Записки паркинсоника - Лана Невская

Так вот, мама ушла, а я увидела в конце двора девочку-ровесницу, которая стояла на незакрепленной крышке люка и осторожно качалась на ней. Я подошла и, по своей наивности или глупости, нахально заявила:

– Кто же так катается! Слезь, я сейчас тебе покажу как надо!

Девочка осторожно сошла с люка, а я встала на крышку и сильно нажала одной ногой на край. Результат не замедлил сказаться. Крышка моментально перевернулась, и я юркнула в люк! Каким чудом, какой инстинкт самосохранения вдруг все-таки проснулся во мне и где он был раньше – сказать не могу. Но в последний момент я успела выставить руки и задержала падение. В результате на поверхности земли осталась моя голова и руки, цепляющиеся за эту землю, тело уже болталось в люке, ноги висели в воздухе, не находя опоры, а крышка люка, перевернувшись, больно стукнула меня по спине и я почти перестала дышать. Прошло больше полувека, а эти ощущения я помню, как будто все было вчера.

Я здорово испугалась тогда. Кричать я не могла – дыхание сбилось.

Девчонка, которую я хотела потрясти своей смелостью (и потрясла-таки!), стояла, онемев от ужаса, и глядела на меня как на инопланетянку. Я из последних сил хваталась за землю, но она была сухая и гладко утоптанная, без растительности, и зацепиться было не за что!

– Позови кого-нибудь из взрослых! – еле прохрипела я. Девчонка вышла из ступора и огляделась по сторонам. Время было рабочее, и во дворе было пусто. Только где-то вдалеке играли в волейбол несколько подростков.

Девчонка бросилась к ним, что-то крича на бегу. Они сначала не обратили внимания на ее крики, потом оглянулись и побежали ко мне. Спасение пришло вовремя – я уже была готова лететь вниз.

Ребята схватили меня за руки, отодвинули крышку люка и вытащили наверх. Видимо от испуга, я даже не плакала. Сильной боли в спине я тогда не почувствовала. Больше мне досаждала огромная, величиной с кисть руки взрослого человека, ссадина на бедре, Она была грязная и очень щипала.

По-моему, даже не поблагодарив своих спасителей, я поплелась домой «зализывать раны» в полном смысле этого слова. И физические и душевные.

Конечно, я здорово испугалась! Это был канализационный люк, упав в который я бы уже вряд ли писала эти строки. Соседка по квартире ахнула, увидев меня в таком виде, а я, оказавшись дома, наконец, разревелась от души и какое-то время не могла ничего сказать. Тетя Женя умыла меня, чем-то обработала ссадину, и к приходу мамы я выглядела уже вполне сносно.

Мама тоже получила свою порцию адреналина. Когда она вернулась из магазина и шла к подъезду, мои спасители хором сообщили ей радостную новость:

– А Ваша Света в люк провалилась!

И видя, что мама вдруг побледнела и готова рухнуть в обморок, так же дружно добавили:

– Но мы ее вытащили, и она пошла домой!

Мама сразу передумала терять сознание и побежала домой.

Дальнейшее я уже не помню: ругали меня или нет, как долго заживала ссадина, и ходили ли мы к врачу обследовать позвоночник? Только знаю, что до недавних пор этот позвонок абсолютно не мешал мне жить, и я о нем не вспоминала.

Я всегда чувствовала рукой, что он немножко выпирает из общего строя. И этот несчастный позвонок вечно приносил мне одни неприятности. И не тем, что болел или мешал, он вел себя очень хорошо все 55 лет после травмы, да и сейчас не он является виновником болей – я же это чувствую! Но как только я появлялась у хирурга или невролога с жалобами на боли в спине, они тут же начинали пытаться вправить мне этот несчастный позвонок, без всякой тени сомнения в правоте своих действий и даже не удосужившись спросить меня, что с этим позвонком, и почему он не такой как все.

Так вот, пока я одевалась, я утвердилась в своем мнении – ребро паркинсологиня мне сломала. Это точно. Надо будет все-таки еще раз провериться на наличие (или отсутствие) остеопороза, а то что-то часто мне стали ребра ломать. Спорить с доктором я не стала – ребро заживет через три недели, а доказывать ей то-то без рентгеновского снимка бесполезно.

После этого «лечения» доктор посоветовала мне проколоть 20 уколов препарата «Нейрокс», а через месяц прийти к ней: она подумает, что делать с моей спиной. Ну, пусть думает!

