Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира - Владимир Красиков

На наш взгляд, бесчеловечность ветхозаветного Иеговы все же более подпадает под рубрику "анти-человечности". Вспомним, что в Бытии недвусмысленно заданы фундаментальные соотношения "Божественного" и "человечского" – человекоразмерность Богу ("По образу Нашему … и подобию Нашему"). Равно как, собственно, и наоборот – богоразмерность человека – в строе мыслей, организации сознания, нравственности. Единственное отличие: Он "Единый имеющий бессмертие", добавим – безусловное бессмертие – в отличии от Христа, которому надо было умереть и воскреснуть для вечной жизни.

Это отличие и предполагает разное ощущение существования и пропасть между Безусловно Бессмертным (Эгоцентриком – потому что Он действительно Единственный) и смертными (и условно бессмертными – во Христе, но условием такого бессмертия оказывается отказ от познания и саморазвития). Подобная пропасть никогда не может быть перейдена – ни одной из сторон, что и обуславливает взаимную глухую неприязнь, основанную на взаимном непонимании и взаимной зависти. Люди завидуют Богу в его могуществе и бессмертии, Он же завидует людям – их несовершенству и, поэтому, радости самоизменения, самоделания, самообретения. Он же по Своему совершенству не может изменяться – иначе это не Бог, а человек (хотя именно такое ощущение часто и возникает при чтении Библии).

Он не может удивляться – а кто не может удивляться – это уже не добрая, не человеческая Сила. Но именно зависть к человеческому (утраченному? юности Бога ?) и составляет основу жестокости Иеговы к людям. Не сумев выдрессировать их с помощью закона и гонений, Он посылает Мессию, Сына – с тем, чтобы сделать их ручными добровольно, при помощи посула бессмертия – которое и лишит их "человечности" (творческой свободной субъективности), не сделав их Богами.

Жестокость ветхозаветного Бога общеизвестна – даже в отношении своих любимцев Он поступает решительно и круто ("Как Я сказал …"): Моисей так и не вошел в землю обетованную, Давид не построил храм, Иов прошел жесточайшие испытания и т.п. Причем все это приправлено большой дозой лицедейства, лицемерия. Так в Исходе Он самоопределяет Себя как: "Господь, Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный …", и тут же, в следующем фрагменте – "…но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода" (Исх. 34.6-7).

"Он Бог ревнитель" (Исх. 34.14), " Господь есть Бог ревнитель и мститель; мститель Господь и страшен в гневе…" (Наум. 1.2). Его отношения с иудеями напоминают отношения ревнивца-мужа, контролирующего каждый шаг своей избранницы, способный на любые безумства, вплоть до уничтожения предмета своей страсти, но только чтобы она не принадлежала другому (другому Богу, другому духовному влиянию, обычаю). Это хорошо – хорошо для иудеев, но только почему и остальные люди (христиане), для которых Ветхий завет навязан историей, традицией также в качестве Священного Писания, должны воспринимать такого Бога не только как Отца Христа, но и как более высокое по Силе и могуществу Трансцендентное Существо, в принципе контролирующего все мироздание и того же Христа – о чем недвусмысленно говорят Евангелия и Послания?

Представлен в Ветхом завете – и в этом его ценность как источника религиозно-философских идей – и метафизический облик Саваофа. Речь идет об субстанциальных атрибутах Абсолюта – качествах, присущих не столько характерологическому "Я" (Саваофу, Иегове), сколько Демиургу, Провидению, Вечности, Непознаваемости, Бесконечности и Совершенству – обезличенной Божественной Субстанции.

Главное здесь – в первых отрицаниях мыслью "пределов": временных, пространственных – рождение "бесконечности", "вечности", "вездесущности" как характеристик-антонимов физического опыта, которые уже характеризуют метафизический опыт.

Он – Создатель – "… ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную" (1 Цар. 2.8).

Он – Провидение – "… ибо Господь есть Бог ведения, и дела у Него взвешены (Там же 2.3).

Он – "Живущий вовеки" (Дан. 12.7). "Он твердыня; совершенны дела Его, и все пути Его праведны; Бог верен, и нет неправды в Нем. Он праведен и истинен…" (Втор,. 32.4).

Пророк Исайя обобщил эти характеристики в следующих словах: " … вечный Господь Бог, сотворивший концы земли, не утомляется и не изнемогает … Разум Его неисследим (выделение – В.К.)" (Ис. 40.28).

