Последняя Граница - Диана Кэри

– Передаю… Последнее сообщение с космического корабля «Розенберг» получено звездной Базой-2 ровно один солнечный час тому назад, сэр.

Капитан Эйприл попытался выслушать сообщение с «Розенберга» стоя, однако связь с терпящим бедствие кораблем произвела на него такое тягостное впечатление, что он все же опустился в кресло. Сидя в другом кресле, Джордж внимательно наблюдал за ним, в то время как радиореле фокусировало свое внимание на словах, которые вот-вот должны были прорваться из черных бездн. Ожидание вестей от погибающего экипажа было невыносимым. Джордж подался вперед, но так ничего и не сказал. Когда наконец радиограмма зазвучала, на фоне жуткого треска почти ничего нельзя было разобрать.

– Говорит исс… рабль «Розенберг», – доносился женский голос, леденящий, далекий, очень напряженный, исполненный крайнего самообладания. Он продолжал без каких-либо драматических пауз. Ионное облако расширяется в… жесткость излучения равна восьми…

Повторяю – восьми по шкале… Оно уже повсюду теперь. Все наши запасы излучают радиацию… Есть случаи каннибализма… Систему от импульсного двигателя…Установки ориентации в пространстве не… ботают все равно. Самое главное – мы пытаемся собрать…статочное количество реанимационных машин для детей, младше восьми лет. Мы хотим погрузить их в гипнотический сон с заморозкой. Мы объясняем им, что настала пора спать. Думаю, энергообеспечения хватит до тех пор, пока сюда не прибудут спасатели. Вы меня слышите, звездная база, прием? Вы должны объяснить им, почему, проснувшись, они найдут своих родителей мертвыми. Будем надеяться, что радиация не проникнет туда, где находятся дети, до вашего прибытия. Да и мы знаем, что вы не в состоянии спасти большинство из нас, но, тем не менее, постарайтесь все же поспешить. База, прием, разошлите нашу радиограмму… не бросайте наших детей. Неважно, как много это займет… не забывайте наших деток. – Последовала пауза, куда более загадочная, чем та тишина, что стояла сейчас на капитанском мостике. Джордж чувствовал, как у него холодеют руки. – Это будет последняя радиограмма, если вы, конечно, сами не выйдете с нами на связь. Мы стараемся экономить энергию. Капитан Анита Загароли.

Корабль «Розенберг», конец связи. – В голосе женщины слышалась последняя надежда. Внезапно Джордж почувствовал себя так, как будто бы искусственную гравитацию врубили до предела. Его буквально вмяло в кресло… Неотвязные мысли об Айове и двух его мальчишках вновь разбередили душу. С трудом он заставил себя заговорить.

– Передайте им, – прохрипел он, – сообщите, что мы уже идем к ним на подмогу. – Прошло несколько секунд, прежде чем Эйприл пошевельнулся. Наконец, стиснув зубы, капитан пробормотал:

– Мне не терпится им сообщить, но я не могу… Вы же слышали то, что они там делают, – невероятно… с незначительными запасами и такой убогой техникой. Ведь у них нет ничего такого, из чего можно изготовить надежные ячейки глубокой заморозки с последующей реанимацией несчастных детишек. К тому же у этих людей нет даже инженерного образования, может, они и впрямь намастерили там разных холодильных установок, но вот обнаружим ли мы на «Розенберге» еще живых детей, пребывающих в гиперсне… – Он медленно покачал головой. – Они хватаются за соломинку, пытаются делать хоть что-то, чтобы окончательно не сойти с ума. Настоящие специалисты прекрасно понимали бы, что все это неосуществимо. Я подозреваю, что их бортинженер преднамеренно ввел их в заблуждение.

– Но…

– Джордж, я не могу сказать им, что через неделю буду рядом, поскольку окончательно не уверен в том, что это возможно. Даже не хочу сообщать, что мы до них доберемся, ведь нет полной уверенности, пройдем ли мы через ионные бури, не имею права… – Он внезапно смолк. – Понимаешь, нет сил. – Джордж спорить не стал, так как думал о своих детях, – Джордже младшем и Джимми. Ему еще ни разу не приходилось обманывать Джимми… Щелчок бортового интеркома прервал его размышления. Эйприл нажал на клавишу вызова.

– Коготь, – обратился капитан.

– Слушаю, – ответил ему Санави.

– Свяжитесь-ка со звездной Базой-2 и попросите от моего имени сообщить им, что мы отнюдь не пасуем перед трудностями и у нас даже мыслей не возникает отказаться от спасения «Розенберга». Затем повторите это еще раз. Убедитесь в том, что они все поняли, скажите, что они не одиноки.

Когда связист ответил капитану, голос его звучал неуверенно, будто бы он сомневался, что из его уст подобная радиограмма прозвучит правдоподобно.