В общем, я поняла, что меня считают практически здоровой, и все мои претензии не имеют под собой, по мнению доктора, никакой почвы. В результате в своем заключении она поставила мне первую стадию заболевания, хотя 4 месяца назад она в этом же кабинете поставила мне третью стадию, чем очень меня огорчила – мне бы не хотелось такого быстрого прогресса болезни. В этот раз доктор сказала, что не видит необходимости менять назначенную лекарственную терапию – ну и прекрасно! Хотя я уверена, что стадии болезни в обратную сторону не возвращаются. По моим скромным сведениям, можно какими-то средствами некоторое время держать болезнь на данном уровне, но потом она все равно будет прогрессировать. Болезнь неизлечима, и регресс невозможен, как бы нам этого не хотелось!

Я думаю, что причина такого заключения только в том, что никто не занимается нами серьезно. В этом диагностическом центре у меня нет даже карты, где можно было почитать и вспомнить пациента и его историю болезни. Я прихожу раз в полгода. Таких пациентов у нее сотня или больше. Она физически не может помнить, как я выглядела полгода назад, и что она мне написала в заключении прошлый раз. Каждое посещение как на новенького: встаньте, пройдитесь, присядьте, покажите руки, сожмите мою руку, перебирайте пальцами, поочередно соединяя их определенным образом – это максимум, что от меня требуется. Вот и получается какая-то картина, запомнить которую невозможно.

Поговорили мы и об «Азилекте». Она препарат похвалила, но на цену мое внимание обратила. Еще назвала мне один украинский препарат, аналог «Азилекта», и стоит он в переводе с гривен примерно 300 рублей. Но Россия его не закупает по каким-то политическим причинам, а скорее – по требованию монополистов – олигархов, которые удавятся за свою прибыль, а на больных им плевать с высокой колокольни!

Когда мне становится хуже, я уже готова перейти на «Азилект», несмотря на брешь в семейном бюджете, которую он неизбежно пробьет А когда чувствую себя сносно, то решаю пока остаться на «Проноране». А вообще-то, надо всё-таки сходить в Боткинскую к Поповой – что она посоветует. Если скажет, что «Азилект» лучше, то буду пить его. Я Поповой очень доверяю, да и принять очередную дозу оптимизма мне не помешает!

Так что закончился мой визит к окружному паркинсогологу с несколько расплывчатым результатом: спина болит больше, походка стала хуже, а стадия болезни уменьшилась до первой, тогда как при первичном осмотре в Боткинской мне уже поставили 1,5!

Ох! Чудны дела твои, Господи!

Вернувшись от врача, я стала прикидывать, как мне быть с уколами. Поскольку я теперь постоянно сижу с внучкой на ее территории, то уколы в своей поликлинике я успеваю делать только один раз – в субботу. Но именно суббота мне и не нужна: мой режим инъекций – пять дней колоть, 2 дня перерыв. Поэтому я сразу сообщила дочке: хочешь, чтобы я сидела с Анютой – учись делать уколы! Она у меня – не из пугливых, поэтому бодро ответила:

– Не боись! Надо – сделаем!

Её уверенность меня успокоила, и я пошла к мужу с тем же предложением – учиться делать уколы, поскольку тут вклинивались майские праздники, я буду дома, и вовсе не очевидно, что в поликлинике будет работать кто-то, кроме дежурного терапевта. Да и вообще, уколы надо учиться делать самим! Возраст наступил уже такой, что поликлиника становится родным домом. А если еще и уколы там делать, то забудешь, где живешь! Многие мои подруги и их мужья уже давно освоили этот процесс, и своим больным родителям и друг другу делают внутримышечные уколы сами, причем – не хуже, чем в поликлинике, а часто и лучше: без синяков и инфильтратов. А мы что – рыжие?

Вперед! Все на практические курсы по изучению «уколовведения»!

И народ потянулся за знаниями! Объект тренировки был в наличии, лекарство, шприцы и проспиртованные салфетки я купила, и обучение началось.

Первый удар мне «нанесла» дочь. Она тщательно протерла руки спиртом, долго разглядывала ампулу, пытаясь нежно ее открыть. После нескольких неудачных попыток и при отсутствии специального резца для открывания ампул, она резко нажала на носик и отломила его. Победа! Набрав лекарство в шприц, и выдавив из него воздух, она подошла ко мне.

Я тоже оказалась не робкого десятка и спокойно подставила ей объект для практики. Дочь немного помедлила, потом глубоко вздохнула и всадила в меня шприц!

– Ну, как? Больно? – спросила она, вливая в меня содержимое шприца.

– Ничуть! – бодро ответила я, и вовсе не соврала. Шприц вошел совершенно безболезненно и быстро, и лекарство она ввела медленно, все как учили. Так что первый экзамен был сдан на «отлично». Я была довольна не меньше испытуемой.