Прелестник - Наталья Колобова

– Посмотрим-посмотрим.

Гости приехали в полдень. Во дворе царило оживление. Слуги сновали по всем направлениям. На ступеньках крыльца горделиво стояли молодые люди. Люсьен, одетый нарядно, но все-таки сдержанно, и Луи, чем-то напоминающий того аристократа в кружевах и ленточках, которого изображали актеры. Шикарная шляпа с перьями, серо-голубой, с отливом, камзол, шитый серебром и жемчугом, роскошное жабо, белые шелковые чулки, туфли, украшенные бантами, на высоких красных каблуках, трость… Маркиз принял самую величественную позу, на которую был способен.

Когда карета подкатила к крыльцу и остановилась, Луи важно прошел к ней. Оттуда первым выбрался его отец, человек приятной наружности, на лице которого нечасто расцветала улыбка. Герцог де Сен-Шели д’Апше внушал своим видом невольное почтение. Взглянув на сына, он сразу догадался о его проказах и, коротко поприветствовав своего беспокойного наследника и его друга, недовольный, встал в ожидании.

Следом за главой семейства показалась герцогиня Анна. Луи, радостно улыбаясь, помог ей сойти на землю.

– Здравствуйте, матушка, – нежно проговорил он.

Герцогиня, чуть не плача от радости, обняла его и поцеловала.

Затем показалась голова Элен, двоюродной сестры его отца. Это была женщина тридцати лет, с цепким взглядом живых темных глаз. Юноша протянул ей руку.

– Добро пожаловать, сударыня, в мою обитель лесов и цветов, – без особого энтузиазма сказал он.

– Здравствуйте, ангел мой, давно я вас не видела. Как вы похорошели! – она вышла из кареты и, ласково улыбнувшись маркизу, направилась к Анне.

Наконец, на порог кареты ступила Леонора, дочь Элен.

– Мадемуазель, я счастлив приветствовать вас в моем доме, – улыбаясь, провозгласил юноша.

– Я тоже очень рада, сударь. Как давно я здесь не была…

Луи, взяв ее за талию, спустил на землю и предложил свою руку, чтобы проводить в дом.

Гостям дали время отдохнуть, а потом устроили праздничный обед. Все сидели очень торжественно, чинно. Луи, конечно, бесился и разыгрывал из себя чересчур галантного кавалера.

Когда Мари увидела его, всего в кружевах и ленточках, благоухающего духами, с неимоверным количеством белил на лице да еще с огромной черной мушкой на щеке, то чуть не упала со смеху. Луи же напустил на себя такую важность, что трудно было поверить, что человек может так преобразиться.

Герцог молча переносил выходки сына. Можно было догадаться, что крупный разговор впереди. Герцогиня была готова простить любую шалость, а поведение Луи она и воспринимала как шалость, не больше.

Леонору посадили рядом с будущим женихом, и он успел утомить ее своими ухаживаниями, чего, собственно, и добивался.

Леоноре исполнилось пятнадцать лет. В красоте ей не откажешь. Нежное личико, темные озорные глаза, милая улыбка. Девушка была одета по последней моде. Особенно волнительным оказалось декольте, демонстрирующее прекрасную белоснежную грудь. Леонора совершенно не чувствовала себя стесненной рядом с Луи. Да, он помнил ее проворной девчонкой, когда они вместе играли, ссорились и мирились. Теперь не то. Теперь запросто не поиграешь. Леонора же почти забыла, каким раньше был ее жених. Она его себе другим представляла, когда ехала сюда. И вот ее встречает какой-то не в меру разодетый юноша, важный до смешного и, к тому же, болтливый. Совсем не таким она ожидала увидеть Луи. Пока он занимал ее своими байками, Леонора мельком поглядывала на скромного юношу напротив. Люсьен показался ей привлекательным.

После затянувшегося обеда было объявлено, что через час состоится представление в большой зале и что всех туда приглашают. Пока шла подготовка к спектаклю, Леонора прогуливалась в оранжерее со своей матерью.

– Вы довольны? – спокойно спрашивала Элен.

– Почему бы и нет? Тут очень хорошо.

– Ну, а Луи? Вы, по-моему, неплохо ладили за столом.

– Не нахожу его интересным.

– Зачем же так, дорогая? Вы ведь замуж за него выходите, – качая головой, упрекнула мать.

– Лучше не напоминайте мне об этом, мама. Вот его друг вовсе недурен.

– Девочка, – снисходительно улыбнулась Элен, – его друг вам не пара. Он, хотя и виконт, но совсем не богат. А у Луи огромное наследство. Куломье уже принадлежит ему, а потом к нему перейдут еще несколько имений. И кто вам мешает? Нравится вам виконт? Ну и хорошо. Он же никуда не денется, а вы у меня умница, всего умеете добиваться. Сейчас же главное – не упустить вашего очаровательного родственника. Ну, пойдемте. Нас зовут. Что там еще за представление…

А представление было любопытным. «Орфей и Эвридика» – гласила надпись над сценой.

