Доктор Web для молодого вампира - Маша Стрельцова

И внезапно я успокоилась и покорилась.

Чему?

Тьме…

И она пела мне песни, словно ласковая мать над любимым малышом.

Родным и единственным.

Недопетый мотив я услышу во сне…

До утра не сомкну я глаз…

«Ты моя. Ты больше не уснешь по-настоящему», — нежно, словно любимый, шепнула мне темнота, вплетаясь в мелодию, и мне понравилось ей принадлежать.

… До конца не простив все прошедшее мне,

ты не спишь, как и я сейчас…

«Я твоя», — молчаливо согласилась я, бездумно погружаясь в нее. Она была прекрасна. Прекрасна чудесным предчувствием того, что она дает там, за гранью.

…В полуночном метpо, в хороводе огней,

Мне опять снится твоя тень…

«Я — твоя». Тьма ласково прильнула к моим непослушным губам, сцеловывая остатки слов, обволокла меня совершенной красотой ночи.

… Сумасшедшая ночь, проведенная с ней,

И опять наступает день…

«Моя», — наконец прошелестела она в ответ, баюкая меня, даря меня сладостной, невыносимо сладостной нежной болью, которая была чудеснее и сильнее любой ласки.

… А когда мы увидимся вновь,

Будет ветер ночной тихо петь о своем…

И я стремилась плотнее впечататься в эту темноту, раствориться в ней каждой трепещущей в предоргазменной судороге клеточкой тела. Все, что я испытала до этого — блекло в сравнении с настоящим. Первая ночь любимым, адреналин свободного падения с парашютом за спиной, эйфория первого в жизни настоящего успеха — все это было такой ерундой…

Ничто в мире не стоило этого.

Ничто…

И было тревожно от какого-то постоянного кратковременного расставания, на которое намекала песня. Целый день — прожить без ЭТОГО? Я умру…

Внезапно краем сознания я уловила дикий визг, и моя темнота отступила.

«Я — твоя!» — беспокойно напомнила я ей, чувствуя как она стремительно меня покидает.

«Я — твоя!!!!» — отчаянно крикнула я ей вслед.

Потом я открыла глаза. Вернее, кое-как разлепила. Каждое веко было весом с небольшую скалу.

Бакс, шипя и плюясь, восседал на макушке моего клиента и яростно работал когтями. Тот изо всех сил пытался его стащить с себя, однако мой кот, гибкий словно угорь, всегда упреждал его движение.

— Бакс, — почему-то очень тихо позвала я.

Голос просто не смог подняться дальше хриплого шёпота. У меня было ощущение полнейшей опустошенности. Я была словно тряпичная кукла, из которой вынули проволочный каркас. И я остро чувствовала, как мои ноги, враз ослабевшие, отказываются держать непосильную ношу — мое тело. Я кое — как сделала шаг и опустилась на табуретку, совершенно вымотанная этим действием.

Ужасно болела шея…

Господи, что это было?

Мой Бакс в это время спрыгнул и побежал ко мне, по пути останавливаясь и яростно фыркая на Кайгородова. Тот повернулся ко мне.

— Ну что, ведьма??? — зло выкрикнул он. — Так чем я болен, а???

Я безучастно заметила:

— Тебе мой кот лицо и руки здорово располосовал. А кровь не идет.

— Не идет, — жестко сказал он. — И не пойдет.

Я слегка поморщилась от тянущей боли под подбородком, коснулась шеи рукой и непонимающе посмотрела на вымазанные в крови пальцы.

Бакс наконец почти добежал до меня, и тут он словно с размаху на стенку налетел. Он уставился на меня своими желтыми глазищами, и вдруг вскипел гневом, выгнув спину и зашипев на меня.

А я внезапно заметила кровь на губах Кайгородова. И острые резцы, которые не могли скрыть губы.

— Ты… вампир? — изумленно прошептала я. Не веря себе. Вампиров не бывает, черт возьми!

— Нет, я Санта Клаус! — рявкнул он и кинул мне носовой платок. — Вытери кровь, не вводи во грех!

Я машинально приложила ткань к шее, чувствуя, как из артерии толчками выплескивается горячая струйка.

— Господи, так не бывает. Так не бывает, — шептала я. — Ну скажи, что ты пошутил, а?

— Нечего было меня в гости звать! — окрысился Кайгородов.

— Ну, так рассказывай дальше свою историю, — сказала я и тихо, безнадежно заплакала.

— А нечего рассказывать, — отвернулся он к окну. — Поехал к коллеге в Трансильванию, мы еще с парнями пошутили насчет Дракулы, а хозяина дома не оказалось… Решил с хозяйкой, женой коллеги поразвлечься, а вместо секса музычку послушал. Ведьма, ты ее слышала?

Я молчала, пытаясь осмыслить.

— Слышала ее? — жадно переспросил он с какой-то мечтательной дымкой в глазах.

— Слышала, — прошептала я.

— И мне тоже плохо было поначалу, — покровительственно продолжал он. — Думал что все, это конец. Потом ничего, осмотрелся, понял, что можно жить и так, что это просто как … болезнь. Вот и пришел к тебе лечиться. Ну, чего ревешь?!

