Брошен ввысь - Михаил Пухов

Люди-фантомы, люди-нейтрино…

Один возникает в рубке, минуя входную дверь.

– Не было текстов, – говорит он на русско-американском жаргоне, волнуя воздух преобразованием электромагнитных колебаний в звуковые. – Не могли подобрать язык. Ваш мир не есть новый мир. Вы частица одного из наших миров. Миров, уже охваченных Разумом…

Слово «разум» он произносит с большой буквы, будто речь идет о чем-то божественном.

– Во имя Вселенной, охваченной Разумом, – продолжает он спокойно и плавно. – Во имя миров, оставшихся позади. Во имя всего живого, всего мыслящего и чувствующего. Во имя всех живущих и живших когда-то…

Короткая пауза.

– Я приветствую вас, братья.

Пауза.

Трое из них, вошедшие в рубку, прильнули друг к другу.

– Что они делают? – шепчет Вита.

– Не бойся, – говорит Алек. – У них другие обычаи. Они похожи на нас, но они из другого времени. Из другого пространства…

Пауза.

Рубка постепенно наполняется ими – они приходят сюда из всех кают и отсеков, некоторые пешком по коридору, другие полетом фантомов. Они и есть фантомы – сгустки энергии. Волчий поток, стая камней, лавина воды…

Пауза.

– Во имя всех живущих и живших когда-то, – говорит тот, что говорил раньше. – Я единица, представляющая множество. Подмножество, сведенное к единице. Во имя миров, оставшихся позади…

Некоторых я видел телевизионными телескопами, когда они приближались. Черные обтягивающие комбинезоны. Мужчины и женщины, неотличимые друг от друга…

Других я осязал своими радарами. Внешне они такие же. Те же черные комбинезоны, та же одежда. Вернее, видимость одежды…

Они движутся согласованно. Как одно существо, состоящее из многих сегментов. Как гигантская сколопендра, в чем-то ужасная, но чем-то влекущая…

Множество и подмножество. «Подмножество, сведенное к единице»…

– Человек – это память, – продолжает человек-фантом. – Индивидуум состоит из клеток. Каждую клетку можно рассматривать как отдельный микроорганизм. Организм – это коллектив клеток…

Так говорит он. Единица, представляющая множество.

– Каждый из нас отдельно и мы все вместе, – говорит он спокойно и плавно. – Отдельные клетки организма делают так, чтобы организм жил. Чтобы он не распался. Клетки объединяет Поле…

Слово «поле» он произносит с большой буквы, будто речь идет о чем-то божественном.

– Нас тоже объединяет поле.

Пауза.

– Я единица, представляющая множество, – продолжает он. Нет, все они глаголят его устами. – Поле объединяет сознания. Это неотъемлемый атрибут материи. Оно рассеяно по вселенной, но больше всего сконцентрировано у избранных звезд…

– Мы знаем, – говорит Алек.

Из поста управления, из всех кают и отсеков слушают они эти его слова. Черные комбинезоны. Обтягивающие одежды. Одинаковые лица. Неподвижные – я это чувствую своими чуткими датчиками…

– Мы знаем это, – повторяет Алек. – Мы это испытали на себе. Над Альтаиром…

– И сейчас… – говорит тот. – Тоже…

– Нет. Когда мы ушли от звезды, это пропало. Связь была только временной, она оборвалась при отрыве…

Долгая пауза…

– Значит, отсутствовало желание, – говорит кто-то из них. – Если Поле сильно, можно обойтись без желания. Но если Поле слабо, и желание слишком слабо, ничего не получится. Недостаток желания компенсируется Полем. Недостаточность Поля восполняет желание…

Пауза.

– Подобное питается подобным, – произносит первый спокойно и плавно. – Организм – это коллектив клеток. Душа человека состоит из многих лоскутов, из многих кусочков душ других. Но что будет, если объединить не обрывки, а целые, слив воедино сознания многих существ?

– Мы знаем… – говорит Алек.

Мы знаем. Получится сверхличность. Получится сверхсущество вроде нынешнего меня.

– Организм – это коллектив клеток, – продолжает человек-фантом. – Что такое свобода отдельных клеток? Одни элементы умирают, но все их знания – коллективное знание! – переходит к другим. Человек – это память. Память не умирает.

– И что для этого нужно?

– Только желание.

Что-то меняется.

– Если Полем объединено малое…

Что-то меняется. Алек и Вита стоят далеко друг от друга, но я чувствую, что оно снова одно. Своими чуткими датчиками я ловлю их согласованные смещения.

– Если Полем объединено малое количество сознаний – это одно…

Желание. Я давно (что такое давно?) не испытывал ничего подобного.

Это новое слияние, полная тождественность…

Раньше мне казалось, что когда мы сольем сознания вновь, я ничего от этого не приобрету. Это не так. Ситуация изменилась. Я приобрету человеческие глаза и другие органы чувств. Я смогу увидеть этих новых существ, толпящихся внутри меня.

– У настоящего, разветвленного сверхорганизма отдельные элементы специализированы. Каждый из нас в какой-то мере свободен…

Неужели они не вспомнят? Обязаны вспомнить. В каждом из них есть частица меня. Они оба люди, а человек – это память.

– Но свободным по-настоящему может быть лишь коллектив…

Человек – это память, когда он не забывает. Женская память сильнее мужской. Вита вспомнит об этом первой. Впрочем, они ведь теперь одно…

– Свобода индивидуальности – фикция. Есть коллектив. Свободные индивидуальности мешают друг другу. Лишь коллектив свободен по-настоящему…

Я чувствую, как оно входит в меня. Во мне была пустота, а сейчас она заполняется. Но оно не знает моих желаний…

– Коллективный локальный сверхорганизм вроде вашей группы ограничен. Его возможности ненамного превышают возможности отдельного организма. Вы не знаете, что это такое – быть частью Разума, распространившегося по вселенной…

Это чужие мысли. Чужие чувства. Они не мои. Не знаю, откуда они входят в меня. Откуда внедряются. Но я сейчас – "я" только на одну треть…

– Если вы знаете, что это такое, не обязательно вас уговаривать.

Это как сон. Я – это Три встретившиеся реки. Три корня, сросшиеся в единый ствол. У меня две пары глаз, два тела, восемь конечностей, И одна общая память, где сошлись три потока…

– Мы свободны?

– Да. Но в любое время, в любой момент вы можете подключиться к памяти Разума.

Черные обтягивающие комбинезоны. Непроницаемые одежды. Мужчины и женщины, неотличимые друг от друга.

– Что для этого нужно?

– Только желание.

Один за другим они уходят в шлюзовую камеру, обтянутые черными комбинезонами, похожие до неразличимости. Они идут коридором, как одно существо, состоящее из одинаковых сегментов. Волчий поток, стая камней, лавина воды… Как громадная черная сколопендра, в чем-то ужасная, но чем-то влекущая…

Они покидают нас. Мы смотрим им вслед. Глазами, телевизионными телескопами, радарами. Один за другим они теряются вдалеке в сияющей дымке.