Советы залетевшим - Татьяна Соломатина

Глава четвёртая. Триединство Менделя, коннотации доктора Дауна, провокации Уотсона. И что нам всем с этим делать

Врачи. не должны навязывать будущим родителям свои взгляды и моральные принципы и влиять на решения супругов и других членов семьи. Любое решение семья принимает самостоятельно и добровольно.

Экспертный совет Американской медицинской ассоциации.

Что действительно было революционным в эре молекулярной биологии, наступившей после открытия Уотсона и Крика, — это то, что код жизни был записан в цифровой форме, до невероятного похожей на код компьютерной программы.

Ричард Докинз

Для начала позволю себе напомнить вам школьную программу. Вот уже не надо делать такие кислые лица! Это на самом деле вовсе не так скучно, как вам казалось. А узнай вы тогда, что вашим детям сейчас вместо основ биологии предложат изучать закон божий — так вы бы на модель молекулы ДНК перекрестились в том самом кабинете биологии, куда не слишком охотно плелись.

К слову, в самом по себе законе божьем ничего плохого. Библия, опять же, книга хорошая. Там тебе и история, пусть в виде сказок и апокрифов. Там тебе и образчики прекрасной словесности (вспомните — или прочитайте наконец — хотя бы «Песнь песней»). Там тебе и все эмоции-психологии-этики-морали. Вот, открываю на случайной странице. И что вижу?

Не внимай пустому слуху, не давай руки твоей нечестивому, чтоб быть свидетелем неправды. Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды. И бедному не потворствуй в тяжбе его. Если найдёшь вола врага твоего, или осла его, заблудившегося, — приведи его к нему. Если увидишь осла врага твоего упавшим под ношею своею, то не оставляй его: развьючь. [5]

Ну и? Чем плохо-то? И как это может противоречить биологии?! Если уметь не только читать, но и понимать прочитанное. В Библии отлично и кратко изложена инструкция по пользованию человеком самого себя. Помните? Читайте «Второзаконие». Ну, а кому лень или тяжело — мой роман «Приёмный покой», там заповеди изложены в куда более понятной трактовке, нежели вам может разъяснить дьячок ближайшей церкви.

И вообще, Господь Бог, судя по всему, был неплохим проектировщиком, инженером-геологом:

Вначале сотворил Бог небо и землю...

...инженером-электриком:

И сказал Бог: да будет свет. И стал свет...

...критически относился к своим действиям, постоянно анализируя даже промежуточные результаты:

И увидел Бог свет, что он хорош...

...отлично соображал в мелиорации:

И сказал Бог: да соберётся вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша. И стало так. И назвал Бог сушу землёю, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо...

...и в аграрной науке:

И сказал Бог: да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя, дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле...

...в архитектуре, в дизайне, в физике, в химии. Бог соображал во всех премудростях мира. И был, разумеется, отменным биологом:

И сказал Бог: да произведёт вода пресмыкающихся, душу живую; и птицы да полетят над землёю. И сотворил Бог рыб. И создал Бог зверей земных по роду их, и скот по роду его, и всех гадов земных по роду их...

В том числе — молекулярным биологом и генетиком, занимавшимся клонированием:

И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину... [6]

Так что я не вижу никаких противоречий между законом божьим и биологией. Человеку по факту его божественного подобия может быть подвластно всё. Ему дана роскошь приумножения знаний. Но некоторые, почему-то, предпочитают отрицание и противопоставление. Ну что ж. Не все клоны божьи одинаково удачны. Задумывалась овечкой, а вышла человечком. Лабораторная ошибка. Бывает. Выглядит как женщина, а соображает как овца!

Но мы-то не из таких! И выглядим как женщины и соображаем как нормальные люди. Мы-то знаем, что наука биология не противоречит законам божьим! Напротив — подтверждает!

Какая странная речь для агностика. Да, мои дорогие товарки, читательницы и собеседницы, я — агностик. Хотите, расскажу довольно известную байку? Американский писатель и поэт Чарльз Буковски очень любил выпить. Допился однажды до желудочнокишечного кровотечения. Привезли его в больницу. Уложили в реанимацию. Приходит к нему медсестра и интересуется:

— А не позвать ли вам, дорогой товарищ Буковски, католического священника? Не то совсем вы какой-то плохонький.

