Бункер - Сергей Зверев

Глубина девяносто. Ипервая заминка– Фурцев задерживается, распутывая образовавшийся на мотке узел. Мы немного снижаем скорость, ждем…

Глубина сто двадцать.

Включаю навигационно-поисковую панель. Во-первых, с ее помощью предстоит нащупать кабель. Во-вторых, мы входим в опасную зону, где вероятна встреча с американскими боевыми пловцами. Нужно быть наготове…

Глубина около ста пятидесяти метров.

Моток стал в два раза тоньше и распутывается легко. Устюжанин с Жуком обшаривают пространство вокруг фонарями. Еще немного, и мы увидим илистое дно…

А вот и оно– такое же неровное, бугристое; местами светлое, как песок на вьетнамских пляжах, местами темное, как поверхность торфяных болот.

Корабельный штурман постарался– мы опустились почти точно на кабель. По крайней мере, я сразу увидел его на экране панели. Еще несколько минут мы потратили на поиски «жучка», разделившись попарно и разойдясь в разные стороны.

Итак, вот он, родимый. «Жучок» найден– первая часть плана позади.

С момента моего расставания с находкой здесь ничего не изменилось: аккуратная воронка на вершине насыпанного на кабель «хребта», темнеющая коробка с устройством прослушивания. Никаких изменений, никаких следов. Это хороший признак. Значит, за время нашего отсутствия сюда никто не наведывался. Аесли кто-то и побывал, то не нашел ничего подозрительного.

Смотрю на дисплей наручного дайверского компьютера. До прохода шлюпки в обратном направлении остаются считаные минуты. Пора действовать.

Забираю у Фурцева фал, на конце которого закреплен надежный карабин. Миша Жук зажигает и подает специальный электрический «файер» на метровой ноге.

Я приказываю: «Отходите».

Народ послушно отплывает на безопасное расстояние.

Приблизившись к воронке, втыкаю в ил «файер» так, чтобы свет от него падал на прослушивающее устройство. Благодаря освещению мы увидим вторую часть грандиозной задумки. Впрочем, тут дело не в любопытстве и не в потребности зрелищ. Просто нам нужно точно знать, когда переходить к третьей части, а без света на дне пролива не видно даже собственного носа.

Осторожно проталкиваю фал с карабином в щель между телом «коробочки» и кабелем, протаскиваю конец примерно на метр. Разок оборачиваю и снова протаскиваю…

Хорошенько натянув фал, пристегиваю к нему карабин.

Готово. Проверив надежность крепления, спешу отойти подальше от воронки, ведь шлюпка вот-вот должна пройти над нашими головами.

Отплыв метров на пятнадцать (дальше не позволяла плохая видимость), жду, наблюдая за еле видимой в лучах «файера» воронкой.

Проходит минута, другая…

«В чем дело? – встревоженно гляжу на показания времени на дисплее наручного компьютера. – Нет… Показалось, будто контрольный срок истек. Ана самом деле еще полторы минуты…»

Все верно– примерно через минуту провисший фал резко натягивается и отрывает от кабеля «жучок»-устройство.

Я невольно прищурился, ожидая резкого удара по ушам и телу…

Нет, пронесло. Взмыв над воронкой, коробочка с подслушивающим устройством мгновенно исчезает из поля зрения. Авзрыва не прозвучало.

И то слава богу…

Идея с фалом и шлюпкой являлась лишь частью моего плана. Ипридумана она была на тот случай, если американские специалисты оснастили «жучок» системой самоликвидации при несанкционированном снятии с кабеля. Уж лучше перестраховаться, чем погибнуть в расцвете лет.

Со второй частью покончено. Начинается третья– самая нудная.

Первым делом стартую к воронке, выдергиваю «файер», чтобы он не спугнул тех, кого мы вознамерились отловить.

Прихватив источник яркого света, плыву к своим ребятам. Вон они– сигнализируют мне фонарями…

Я на месте. Устюжанин, Жук, Фурцев– все рядом.

Прижимаемся ко дну, гасим свет. Клавишей настойки я убираю яркость экрана навигационно-поисковой панели до минимума. То же самое мы делаем с экранами наручных дайверских компьютеров– ничто не должно выдавать нашего присутствия.

Оглядываюсь по сторонам…

Чисто. Ни одной видимой детали.

Принимаемся ждать. Вся надежда на то, что американцы захотят узнать причину пропажи сигнала. Если его отсутствие насторожит и встревожит их, то плакали все мои расчеты– оторвавшись от грунта, субмарина осторожно уйдет из пролива. Ипоймать ее будет невероятно сложно. Да и ловить по понятным причинам имеет смысл исключительно в российских территориальных водах…

В напряженном ожидании проходит около двадцати минут.

