На пути к звёздам. Исповедь тылового генерала - Виктор Беник

Служил я на базе в Туркмении. В то время мы готовились к большой и серьёзной проверке. По служебным вопросам всё было понятно и ясно, необходимые работы организованы, люди мобилизованы… В общем, все старались и надеялись на успех. Комиссия ожидалась на неделю. На базе была небольшая гостиница для приезжих с маленьким обеденным залом. Вот, впрочем, и всё. Вокруг базы, на десятки километров ничего интересного, одни холмы да барханы. Чем развлекать проверяющих? Этим-то вопросом и задался наш командир.

Общими усилиями узнали, кто к нам едет, что они любят, на что внимание обращают. Надо понимать, дорогие мои, что это нормальная предварительная работа при подготовке к любой проверке. Следует прогнозировать, что тебя ждёт, тогда и меры заблаговременно принять можно, дабы исключить неприятности. Осведомлён, значит вооружён! Это не я сказал, товарищи курсанты, а Юлий Цезарь.

В общем, нам стало доподлинно известно, что председатель комиссии полковник Гоголидзе очень любит попариться в баньке. Всё понятно, вот только баньки у нас не было. А как быть? Время мало, чуть больше месяца. Подходящее помещение нашли в технической зоне, надо было только оборудовать и обшить деревом. И если газовый котёл и всё что к нему полагается, нашли сразу, то вот с досками образовался затор. Ну, нет нигде подходящего материала!

Командиром хозяйственного взвода у нас был прапорщик Яценко – человек полностью соответствующий названию занимаемой должности. Он и в самом деле был настолько хозяйственным и деловитым, что, казалось, нет таких проблем и задач, которые он не смог бы решить. В нём причудливо сочетались, достойная примера, добросовестность в отношении к делу, природная изворотливость и пронырливость. Короче, учитывая его личные качества, командир возложил на него самую сложную задачу – строительство бани с парилкой.

Работа закипела, подвели газ, оборудовали душевые, огородили территорию, построили навес, а под ним небольшой бассейн, достали неплохую мебель для отдыха. Не решался только вопрос с досками. Яценко, с благословения командира, взяв грузовую машину, затарившись спиртом, несколькими бочками с маслами и бензином, отправился на поиски. Не было его несколько дней, и вот, когда уже начинала гаснуть надежда, он вернулся на автомобиле, доверху гружёном различными пиломатериалами. Добыл-таки!

Работы по строительству бани завершились в последний день, так что опробовать не успели. Решили использовать этот факт, как фишку, мол, проведём торжественное открытие, а право «перерезать ленточку» представим председателю комиссии. На том и порешили.

Вечером следующего дня командир повёл Гоголидзе и его спутников в баню. А там красота! Яценко потрудился на славу! Всё новенькое, чистенькое, красивое, запах свежеструганных досок дурманит голову. Стол накрыт не хуже, чем в Метрополе! И простынки беленькие и свежее бельё с носочками, всё как учили! Венечки запарены. И даже специальные дощечки – сидушки для гостей сделаны. Это чтобы в парилке на них сидеть и не обжечь причинное место, понимаете, товарищи курсанты, доски-то горячие. Что тут скажешь, всё продумано!

Гоголидзе восхищается, командир доволен, как танк. Разделись, расслабились, остограмились и в парилку…

Зашли, разместились. Первый заход, сидят, греются. Командир рассказывает какими усилиями построено сие столь ценное и нужное заведение… Всё было просто супер… до тех пор, пока не решили выйти…

Первым попытался подняться майор из комиссии, который встал и вдруг воскликнул:

– Ой! Что это? – он пытался оторвать от своего зада дощечку – сидушку, – Она приклеилась!

Тут командир, до этого говоривший без умолка прикусил язык, у находящихся в парилке, напряглись лица. Начали потихоньку проверять свои дощечки. Результат у всех был одинаков – сидушки как пластырь прилипли к задницам…

Здесь, товарищи курсанты, я должен уточнить одну интимную подробность. Знаете, что среди индивидуумов мужского пола бывают особо брутальные экземпляры. Я имею в виду повышенную степень волосатости. Так вот, что председатель комиссии, что командир, оба относились именно к этим, особо брутальным, то есть отличались ярко выраженным волосяным покровом тела. У одного и у другого волосы густо росли везде, на плечах, спине, я уж не говорю о груди, и, конечно же, на том месте, на котором сидят. Правда, Гоголидзе был более волосат. По этой причине командиру и полковнику пришлось сначала отрываться от обшивки полок, потом все вместе с дощечками на задах вышли в предбанник, где, в порядке взаимопомощи, начался процесс эпиляции. Говоря простым, не литературным языком, наши любители баньки отрывали друг у друга доски от задниц. При чём, вся поросль волосатая оставалась на этих самых дощечках! Кожа на ягодицах у всех стала розовой и чистой, как у младенцев.

