик. – Ночь просто. А завтра утром опять свет будет. Солнце взойдет – и будет.

– А не взойдет? – хмыкнул водитель.

Вик пожал плечами. Он всегда считал, что неприятности нужно принимать по мере их поступления, не раньше.

Как бы там ни было, такси доехало до нужного квартала быстро. Вик расплатился и вышел. На скамейке сидела женщина. Чуть старше матери Вика. У нее были серые глаза, так внимательно рассматривавшие Вика, что он почувствовал себя маленьким и глупым. С ним редко такое бывало. Обычно он не терял уверенности в себе ни при каких обстоятельствах.

– Ну здравствуй, охотник за головами! – сказала женщина.

– Я не охочусь на головы, – отказался от нового прозвища Вик. – Я собираю то, что само падает в руки.

– Да ты поэт! – усмехнулась она.

– Я – блогер, – объяснил он. – А это все вместе. И поэт, и прозаик, и психолог.

– Психолог – это хорошо. Психолог – это всегда пригодится. Давай номер телефона, психолог. Я тебе деньги переведу.

– Как? – удивился Вик. – И цветы проверять не будете?

– А зачем их проверять? От тебя на десять метров ими пахнет. Вернее, от твоего рюкзака.

И тут Вик не выдержал. Вот откуда она могла знать, как пахнут цветы папоротника? Да еще так тонко чувствовать аромат?

– Откуда вы знаете? – спросил он.

– Я готовилась к нашей встрече, – ответила женщина.

Вик округлил глаза.

– Ну чему ты удивляешься? Зачем бы я стала покупать кота в мешке? Я давно читала про цветы папоротника. Может, они одни и могут помочь. Не мне, дочке. Мы уже хотели сами за ними ехать. А тут ты.

– Папоротник цветет одну ночь в году. Вы опоздали.

– Вот это я прочитала слишком поздно.

Вик не стал спрашивать, зачем дочке цветущий папоротник. Мало ли? Обычно им интересовались дамы постарше. Он убирал мешки под глазами, разглаживал кожу, лечил давние шрамы. Не все, конечно, было ему под силу. Но кое-что он мог. По крайней мере, об этом писали много раз, и даже кто-то размещал фотографии: до и после. Фотографии отличались сильно. Как будто у тех, кто до, и тех, кто после, разница в возрасте была лет двадцать, не меньше.

Вик продиктовал номер, убедился, что деньги пришли на счет, и вытащил из рюкзака коробку с прозрачной крышкой. Дама взяла ее.

Вик успел удивиться, что машина подъехала сзади совсем близко, прямо на газон, а больше ничему удивиться не успел. Боль вклинилась в спину и плечи, в глазах потемнело и мир рухнул. Почти так, как обещал давешний таксист.

Глава третья. Любовь или кошелек

Он очнулся от того, что нога болела нестерпимо. Как будто кто-то вкручивал в кость здоровенное сверло, а потом, поворачивая по-садистски медленно, вынимал обратно. Вик полежал немного, пытаясь привыкнуть к этому адскому сверлу, но привыкнуть не получилось. Тогда Вик решил сжать зубы и из последних сил позвонить в скорую. Но это тоже не получилось. Телефона не было. Похоже, что тетка, заплатившая за цветки папоротника, не проверив товар, ничем не рисковала. Она сговорилась с водителем той машины, который сбил Вика, и они вместе забрали и цветки папоротника, и телефон.

Ладно, подумал Вик. Ладно. Бывает и хуже. В конце концов, он жив и нога, кажется, не сломана. И ничего не сломано. Сейчас он еще чуть-чуть полежит, а потом встанет и как-нибудь доберется до дома.

Очередная машина ослепила его фарами. «Добивать, что ли, вернулись?» – успел подумать Вик. Водительская дверь открылась, и из-за руля выскочила девица. Совсем молоденькая и до странности напоминавшая кого-то знакомого. Вик почти не поверил, что ей уже восемнадцать. Но не было бы восемнадцати, не ездила бы за рулем?

– Что случилось? – спросила девица. – Напали?

Вик кивнул, не уточняя подробностей.

– У нас ужасный район, – вздохнула она и наклонилась над Виком. – Встать сможешь?

Он смело кивнул. Может, и зря. Нога все же болела всерьез. А потом Вик посмотрел ей в лицо и на секунду онемел. Но девушка смотрела на него в ответ такими глазами, что боль чуть-чуть утихла, и Вик осторожно встал.

Не просто девушка – Нора.

– Молодец, – похвалила Нора. – А теперь давай в машину.

Как будто она не уходила от него. Как будто не говорила всего того, от чего ему потом долго хотелось выть.

Вик с ее помощью доковылял да легковушки и упал на заднее сиденье.

– В больницу? Или домой?

– Домой, – попросил Вик.

Она кивнула и завела двигатель. А потом машина плавно тронулась с места. Вик видел, что коробка у нее не автомат, а старая механическая. Но Нора справлялась с ней так, будто сидела за рулем лет десять. Надо же! А он и не подозревал.

Единственное, что у нее получалось не так хорошо, как остальное – это тормозить. На тормоз она нажимала резковато, и Вику казалось, что он рано или поздно влетит в спинки передних сидений. Хорошо, что дорога оказалась короткой.

У его дома Нора вышла из машины, чтобы помочь Вику выбраться. Вик вылез и стоял около подъезда уже без посторонней помощи. Стоял и смотрел то на Нору, то на машину. Он, конечно, только что