Запретное знание - Стивен Дональдсон

– А может быть, – сказала Морн, обращаясь к Нику, чувствуя такое облегчение, что решила рискнуть, – все это дымовая завеса. Ваш «человек» знает, что вы не вернете меня. Он может утверждать все, что угодно. Он просто пытается прикрыться.

Ник мрачно глянул на нее, затем отвел взгляд в сторону. И через мгновение резко рассмеялся.

– Вот гребаный сукин сын! – воскликнул он в искреннем восхищении. – Если бы я знал, как мухлевать с информационным ядром, мы были бы в безопасности вечно. И были бы богаты. Мы могли бы заработать столько кредиток, продавая наш секрет, что купили бы собственную станцию.

Прежде чем кто-либо успел высказать свое мнение, он показал Морн на центр связи и скомандовал Линду:

– Запиши ее. Если нам понравится то, что она скажет, мы отошлем сообщение.

Она быстро подчинилась. Линд быстро все подготовил.

Едва держась на ногах от облегчения, Морн прошла к посту Линда. Он, игнорируя ее, смотрел только на свои руки. Она сняла с шеи идентификационный жетон и сунула его в консоль. Затем всего на мгновение она заколебалась. Она делает рискованный шаг; как только она назовет верификационный код, Ник узнает его; он сможет пользоваться им и ее жетоном, как сочтет нужным. Она, таким образом, станет еще более изолированной и еще более беззащитной перед ним и его командой.

Тем не менее, она сама создала эту ситуацию; она не могла позволить себе колебаться. Когда компьютер скопировал данные, она надела жетон на шею и спрятала его под скафандром. И заговорила, словно произнося последнее «прощай» самой себе и своей бывшей жизни.

– Говорит Морн Хайланд, младший лейтенант ПОДК. – Она громко назвала верификационный код. – У меня на борту «Каприза капитана» официальное дело, которое не подпадает под вашу юрисдикцию. Если вам нужно подтверждение, обратитесь к Мин Доннер, Дивизион принуждения, штаб-квартира ПОДК.

Говорить это было можно, потому что Станция почти наверняка не осмелится задавать вопросы Мин Доннер.

– У меня нет никаких доказательств в деле против капитана «Смертельной красотки». – То, что она не могла вслух произнести имя Ангуса, серьезно волновало ее, но она продолжала: – Насколько мне известно, манипуляции с информационным ядром невозможны. Я не могу быть свидетелем в замене или снятии никаких чипов. Если они и были сняты, то не передавались мне. Мои претензии к капитану «Смертельной красотки» персонального плана, и я не хочу, чтобы они предавались огласке.

Таким образом, она соблюдала условия сделки с Ангусом Фермопилом. Она могла бы предать кого угодно другого, но здесь она говорила искренне.

– Капитан Ник Саккорсо на «Капризе капитана» оказывает мне поддержку и помощь. По всем остальным вопросам обращайтесь в штаб-квартиру ПОДК, Дивизион принуждения.

К собственному удивлению, она добавила:

– Прощай, Станция.

После этого у нее перехватило горло, и она не могла сказать больше ни слова.

– Вот и ладненько, – сказал Ник Линду. – Отошли сообщение. Никаких повторов. Если они не уловят часть его, это их проблемы.

Вектор, я хочу, чтобы ты оказался в двигательном отсеке. Мы дадим станции еще десять минут, чтобы они убедились, что мы не собираемся убегать. Затем начнем жечь топливо.

Без всякого предупреждения мускулы живота Морн стянулись в плотный узел. Она снова почувствовала дуновение паники, вжимающей ее легкие и сердце в грудную клетку. «Жечь топливо» означало сильное m. Самое быстрое ускорение, на которое были только способны двигатели «Каприза капитана».

Если Ник опасался ее прыжковой болезни, он не показывал этого. Вместо этого он принялся отдавать распоряжения.

– Микка, отведи ее назад в каюту. Запри. Убедись, что она не сможет выбраться, пока мы будем жечь топливо. Я хочу, чтобы она не представляла опасности, пока m не прекратится – даже если она потеряет разум. – Вертясь в кресле, он посмотрел на Морн с хищной улыбкой. – Остаться в живых – ее проблема.

Прежде, чем Морн успела задуматься или как-то отреагировать Васацк схватила ее за руку и вывела с мостика. Через несколько минут она оказалась в каюте. Снаружи Васацк закрыла дверь.

