Лунная тропа - Сара Джио

– Я слышала, вы хотите продать магазин, – несмотря на дружелюбный тон, это очень похоже на колкость.

На мгновение я замираю. Я ни с кем не делилась планами насчет магазина и теперь чувствую себя крайне неловко. Что подумает обо мне Гэвин?

– Нет, – поспешно говорю я. – Мне…

– Не нужно слушать чужие сплетни, Адрианна, – бросается мне на выручку Гэвин.

Я улыбаюсь, но на душе у меня нехорошо. Интересно, что думают обо мне соседи? Неужели кто-то подслушал мой разговор с транспортной компанией? Или их сбила с толку моя профессия? Мои мысли вновь возвращаются к Гэвину и Адрианне.

– Все в порядке, – говорю я, стараясь рассеять возникшее напряжение. Только тут до меня доходит, что я понятия не имею о том, кто такая Адрианна. Подружка Гэвина? Или сестра? Господи, пусть она будет его сестрой.

– Так вы… – начинаю я.

– Мой партнер по бизнесу, – быстро говорит Гэвин. – Мы с Адрианной вместе владеем этим рестораном.

Я киваю, но мое замешательство только возрастает. Они или женаты, или помолвлены. А может, все еще сложнее. В любом случае я чувствую, что Адрианна не рада моему присутствию. Я встаю и стряхиваю с рук муку.

– Спасибо за полезный урок, – говорю я Гэвину, – но мне пора возвращаться. В магазине еще полно работы.

– Ты даже не попробовала ньокки, – хмурится он.

Адрианна оглядывает стол, после чего выкладывает на доску баклажан и берется за нож.

– Как-нибудь в другой раз, – говорю я.

– Как хочешь. – Гэвин явно разочарован. – Заглядывай к нам иногда.

Я киваю и выхожу из кухни. Миновав главный зал, я оказываюсь на улице. Еще пара минут, и я уже у себя в магазине. И что это сейчас было? Впредь я решаю избегать ненужных контактов. Так будет спокойнее.

Весь день я перебирала ящики с книгами. Как я ни старалась сосредоточиться только на работе, мои мысли вновь и вновь возвращались к тому, что я услышала сегодня от Гэвина.

В два я поднимаюсь наверх, чтобы перекусить зачерствевшей булочкой, которую купила накануне в соседнем кафе. Я думаю об Артуре, своем непосредственном начальнике. В наших с ним отношениях нет и намека на личное. Он ничего не знает обо мне, а я знаю только то, что вся жизнь Артура вертится вокруг работы (может, поэтому-то жена и сбежала от него десять лет назад). Неужели и мне уготована такая же участь?

К пяти, когда я успеваю разобрать уже девять коробок, мой желудок выражает решительный протест. Пожалуй, мне стоит заказать пиццу или взять такси и доехать до супермаркета, который расположен в паре километров отсюда. Я иду наверх, чтобы взять сумку, и в этот момент раздается стук в дверь. Я снова спешу вниз, но на улице никого нет. Лишь на коврике перед дверью стоит большой бумажный пакет. Я беру его и вновь запираю дверь. Внутри находится контейнер с чем-то горячим и бутылка итальянского вина. Тут же лежит свернутый пополам листок бумаги. Джун, в твоей жизни накопилось немало проблем, а ньокки всегда приносит утешение. Ешь с удовольствием + приятных снов. Гэвин.

Улыбнувшись, я устраиваюсь в кресле перед камином и вынимаю коробочку с ньокки. Рядом лежат завернутые в салфетку вилка и нож. Я с аппетитом принимаюсь за еду, с каждым кусочком убеждаясь в том, что ничего вкуснее я в жизни не ела. Наконец, покончив с ньокки, я спешу наверх за штопором. Откупорив бутылку вина, я наливаю стакан и вновь усаживаюсь у огня.

В этот момент я думаю о сестре. Я вспоминаю наш первый совместный ужин в той квартирке, которую мы делили с ней одно время. Я была просто счастлива, когда Эми перебралась ко мне в Нью-Йорк. На тот момент мне исполнилось тридцать, а ей – почти что двадцать шесть. На восток ее сманила должность помощницы в доме моды, но Эми недолго продержалась на этой работе (как, впрочем, и на других). Она всегда считала, что где-то там жизнь лучше, а потому спешно перебиралась с места на место. Но тогда она только устроилась на новую работу, и ей казалось, что перед ней открывается небывалое будущее. Я помню, как она говорила мне о своем желании стать дизайнером. Я приготовила вкусный ужин, и мы распили бутылку вина. В половине десятого, когда к нам присоединился Райан, голова у нас кружилась от счастья и спиртного. Райан. Я закрываю глаза.