Никто не узнал бы в белокуром, сияющем от счастья Орфее того напыщенного господина с ужасной мушкой. Рядом с Луи, извините, с Орфеем, стояла нежная, как распустившийся бутон розы, девушка в пурпурных одеждах. Ее улыбка была столь естественна и безыскусственна, что некоторым это показалось неприличным.

– Интересно, кто эта Эвридика? – шепнула Элен дочери.

– Какая-нибудь местная достопримечательность… – насмешливо отозвалась Леонора.

Но вот Эвридика, уже счастливая супруга, беззаботно собирает цветы на лугу, чтобы сплести венок и возложить его на голову сладкоголосого Орфея. И вдруг из кустов выныривает змея и кусает испуганную красавицу. Эвридика медленно опускается в траву, силы покидают ее. В предсмертной тоске она зовет возлюбленного супруга. Встревоженный Орфей прибегает и находит свою жену умирающей. У него на руках она испускает дух. В этот миг раздается гром, земля разверзается и появляется суровый царь подземного мира. Провозгласив, что душа Эвридики должна спуститься в Аид, он уводит ее, оставив неутешного Орфея оплакивать свою участь.

Но декорации переменились. Все мрачно. На своих тронах восседают Плутон и его печальная жена Прозерпина, украденная им когда-то у матери Цереры. Ничто не нарушает мертвого покоя Аида. И вдруг раздаются звуки лиры и слышится прекрасный голос Орфея. Он поет об утраченном счастье, о безутешном горе и тоске, он зовет, ищет свою Эвридику. И тогда совершается чудо. Плутон и Прозерпина не могут равнодушно слушать пение Орфея. Прозерпина умоляет своего супруга вернуть певцу Эвридику. Растроганный Плутон позволяет и предупреждает: не оборачивайся, пока не введешь ее в дом.

Тихо выходит бледная Эвридика с распущенными волосами. Она печальна и молчалива. Плутон вкладывает ее ладонь в руку Орфея, и они начинают свой путь. Орфей продолжает петь, чтобы владыки Аида не передумали. И вот супруги выходят к свету, уже солнце озаряет их фигуры, уже позади страшный пес-цербер. Орфей, в предчувствии радости, оборачивается. Его лицо озарено счастьем, он хочет обнять супругу. Но в глазах Эвридики ужас, боль и страдание.

– Орфей… – в последний раз произносит она и оставляет его одного.

Сладкоголосый зовет ее, хочет бежать обратно, но на пороге Аида встречает его разъяренный цербер. Нет пути назад. Уронив голову, бредет скорбный певец, не разбирая дороги. Наконец, смирившись, берет в руки лиру и поет печальную, исполненную тоски песню. По щекам его текут слезы…

Растроганная герцогиня Анна вытирает платочком глаза. Элен не сводит восхищенного взгляда с «Орфея». Леонора внимательно разглядывает «Эвридику». Герцог, кажется, простил сыну давешнюю клоунаду, хотя и не одобрял его увлечения искусствами.

«Артисты» не успели переодеться, а Луи уже обнял и расцеловал свою «Эвридику».

– Ты была обворожительна, лапушка моя, обворожительна. Как переоденешься, жди меня в нашей беседке, хорошо? – и он помчался к матери.

Мари теперь жила в другой комнате. Луи пришлось переселить ее, чтобы не гневить родителей, ведь они не знали, какие вольности он допускает в их отсутствие.

Обсудив представление, все расходятся по своим комнатам. Луи переодевается в своих покоях. Не успел он как следует надеть сорочку, как услышал стук в дверь. Он удивлен и сам открывает. Лицо его внезапно омрачается. Тетя Элен, сияя от радости, спокойно входит и закрывает за собой дверь.

– Чудесный спектакль, Луи. Ваша затея?

Смущенный юноша, с трудом улыбаясь, ответил:

– Да, тетя, это я придумал, но один бы ничего не сделал.

– Конечно, милый. Эвридика очень даже хорошенькая, поздравляю. Кто она?

– Моя горничная.

– Я вижу, вы даром времени не теряете. Чудесно, Луи. Вы прекрасно пели. Я помню, что у вас прелестный голос, но, признаться, не ожидала услышать такого совершенства.

– Благодарю вас, мадам, – улыбался юноша.

Элен подошла к нему ближе и, потрепав за щеку, сказала:

– Вы стали еще привлекательнее, одним словом, Адонис.

Луи совсем смутился, а женщина спокойно положила ему руки на грудь.

– Не нужно, тетя, – уверенно остановил ее Луи.

– Ангел мой, что-нибудь не так?

– Не нужно… – повторил он.

– Прежде тебе нравились мои ласки, – начиная нервничать, проговорила Элен.