Второй пилот Ника оставил Морн наедине с прыжковой болезнью, которая убила ее отца и большую часть людей, которых она когда-либо любила.

Вспомогательная документация

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ЯДРА

Можно смело утверждать, что история является конфликтом между инстинктивным движением к порядку и импульсивным к хаосу. Оба полюса необходимы; оба они нужны для того, чтобы выжить. Без порядка ничто не существовало бы; без хаоса не появилось бы ничего нового. И несмотря на это, борьба между порядком и хаосом оказалась кровопролитнее, чем любая другая война.

Инстинктивное движение к порядку – это выражение извечной мечты человечества о безопасности (которая делает возможным воспитание), стабильности (которая делает возможным образование), предсказуемости (которая позволяет строить одно на основе другого) для уравнивания возможностей, чтобы все чувствовали себя спокойнее. Но без возможности изменяться невозможен никакой рост; способность к изменению сама по себе порождает безопасные, стабильные, поддающиеся планированию системы, в которых изменение идет достаточно продуктивно.

Таким образом, инстинктивное движение к порядку агрессивно. Оно активно противостоит всяким альтернативным возможностям, любой вариации перспективы, любому враждебному проявлению к окружению или любой попытке такого проявления. Оно сражается за то, чтобы стабилизировать и защищать существующее положение вещей.

Импульсивное движение к хаосу – это проявление выработанного человечеством знания того, что лучший способ преодолеть любую опасность – это убежать от нее. Этот инстинкт фокусируется скорее на ресурсах воображения личности и ее хитрости, нежели на потенциально сознательном действии. Его самым ярким проявлением является настойчивость в достижении своей цели (свобода от ограничений), свобода индивидуума (свобода от необходимых условий) и нонконформизм (свобода от поступка и его последствий). Тем не менее, такого рода сопротивление – не более, чем рационализация желания сбежать, спастись бегством.

Таким образом, импульсивное движение к хаосу тоже агрессивно. Сама по себе попытка бегства разрушает систему порядка; это – угрожает безопасности, отрицает поступок и его последствия. Так же, как и инстинктивное движение к порядку, оно создает и защищает существующее положение вещей.

Тем не менее, стабильность и предсказуемость были бы невозможны без хаоса. Хаос оказывает постоянное давление, заставляющее порядок выстроиться более аккуратно. Без аккуратности порядок был бы саморазрушающимся с самого начала.

По этим причинам борьба между хаосом и порядком вечна, необходима – и невероятно дорога. По своей природе человеческие существа самые ярые приверженцы той или иной стороны. Стоимость их выживания была бы чрезмерной в менее богатой ресурсами вселенной.

С этой точки зрения важность информационных ядер становится понятна.

Как метафорически, так и буквально они являются мощными орудиями порядка. Они дают правительствам земли – и их эффективно действующей крепкой руке, полиции Объединенных Добывающих Компаний – возможность выяснить, что случилось на любом корабле в любом месте космоса, принадлежащего человечеству. Абсолютно все, что становится известно, может контролироваться – во всяком случае, проступок может быть наказан.

Естественно, вначале они были введены вовсе не для этого. Они были введены просто потому, что космос был слишком обширным; бесконечным, загадочным; часто происходили случайности. Если будущее хотело учиться у прошлого – для того, чтобы сделать более безопасными космические путешествия – необходимо было знать, что именно происходило в прошлом. Таким образом, все, что происходило с кораблем, что они знали, делали и пережили, стало доступно для анализа и разбора. И естественно, запись должна находиться в какой-то неизменяющейся форме, чтобы ее нельзя было фальсифицировать путем искажения для извлечения личной выгоды по глупости или подлости. Естественно, не вызывало сомнений, что каждый корабль должен обладать технологией, обеспечивающей создание таких записей, ради будущих звездных скитальцев.

С другой стороны, возможности для контроля были настолько очевидны, что силовые структуры не могли пройти мимо. И это стало необходимым условием: ни один корабль не мог быть построен или зарегистрирован без встроенного автоматического и по сути вечного бортового журнала, фиксирующего все, что корабль совершил, куда он прибыл; любое решение, любое действие, любой недочет, любой кризис.

Коды, которые позволяли читать бортовые журналы, находились у ПОДК.