Я изредка приподнимаю над грунтом станцию и вглядываюсь в едва заметные пятна, оставляемые бегающим по кругу лучом. Пока ничего похожего на пловцов не видно…

Я снова ощущаю дикий холод. Неудивительно– мышцы застыли без движения, а кровообращение в стиснутом огромным давлением теле нарушено. Моим товарищам тоже не жарко.

На исходе двадцать шестой минуты мне показалось, что на экране станции появились незначительные изменения. Присматриваюсь, жду, когда луч сделает еще один оборот…

Есть контакт! На самом краю экрана образовалось небольшое пятно.

Для верности приподнимаю станцию повыше и отслеживаю движение сканирующего гидролокатора. Наворачивая круги, тот каждый раз оставляет пятно, постепенно смещающееся в нашу сторону. Значит, американцы клюнули! Значит, скоро стартует четвертая часть плана.

Нащупываю руку Георгия и дважды сжимаю его запястье. Это сигнал «Внимание!»

Он придвигается ближе. Кратковременно увеличив яркость экрана (противник пока далековато), тычу пальцем в отметку. Кивнув, Устюжанин передает сигнал товарищам– все члены группы должны быть в курсе событий.

Пока есть время, считываю характеристики отметки. Группа подходит с юго-запада, высота над грунтом– пять, дистанция– около семидесяти метров.

Все, пора от греха выключать нашу «палочку-выручалочку». На тот случай, если в снаряжении осторожных американцев имеется датчик гидроакустического излучения…

Дистанция до группы пловцов навскидку метров тридцать. Их фонарей пока не видно, но они близко. Яощущаю это нутром.

Мы вжимаемся в грунт, чтобы нас не обнаружила такая же станция поиска и навигация, как наша. Она наверняка у них имеется– без подобной штуковины сейчас не обходится ни один серьезный отряд боевых пловцов.

И вот наконец-то вдали появляется светлая точка. Сначала одна, за ней вторая, третья…

Георгий находит мою руку и шесть раз сжимает запястье. Да-да, я тоже насчитал шесть фонарей.

Судя по яркости источников света, дистанция между нами сократилась метров до двадцати. Пора.

Дважды хлопаю Жору по плечу. Это сигнал к началу наших действий.

Стараясь держаться поближе к илистому дну, начинаем сближение. Метров через пять слегка расходимся.

Дистанция пятнадцать. Еще минута, и пловцы подойдут к воронке над кабелем.

Дистанция сокращается до двенадцати метров. Многовато. На большой глубине и при таком адском давлении наши автоматы способны только выплевывать пули. Неплохая эффективность сохранится при стрельбе в упор, а на расстоянии десяти метров пули можно остановить рукой.

Продолжаем сближение. Атака должна начаться по моей голосовой команде– так мы условились на палубе сторожевика.

В отблесках фонарного света уже отчетливо различимы тела пловцов, одетых в абсолютно черные костюмы. Они близко. Очень близко.

Дистанция девять. Еще немного. Яуже вижу на фоне освещенного дна темнеющий холмик с воронкой посередине. Американцы приближаются к нему с юго-запада, мы– с северо-востока.

Команду для начала атаки я подаю, когда лидирующий пловец из американской группы освещает воронку. Дальше тянуть не было смысла. Между нами и так оставалось не более шести метров, и фонарный луч в любую секунду мог осветить наши прижатые к грунту тела.

– Атака! – рявкнул я в микрофон гарнитуры.

В тот же миг защелкали автоматы, а небольшое пространство между нами и противником заполнили белесые росчерки от стремительного движения стреловидных пуль.

«Стрелять только по конечностям! – строго предупредил я товарищей на инструктаже перед началом операции. – Изапомните: мы должны взять живым хотя бы одного американского пловца».

Надеюсь, парни помнили об этом. Хотя интенсивность нашего залпа была таковой, что впору было усомниться.

Фонарей при первой атаке мы договорились не включать, дабы не обозначить себя раньше времени. Однако и света от шести фонарей противника вполне достаточно, чтобы представить общую картину и даже ее детали.

Я отчетливо вижу, как после выстрелов из темноты бокового пространства появляются росчерки– мириады мелких воздушных пузырьков, образуемых стремительным движением пуль. Тонкой молнией пули преодолевают несколько метров и касаются тел вражеских боевых пловцов. Мне известно, чем чреваты эти касания. Траектория движения длинной стреловидной пули хорошо видна, ведь ее скорость в плотной среде невелика. Кажется, пуля на излете и не опасна. Кажется, она потеряла энергию, взрезает воду по инерции и вот-вот остановится. Но это не так. Стоит ей коснуться твоего гидрокостюма, как ты чувствуешь пронзительную боль. Чувствуешь, как из поврежденной плоти толчками уходит в воду кровь, а вместе с ней и последние силы.