История Саваофа – история последовательно теряющего свое могущество Бога. Условно можно выразить пять стадий Его эволюции:

– Иегова-творец (Бытие);

– Иегова-культурный герой, Мессия евреев (Тора, Книга Иисуса Навина, Книга Судей Израилевых);

– Саваоф "олимпийского" периода – при формальном господстве Его норм (Давид, Соломон) – прогрессирующее падение интенсивности и серьезности веры (Книги Хроник Царств, другие Книги до Пророков);

– Саваоф-Диссидент, Обличитель, Мститель (Книги Пророков); – религиозный кризис, подготовка "передачи Власти" Сыну (некоторые места в Пророках).

Максимум мощи у Саваофа в Бытии, где Он собственно и творит материальное земное мироздание. Правда затем Он либо растерял Свою Силу (если она мерна и расходна) именно на создание мира, либо само творение есть лишь Его легенда для самовосхваления – ибо потенций, продемонстрированных в Бытии, Он более не проявляет.

Объяснение здесь скорее всего следующее: трансцендентное в Ветхом завете не стало еще метафизическим Абсолютом – Иегова проявляет в целом еще черты мифологического Бога, чье могущество принципиально нестабильно. Оно может нарастать и иссякать в зависимости от ряда факторов: другие Боги, число поклоняющихся, интенсивность их веры и т.п. Подобная нестабильность ярко представлена в Ветхом завете.

Иегова в Исходе и последующих книгах Торы, не говоря уже о Пророках, стремительно теряет свой статус Демиурга, переходя в разряд скорее "первого среди равных" (среди других Богов: Ваала, Молоха, Астарты, и др.), о которых Он совсем несолидно спорит со своим народом. Более того, вся авантюра с египетским пленом, судя по всему, и задумана для обоснования своих прав на еврейский этнос. "Я Господь, освящающий вас, – говорит Иегова в Левите, – который вывел вас из земли Египетской, чтоб быть вашим Богом (Лев. 22.32-33) "… чтобы Мне обитать среди них (выделение в цитатах – В.К.)" (Исх. 29.45-46). Ведь и перемещение Иосифа в Египет и вещие сны фараона, и чередование изобильных и голодных лет, и последующее перемещение евреев в Египет – не могли быть стихийными, сами по себе – это напрочь отвергает саму концепцию Бога как Провидения. Саваофу понадобился этнос, абсолютно Ему преданный, религиозная нация – и Он предпринимает беспрецедентные усилия по его обретению.

В остальных книгах Торы как бы и не ощущается наличие первой книги – Бытия. Бытие – какое-то инородное по смыслу содержание, инородное остальным книгам Торы. В них Боги – племенные Божества, обладающие, владеющие "своим" этносом, могущество здесь вовсе еще не сконцентрировано в одном, единственном Боге – есть и масса других, автономных от Иеговы, даже враждебных Ему, носителей сверхъестественного.

Бог здесь оказывается зависимым от поклоняющихся Ему людей – Он и организовывает ситуацию плена и исхода для легитимации своих притязаний на "избранный народ". Он соревнуется с египетскими Богами, которые в силу каких-то причин ослабли. Причем возникает впечатление, что Ему евреи нужны даже больше, чем Он им – терпит и выполняет все их капризы в пустыне (разнообразие стола обеспечивалось немедленно).

Таким образом, в Торе, за исключением Бытия, Иегова – подымающийся Бог, набирающий Силу вместе со своим этносом и определенной, племенной территорией (Палестина, гора Синай). Тем самым, либо Бытие – легенда Саваофа, либо Он радикально потерял контроль над вселенной, что и вынудило Его вступить в борьбу с Другими, самопроизвольно возникшими (или отпавшими, ранее родственными Ему, сверхъестественными формами ?) и обретшими идеальную силу Богами.

Подобная картина мира и Бога явно полагалась культурными героями подымающегося еврейского этноса: Моисеем, Аароном, Мариам, Иисусом Навином и др. Формирование этнического самосознания "этноса на марше", этноса-завоевателя (эпохи исхода и завоевания территорий Палестины) приобрело специфический облик концепции исключительного народа – фаворита грозного и агрессивного Бога. Борьба с соседями была борьбой с их Богами – конкурентами евреев и Иеговы, победа еврейского оружия – подтверждением силы и могущества Саваофа. Здесь пассионарность этноса и межплеменное единение на основе поклонения одному Богу – взаимосвязанное целое. Одновременно это и время максимального могущества Иеговы (в Его племенной, не "онтологической", ипостаси) – управляющего через пророков и судей непосредственно народом Израиля – своего рода теократическое государство.