Любовь к мятежнику - Ширл Хенке

Мадлен тоскливо оглянулась на своих людей, терпеливо ожидающих на берегу с оставшимися лошадьми и с багажом. Почувствовав на себе взгляд Квинтина, она ухватилась за потрескавшийся деревянный поручень и, поглядев вперед, поклялась, что не выкажет страха перед этим возмутительным грубияном.

— Мы переночуем у одних немецких друзей в Эбенезере. Отсюда чуть более двадцати миль до Саванны, — было его единственным комментарием.

Мадлен твердо решила, что, въезжая в Саванну, она должна выглядеть как истинная знатная дама. Если ее будущий муж недоволен ею, быть может, ей удастся очаровать по крайней мере его отца, который устроил этот брак. Из нескольких беглых замечаний Мадлен сделала вывод, что Квинтин и Роберт Блэкхорн не ладят между собой. Во всяком случае, это дает некоторую надежду на доброе отношение отца. Мадлен была уверена, что даже для самого любящего родителя было бы трудно найти оправдание такого грубого поведения, каким было поведение Квинтина Блэкхорна.

Теплое гостеприимство немецких поселенцев в Эбенезере резко контрастировало с холодностью Квинтина. Мадлен оживленно болтала с пухлой, дружелюбной фрау Дассель, ела простую, но обильную пищу и спала эту ночь в чистой, мягкой постели.

Рано утром следующего дня они отбыли в Саванну. По дороге Мадлен размышляла, что может представлять из себя этот город.

Отец ясно дал понять, что семья Блэкхорнов сказочно богата. Но, учитывая то обстоятельство, что Джорджия была беднейшей и самой отсталой из всех колоний, это было сомнительно. Разве не были они все каторжниками и должниками, которых в тридцатые годы привезли с собой наивные миссионеры? Она знала, что члены правления передали свою колонию королевским властям еще в 1752 году. И тем не менее почти три десятилетия спустя истории об убожестве жизни в Джорджии все еще продолжали существовать. К какому мужчине и в какой дом Теодор Дево отослал свою единственную дочь?

Мадлен вздохнула, когда они приближались к городу. Возможно, ее отцу было на это наплевать. На протяжении всей ее жизни он был не более чем редким гостем, вдовцом, желающим поскорее вернуться к своим военным обязанностям. Теперь, наконец, он избавился от бремени заботы о ней. С этих пор на всю оставшуюся жизнь она будет во власти Квинтина Блэкхорна.

Мадлен украдкой наблюдала за ним, когда они ехали бок о бок по дороге. Его лошадь была великолепна, а его одежда — от изящной фетровой шляпы до сверкающих кожаных сапог — была прекрасного качества и безупречно сидела на нем. Он выглядел роскошно. Он был прекрасен, как бог. Она с тоской думала о своих девичьих мечтах о браке по любви с красивым, ослепительным мужчиной. И чисто внешне Квинтин Блэкхорн, без сомнения, совпадал с ее мечтами. Мадлен поклялась себе быть терпеливой «: его угрюмому нраву, хотя тетя Изольда всегда говорила, что эта добродетель ей не присуща.

Если она научится покоряться его властности, возможно, со временем он смирится с устроенным браком. И все же Мадлен чувствовала, что никто, даже грозный Роберт Блэкхорн, не сможет заставить этого человека, едущего рядом с ней, сделать что-то против его желания. Он излучал железную волю и смущающую ее мужественность. Каждый раз, когда он касался ее, каким бы безликим ни был жест, она ощущала, как между ними проскакивала электрическая искра, очень похожая на то, что мистер Франклин описывал в своих экспериментах.

«Как может привлекать меня мужчина, который явно презирает меня?» Нельзя сказать, что у Мадлен не было поклонников, когда Изольда впервые вывела ее в свет во время ее единственного короткого сезона в Чарлстоне. Но в середине его ее любимая тетя Изольда заболела, и они вернулись в деревню, где та вскоре умерла. Если бы не этот жестокий поворот судьбы, к этому времени она, конечно, была бы замужем за человеком, который бы любил ее.

Мадлен напомнила себе, что не хотела ни одного из тех ветреных, глупых молодых денди себе в мужья. Она решила, что просто была упряма. Квинтин был красив и богат, без сомнения, два очка в его пользу. Если бы только у него было еще и восхитительное, насмешливое чувство юмора и готовая улыбка, как у его кузена Девона.

— А почему ваш кузен Девон не может присутствовать на нашей свадьбе? — Вопрос вырвался непроизвольно.

— Он нежеланный гость в Блэкхорн-Хилле. — Голос Квинтина был сдержанным, словно тот оберегал какую-то тайну.

— Так и он сказал, но это не объясняет, почему. Он вполне джентльмен и к тому же очень мил и очарователен.

— Он на одну четверть муског. Его мать метиска, которая вошла в нашу благородную семью. Роберт никогда этого не простит своему брату Аластеру. Так же, как и сводный брат Девона Эндрю, хотя именно Эндрю все унаследует.

— Так вот, значит, почему он возвращается к индейцам. Как несправедливо и грустно, — сказала она печально.

Квинтин почувствовал вспышку восхищения ею, но быстро подавил ее в себе.

— Девон предпочитает жить с мускогами. Он ревностный сторонник дела роялистов и чувствует, что может добиться большего, действуя как связующее звено между крикской Конфедерацией и британской армией, чем сидя дома и считая деньги, как это делает Эндрю.

— Ну, а вы? Вы ведь не служите его величеству? Какой глупый порыв заставил ее сказать это?

— Я служу в королевской милиции Джорджии. Участвовал в осаде Саванны прошлой осенью, когда мы сражались со всей французской эскадрой и тремя тысячами мятежников. Адмирал д'Эстен был глупцом, — сказал он с горечью в голосе.

— Но мы ведь победили и захватили Саванну. Почему вы так презираете человека, который явно способствовал вашему делу своей некомпетентностью?

— Ненавижу бессмысленное кровопролитие. — Он приподнял одну бровь и какое-то мгновение изучал ее. — Хотя, впрочем, я не жду, что представительница женского пола, ослепленная красивой униформой и маскарадными военными парадами, сможет понять это.

Мадлен ощетинилась, но вспомнила о своей клятве. Терпение, она научится терпению… даже если это убьет ее! Они молча ехали в усиливающейся полуденной жаре.

Внезапно Квинтин объявил:

— Мы недалеко от Блэкхорн-Хилла. Если бы у нас было больше времени, мы могли бы остановиться, чтоб освежиться, но так как мы уже опоздали на неделю. — Он не закончил и пожал плачами.

— Мой отец, а не я подготавливал путешествие. И то, что у повозки сломалось колесо, тоже не моя вина.

Она чувствовала, что должна защищаться. Квинтин казался безразличным.

— Теперь это не имеет значения. Скоро мы прибудем в наш городской дом, где мой отец с нетерпением ждет нашего приезда.

— Очень хочу увидеть хоть кого-то, кто ждет меня с нетерпением. Несомненно, это будет новостью.