«Так в чём причина?» спросите вы. Вот тут то и скрывается самое интересное! Возвращаемся к изначальной теме. Командир прапорщика озадачил, но не уточнил для себя, знает ли тот как делается парилка и каким материалом следует её обшивать. Вот добросовестный Яценко, достав на какой-то станции свежие сосновые доски, и употребил их в дело. А сосна при нагреве что делает? Выделяет смолу! Вот она-то родимая и послужила тем самым клеем.

Злоключения наших героев на этом не закончились. Освободившись от прилипшей древесины и части своих волос, они замотались в простыни и уселись пить чай с коньячком. Но вот стереть с себя смолу не допёрли! Через минут сорок собрались было одеваться, а в парилку больше не пошли, так теперь и простыни приклеились. Опять эпиляция! Что ха-ха, товарищи курсанты? Вот вы смеётесь, а мужикам плакать хотелось! Особенно командиру…

Гоголидзе свою сидушку покрытую его волосьями как шерстью взял себе, сказав при этом:

– На память возьму. Да и жене придётся объяснения давать, почему у меня задница лысая и розовая как у макаки. Заревнует ещё. А так, есть доказательство! – а потом, ухмыльнувшись, добавил, – А ты, командир, свою шерстяную доску тоже возьми и на видное место в кабинете повесь. Тоже – на долгую память…

Байка седьмая – про сообщающиеся сосуды

…Строим склад. Установили резервуарную группу, ну скажем из двух десятков двадцати пяти кубовых ёмкостей. Что надо сделать дальше? …Та-ак, опять ничего не знаете. Ну, дармоеды? … Закручивайте свои прямые извилины, закручивайте. Что говорите? Покрасить? А что покрасить, резервуары или траву вокруг них? Трубопровод? Правильно, товарищи курсанты, надо сделать обвязку этих резервуаров системой трубопроводов. Обращаю ваша внимание на то, что обвязка эта должна быть продуманной. А почему? Во что превращаются наши резервуары с обвязкой? Ну вот вы товарищ курсант, что щемитесь за широкой спиной отличника? Мне что, подойти за ухо вас приподнять? Ага, наконец-то соизволили задницу от стула оторвать! Ну, говорите…Чё мычите то? Не знаете? А в школе по физике что было? Пяа-а-ать?! А про закон сообщающихся сосудов проходили? … А? … Проходи-и-или. Ну, наконец-то, догадались о чём идёт речь. Да, товарищи курсанты, обвязанные в единую систему резервуары, превращаются в сообщающиеся сосуды. Всё просто. Вот я вам сейчас расскажу, что такое сообщающиеся сосуды. А вы, физик-пятёрышник, постойте, послушайте и потренируйте соображалку-то свою.

… Давно это было. Служили в нашей части два прапорщика. Один здоровый, рослый и толстый, а другой маленький, тщедушный такой, худющий, как велосипед. И были они, я вам скажу, заклятыми друзьями. Ну, это когда друг без друга не могут, а соберутся вместе, так один другому старается нагадить и удовольствие от этого получить. В общем, оба были хороши. Использовали любую возможность поиздеваться над товарищем. Так мы их и звали – Толстый и Тонкий, как клоунов. И вот как-то были мы на учении. Далеко ездили, всё прошло нормально. Возвращались домой эшелоном. На одной из узловых станций объявили длительную стоянку, разрешили выйти из вагонов, размяться. Состав остановили на пристанционных путях, необорудованных перроном, насыпь высо-окая. Слезать не удобно, того и гляди – загремишь под откос. Первый вышел Толстый, помог кому-то спуститься. Тут в проходе появляется Тонкий. Толстый подставляет ему плечо, подаёт руку и когда тот подался вперёд, что бы опереться на товарища, резко сделал шаг в сторону. Тонкий, взвизгнув и матюгнувшись полетел вниз. Но Толстый именно этого и ждал, проявив неожиданную прыть, он перехватил друга сзади за пояс, придержал и приподнял его вверх, не дав упасть, но и на ноги встать не позволил. Тонкий, на мгновенье зависший в полёте, ко всеобщему удовольствию, молотил воздух всеми четырьмя конечностями. Народ дружно ржал над приключением. Минут через сорок Толстого приспичило в туалет. А там рядом стоял деревянный привокзальный двух местный сортир. На одной двери красной краской написано «Жэ», на второй «Мэ», всё как полагается. Открываешь дверь, а там, известное дело что, очко в деревянном полу. Толстый зашёл в кабину, закрылся на крючок, уселся и принялся за дело. Тонкий подошёл к туалету, постучал в дверь.