Я недовольно встряхиваю головой, пытаясь прогнать докучливые воспоминания. Мои мысли вновь возвращаются к Руби. Мне хочется знать, как продолжилась их переписка с Маргарет. В своем последнем письме Маргарет сообщала о том, что хочет поделиться с Руби каким-то секретом. Еще мне приходит на ум упоминание истории «Дорогу утятам». Может, именно там прячутся новые письма? Я подхожу к полке и вытаскиваю оттуда книжку, но конвертов внутри нет. Быстро осмотрев соседние полки, я понимаю, что это единственный экземпляр.

В полном разочаровании я усаживаюсь на место и берусь за те две книжки, в которых обнаружила письма. Чем они отличаются от остальных? Вот «Жалкий маленький щенок». На той странице, где указаны выходные данные книги, я вижу циферку «1». Первое издание. Слова «первое издание» стоят и на странице «Кролика Питера». Логично предположить, что и остальные свои письма Руби спрятала лишь в тех экземплярах, которые первыми вышли в печать.

Не в силах справиться с волнением, я начинаю разыскивать «Дорогу утятам». Где-то здесь должен быть томик, который относится к первому изданию этой книги. Куда бы я поставила его, будь я на месте Руби? Вспомнив о том, что «Маленький щенок» обнаружился на самой верхней полке, я подкатываю туда лестницу и приступаю к поискам. Через час я уже готова сдаться, как вдруг замечаю за книжками зеленый корешок, который кажется более высоким, чем остальные. Я протягиваю руку, и точно: с обложки на меня смотрит утка и шестеро утят. Я невольно вспоминаю сценку, свидетельницей которой я стала сегодня утром на озере. Я открываю книгу, и в руки мне падают два конверта.

Спустившись с лестницы, я устраиваюсь в кресле и открываю конверт, в котором лежит письмо Маргарет.

27 марта 1946 г.

Дорогая Руби,

вчера у меня в гостях снова была мама. Бросив неодобрительный взгляд на экземпляр книжки «Как зайчонок убегал», она пустилась в пространные разъяснения по поводу того, что мне пора получить наконец университетский диплом и стать учительницей. Ибо на что еще может претендовать «старая дева» вроде меня? Я не сказала ей о том, что рассталась с мечтой о преподавании после того ужасного семестра, когда я вела занятия в колледже (единственным плюсом той практики стало знакомство с тобой).

Хоть я и не поверила словам мамы, они тем не менее запали мне в душу. Неудивительно, что я чувствую себя совершенно обессиленной. Похоже, я окончательно потеряла интерес к работе. Эти слова погасили во мне творческую искорку.

Вот что я хочу тебе сказать: я решила покончить с написанием книг. По крайней мере, на время. Не потому, что мама права – вовсе нет. Но я чувствую себя какой-то потерянной и не могу понять, в каком направлении мне двигаться.

Мало того, я больше не слышу героев своих книжек. Они просто… замолчали. Все, что я слышу, – свои унылые мысли. Такое чувство, что я попала в ловушку, сотканную из собственных страхов!

От Роберты по-прежнему ни слова. Я подумываю послать ей цветы, если она так и не объявится до конца недели. Ты совершенно права насчет сестер: мы должны быть снисходительнее к ним, даже если они имеют склонность выводить нас из себя.

Ну все, я заканчиваю, а то Криспиан уже тянет меня за брюки. Я и так запоздала вывести его вовремя. Словом, мы идем на прогулку, а попутно я постараюсь поразмыслить над своим будущим.

Может, мне заняться выгулом собак?

Твоя опечаленная подружка

Я растерянно покачиваю головой. Что она там пишет насчет сестер? «Мы должны быть снисходительнее к ним, даже если они имеют склонность выводить нас из себя». Как ни стараюсь я проникнуться этой мыслью, она никак не укладывается у меня в голове. Стоит мне оглянуться назад, и я ощущаю все ту же жгучую боль. Интересно, что сделали бы на моем месте Руби и Маргарет? Неужели и в моем случае они не изменили бы своего мнения?

Я беру второй конверт и вытаскиваю оттуда письмо от Руби к Маргарет.

11 апреля 1946 г.

Дорогая Брауни,

я рыдала, читая твое письмо. Невыносимо видеть тебя в таком расстройстве. Как бы мне хотелось дотянуться до тебя сквозь эти строки и обнять покрепче! Я чувствую, как отчаянно ты нуждаешься в моей поддержке. Как мне убедить тебя в том, чтобы ты не обращала внимания на слова матери? Ты и сама знаешь, что ее мир не имеет ничего общего с твоим.

Ты можешь представить себя образцовой женой и домохозяйкой, с кучей детишек, постоянно снующих у твоих ног? Да ты сойдешь с ума от такой жизни! Нет, тебе нужен вовсе не муж и не «респектабельная» работа. Ты должна делать то, что добавляет тебе силы и энергию, то, в чем проявляется твоя многогранная натура.