— Зачем же, милая, католического священника? — удивляется Чарльз.

— Так вот же ж, в карте у вас написано: «католик»!

— Ах, это. Ну так меня в приёмном чудесная девушка, когда данные записывала, спросила о моём вероисповедании. Я посмотрел на неё и как представил, что должен буду объяснить, кто такой «агностик».

Тогда Чарльз Буковски не умер. Умер он в другой раз. Да и бог с ним.

А вот всё, что Бог знал — люди на очень долгое время забыли. А когда озаботились повторным приобретением потерянных знаний, то всё, что существовало от Бога до монаха Менделя — назвали «доменделевским периодом развития генетики».

О семейных и врождённых заболеваниях человечество знало, конечно же, всегда. Вы можете ничего не знать о розе ветров, но наблюдать бег облаков по небу это вам не помешает. А уж если вы умеете не только наблюдать, но ещё анализировать, делать выводы и записывать. И вот всеми нами любимый, поминаемый к месту и ни к месту Гиппократ, пишет в труде «Этика и общая медицина»: эпилепсия, как и другие болезни, развиваются на почве наследственности; и действительно, если от флегматика происходит флегматик, от жёлчного — жёлчный, от чахоточного — чахоточный, от страдающего болезнью селезёнки — страдающий болезнью селезёнки, то что может помешать, чтобы болезнь, которою страдают отец и мать, поразила бы также одного из их детей.

«От осины не родятся апельсины», как любят говаривать дефектологи (дефектологи — это такие специально обученные люди, занимающиеся альтернативно-одарёнными детишками).

Но греко-эллинская цивилизация накрылась медным варварским тазом, и вместе с ней накрылась и медицина, отцом которой и являлся Гиппократ, выделив её из философии в самостоятельную науку. Наступило очередное мракобесие. Типа, бабам в церковь в брюках нельзя, как будто бог — не бог, а законодательница деревенской моды; кто писать умеет — сразу на костёр, чтобы зря бумагу не переводил, она, чай, для сельских нужников, а вовсе не для того, чтобы по ней ересь карябать; кто только читать умеет — тому просто-напросто язык вырвать и станет с него; рожать умеет — и буде с неё! В общем, всё, как в отечественной думе нынче. И роль наследственности в происхождении болезней была забыта. Можно сказать: вовсе утрачена, — как утрачивается прямая и гордая осанка, если над нею не работать. И на первое место стали выдвигаться «внешние факторы этиологии»:

сутулый? — горбун мимо прошёл;

слепой? — кривая баба косо посмотрела;

сельский дурачок? — ведьма «сделала».

И лишь в XVIII–XIX веках (все присутствующие понимают римские цифры? нас ещё не совсем накрыло очередным варварским тазом безграмотности?) появились работы о значении наследственности в происхождении иных состояний и болезней. Как-то: полидактилии, гемофилии, альбинизма.

И вот, во второй половине девятнадцатого века большинство врачебных школ приняло как понятие представление о наследственности, в том числе — наследственности патологической. Пока приняло эмпирически — на основании накопленного опыта. Уже появилась клеточная теория Теодора Шванна, уже Рудольф Вирхов бился об доказательство клеточной преемственности, уже старина Чарльз Дарвин объяснял эволюцию, опираясь на приспособляемость, появившуюся в результате естественного отбора и борьбу за существование. Слова «филогенез» и «онтогенез» ещё немного пугали бородатых мужиков за сохами, но бородатые мужики за кафедрами уже понимали, что надо глубже копать. С пониманием и, что главнее — приятием, — понятия наследственности, как таковой и, соответственно, наследственности патологической, в воздухе стали витать идеи отчасти евгенические: о вырождении человеческого рода и необходимости его улучшения. И несмотря на то, что евгеника (я имею в виду, как научная идея, а не то как чудовищно извращённо её воплотили), по моему скромному мнению, незаслуженно претерпела и теперь для иных неразрывно связана со словом «нацизм», словосочетанием «преступления против человечества» и проч., (демонстрируя с ними соседство не менее привычное, чем «кино» рядом с «немцами»), но впервые евгенические идеи высказали вовсе не фашисты. В 1865-м году русский господин Тимофей Флоринский и английский джентльмен Френсис Гальтон высказались о вырождении человеческой расы и назревшего её породного улучшения совершенно, заметьте, независимо друг от друга.