— Я не реву, — ровно ответила я, чувствуя как по бесстрастному лицу сами собой катятся слезы. — Объясни, зачем ты меня укусил?

— Голоден был, — хмуро ответил он. — Говори спасибо, что до конца из-за кота не допил.

— В другом месте не мог … пообедать? — слегка запнувшись, спросила я.

— А кто меня сбил? — язвительно спросил он. — Я вот только — только в себя пришел, уже дня три без эээ… подзаправки. Вот и потерял контроль, почуяв кровь.

— Уходи, — медленно сказала я.

— Как это уходи? — поднял он бровь. — А лечение?

— Вампиров не лечат, — устало сказала я. — Их уничтожают. Рассказать как?

— Сказки, — махнул он рукой. — В солнечный день гулять конечно не стоит. Сгореть не сгоришь, а вот волдырями я однажды покрылся после такой прогулки. Я спокойно ем мясо с чесночным соусом. На шее у меня как и раньше — серебряный крестик, меня в нем крестили. Он не уберег меня от укуса и не мешает сейчас. Кол в сердце — разумеется, меня убьет, он и не вампира убьет, — но как ты собираешься вогнать деревяшку в плоть? Для тренировки купи кило говядины и попробуй вогнать в нее кол с десяти попыток — у тебя просто ничего не выйдет. Конечно, если долго мучаться, что — нибудь получится, но ведь не думаешь ты, что вампир будет лежать и ждать, пока ты наконец пробьешься через его плоть к сердцу, а? Но есть и плюсы — быстрая регенерация. После того, как вы меня переехали, другому бы не выжить. А я, как видишь, в порядке.

Я молчала.

— И не забывай, детка, что теперь ты тоже вампир, — насмешливо сказал он. — Скоро тебе захочется крови. До дрожи и до судорог. Тебя будет ломать и корежить — до тех пор, пока ты не выпьешь свою первую жертву. Но ты не переживай — трудно только первый раз. Потом легче.

Он нервно осекся и отвернулся к окну.

— Я не буду этого делать, — непослушными губами прошептала я. — Я не стану пить кровь.

— Станешь, — жестко ответил он. — Станешь как миленькая. Ты же себя контролировать просто не сможешь, понимаешь? Просто однажды ты очнешься и увидишь рядом с собой труп с разорванным горлом. Это сильнее нас, ведьма.

— А остальные твои жертвы? Они тоже вампиры?

— А я их досуха выпил, а еще кой — какие меры принял, они не встанут, — ухмыльнулся Кайгородов. — А вот тебя не получилось, к счастью. Я ведь если голоден — себя не помню.

— Почему — к счастью? — безучастно спросила я.

— Потому что я не хочу быть вампиром, — серьезно ответил он.

— А я тут при чем?

— При том, что ты сама теперь — вампир. Думай, как нам вылечиться. Думай, — с этими словами он выложил на столик пачку долларов.

— Убери, — поморщилась я.

— Я оплачиваю свое лечение, — раздельно сказал он. — Работай.

Я молча сидела и плакала, а он подошел ко мне, нежно — нежно коснулся губами моих губ, оставив привкус крови, и ушел… А я еще долго сидела в оцепенении, ревела и думала, как дальше жить.

«Ну что ты расстроилась? — внезапно встрепенулся внутренний голос. — Иди, смотри в книжке, как вампиров-то лечили. Ты же ведьма, неужто себя не вытянешь?»

И я с безумной надеждой схватила тяжеленный том Библии ведьмы, открыла на записях Алены, и вскоре я нашла, как лечат вампиров…

«…Возвращаюсь я намедни с погоста, глянь — а навстречу мне Машка идет, невеста Васькина. Я ее окликнула, а та глаза прячет, и лепечет, мол, по грибы пошла. А руки пустые, без туеска, значит, собралась она по грибы, да еще и под вечер. Сделала я вид, что верю, пошла дальше по тропке, да тут же и вернулась, чтобы, значит, проследить за Машкой. А та идет, не оглядывается, да прямиком на погост. Пока дошли, уж свечерело. Смотрю, девка постояла около калитки, посмотрела на небо звездное, да и шасть к Васькиной могиле. А он ужо ее там дожидается, я как посмотрела на него так и обомлела. Так-то он у нас неказистый был, токмо тем и брал, что старостин сын. А тут — сидит, красавец писаный, вроде и он, Васька, а только сроду он таким не был. Машка-то ему на грудь кидается, ревет, целует его, а он смотрит на нее как на холопку, и ну волосы с шеи убирать. Тут я и подоспела, упыря в столб обратила, схватила Машку, и ну бегом с погоста, дабы успеть, пока упырь очнется. Девка ревет дурным голосом, мол, помоги, баба Алёна, вылечи Васеньку. Вылечу, Машенька, вылечу. Завтра с утречка этим и займусь. Залью упырье логово маслом да и подожгу. Иначе все скоро на погосте будем. Упырю лекарство одно — смерть ».