– Санави сделает все, что в его силах, капитан… Конец связи.

Джордж, скрестив руки на груди, стал мерить шагами капитанскую каюту.

– В чем дело? – Джордж оторвал взгляд от стены.

– Простите, капитан, но мне не терпится взяться за работу.

– Я тебя прекрасно понимаю.

– Ну что ж, в таком случае, пойдем, – и он повернулся к дверям. Эйприл жестом усадил Джорджа обратно в кресло.

– Нет, нет. Посиди еще несколько минут. Только что начался процесс взаимодействия вещества с антивеществом. Посиди, Джордж, и расскажи-ка мне подробнее, что ты надумал.

Брови Джорджа поползли вверх.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, давай же, Джордж. Неужели что-то не так?

– Не так?! – резко повторил Джордж. – И после этой радиограммы с терпящего бедствие «Розенберга» ты еще спрашиваешь? Но, по правде говоря, мне и впрямь кажется, что здесь что-то не так.

– Ну, так в чем дело, Джордж, я тебя внимательно слушаю.

Не в силах скрыть своих чувств, Джордж то и дело сжимал кулаки, в конце концов он сел в кресло и спустя несколько секунд заговорил.

– Я надеялся вовремя уйти в отпуск, чтобы поспеть на день рождения Джимми, – он махнул рукой в сторону безмолвной переговорной панели. – Тут я как раз об этом и призадумался.

– А что, твои отношения с женой с тех пор так и не улучшились?

– спросил Эйприл.

– Все то же.

– Думаю, что это отрицательно влияет на мальчиков.

Джордж проигнорировал озабоченный тон капитана.

– Да нет, они достаточно крепки и духом, и телом. К тому же, несмотря на расстояния, я стараюсь, чтобы они обо мне не забывали.

– Знаешь, Джордж, если нам повезет и произойдет как минимум два чуда, ты вполне можешь поспеть домой к дню рождения… Как ты считаешь? – Покорная улыбка заиграла на губах Джорджа.

– Все может быть. Я стараюсь надежды не терять. Когда ему было семь… Я дал обещание, которое вообще-то и давать не следовало.

Эйприл крайне удивился.

– Неужели? И что же это такое было?

– Я пообещал мальчику рассказать в день его десятилетия, почему он имеет второе имя – Тиберий.

Эйприл рассмеялся.

– Тиберий? Ты никогда мне об этом не говорил.

– Я думал, он все позабудет.

– Джимми? Да ты, верно, мечтатель.

– Но теперь-то, кому как не мне это знать.

– Ну так рассказывай, отчего это?

– Что отчего?

– Ну, отчего у него такое чудесное второе имя – Тиберий. Уж больно тяжеловато для мальчика:

Немного помявшись, Джордж промолвил.

– Ничего, он к нему привыкнет. Когда ему исполнилось семь лет, он понял, что это «Т» – что-то да значит. Я тогда нес боевое дежурство на звездной Базе-4, а Винн почему-то боялась об этом ему сказать – мальчик ведь даже спать ложился с луком и стрелами. Но ты же знаешь Джимми, для него не существует никаких преград, а потому, немного поразмыслив, он и решил, что «Т» означает «танк». И пока я не прибыл на побывку домой, он так и оставался Джимми Танк Кирком.

Разве мог я допустить, чтобы подобное продолжалось и впредь?

– Вряд ли, – Эйприл почесал подбородок.

– Так вот, я научил его говорить «Джеймс Т. Кирк» каждый раз, когда его будут спрашивать, как его зовут, и поклялся рассказать, что означает буква «Т», когда ему исполнится десять лет. И вот получите. А у парнишки отличная память.

Эйприл, вальяжно развалившись в кресле, промолвил:

– А теперь ты мне кое-что пообещай. Джордж вздрогнул.

– Что?

– Если мы достигнем «Розенберга» прежде, чем угробимся, ты обязательно расскажешь мне, почему второе имя твоего сына Тиберий.

Джордж, смерив Эйприла взглядом, изрек:

– Решено. – И тут же ему на ум пришло совершенно другое.

– Послушай, Роберт, а как вы называете этот звездолет, наверняка у него есть название?

– Нет, пока никакого имени у звездолета нет, Джордж. И опознать его невозможно. Он подобен призраку, ты не находишь?

– Так как же мы будем его величать и себя называть при встрече с иными кораблями? Не станем же мы при подлете к «Розенбергу» сигналить – «Вас вызывает космический корабль „Аноним“.

Эйприл тут же его поправил.

– Звездолет, мой друг, звездолет. Унифицированный звездолет «Аноним».

– Расскажи все лучше начистоту, Роберт. – Эйприл понимающе кивнул в ответ, но, судя по всему, прямого ответа на вопрос Джорджа у него не было.

– Ты должен понять, что звездолет разрабатывался не один год и при этом его как-то называли.