Глоток Мрака - Лорел Гамильтон

Она вздрогнула, как от внезапного сквозняка.

— Я больше не причастна к тайнам Золотого Двора, но я знаю, что кто-то предложил Саир нечто такое, что она желала больше всего, раз она осмелилась на подобное злодеяние. Она рисковала моей жизнью, выставляя меня против этих двоих. — Она снова воспользовалась большим пальцем, чтобы показать на них.

Я задумалась над этим и поняла, что Бабуля была абсолютно права. Шанс, что она нанесет им реальный вред, был довольно высок, потому что они побоялись бы навредить моей бабушке в ответ. Это могло заставить их колебаться, но, в конечном счете, если бы она попыталась напасть на меня или ранила бы их достаточно серьезно, у них не было бы иного выбора, кроме как защищаться.

Я размышляла над этим, Бабуля против Царя Слуа и Дойла. Я похолодела от одной мысли об этом. Должно быть, она отразилась на моем лице, потому что Дойл подошел с другой стороны кровати и встал напротив Бабули. Рис все еще удерживал ее подальше от постели и преграждал ей путь, так что она даже не пыталась подойти ближе. Думаю, она поняла, что стражи, все стражи, будут еще некоторое время относиться к ней с недоверием. Я не могла их винить, потому что была с ними согласна.

Некоторые заклинания оставляют следы своей силы даже после того, как их обезвредят. Пока мы не изучим детально заклятие Саир, мы не сможем определить, с какой именно целью оно было наложено.

— Ради чего она стала бы рисковать собственной бабушкой? — Потрясенно спросил Гален.

— Думаю, я знаю, — проговорил Дойл. — Я был при Золотом Дворе в облике собаки. С черными гончими все еще обращаются, как с обыкновенными собаками. А с собаками осторожность никто не соблюдает.

— Ты слышал что-то об этом заклинании? — Спросил Рис.

— Нет, но я слышал кое-что о семье Мери. — Дойл подошел, чтобы взять меня за руку, и мне это прикосновение понравилось. — При Золотом Дворе все еще есть те, кто считает внешность Саир поводом не принять Мери, как их королеву. — Он чуть поклонился Бабуле. — Я не разделяю их мнения, но Благой Двор считает вашу вторую внучку монстром и Мери немногим лучше ее, потому что она человек. Они считают ее рост и сложение почти столь же ужасными, как лицо Саир.

— Они — самодовольные спесивцы, эти Благие, — буркнула Бабуля. — Я жила среди них много лет, вышла замуж за одного из их принцев, но они никогда не могли простить мне, что я выгляжу, как брауни. Думаю, если бы я выглядела, как мой отец, человеком, они скорее приняли бы меня, но кровь брауни, перебивающая человеческую, не позволила им хорошо ко мне относиться.

— Обе ваши дочери-близняшки ослепительны и, если бы не волосы и цвет глаз, они внешне очень похожи на сидхе. Их могут принять, — заметил Дойл.

— Чего не скажешь ни об одной из внучек, — парировала Бабуля.

— Точно, — согласился Дойл.

— Кому-нибудь еще кажется занимательным, что все отцы, кроме меня, смешанных кровей? — Спросил Рис.

Он все еще держал золотистую нить, стараясь не подносить ее близко к телу. И что нам с ней делать?

— Подобное тянется к подобному, — проговорила Бабуля.

— Некоторые из знати Благих говорили, что если я смогу помочь паре чистокровных сидхе зачать ребенка, гораздо больше представителей обоих Дворов пойдут за мной, — заметила я. — Некоторые из них говорят, что только сидхе со смешанной кровью могут завести потомство с моей помощью, потому что моя кровь недостаточно чиста.

Дойл погладил большим пальцем костяшки на моей руке. Это был нервный жест, что значило, что он спрашивает себя о том же. Это все Бабуля со своим «подобное тянется к подобному» подтолкнула нас к этому вопросу? Достаточно ли я сидхе, чтобы помочь чистокровным?

— Дойл, — вмешался Гален, — у тебя кровь? — Он подвинулся ближе к мужчине и коснулся его спины. Его пальцы окрасились темно-красными каплями.

Глава 4

Дойл даже не вздрогнул — он вообще никак не отреагировал.

— Это всего лишь царапина.

— Но как это получилось? — удивился Гален.

— Думаю, стакан был покрыт каким-то синтетическим веществом, — пояснил Дойл.

— Выходит, раз в нем есть что-то искусственное, неприродного происхождения, он смог тебя поранить? — спросила я.

— Обычный стакан точно так же поранил бы меня.

— Но такая рана уже затянулась бы, — заметила я, — без искусственного покрытия?

— Порез небольшой, так что да.

— Но ты заслонял Мерри своим телом, когда тебя ранило, — заговорила Бабуля, и ее голос был ровным, лишенным акцента. Она могла так говорить, если хотела, хотя это бывало довольно редко.

— Да, — отозвался он и посмотрел на нее.

Она тяжело сглотнула.

— Я не настолько хорошо умею сдерживать свою магию, чтобы сейчас находиться рядом с Мерри, да?

— То, с чем мы столкнулись, это магия сидхе, — возразил он.

Она кивнула, и взгляд ее был полон горечи.

— Я не могу остаться с тобой, Мерри. Я не могу противостоять тому, что они заставляют меня делать. Это одна из причин, почему я покинула Двор. Брауни — всего лишь слуги там, и до тех пор, пока мы для них — пусто место, мы в безопасности; брауни никогда не допускались к политическим дрязгам Дворов.

Я потянулась к ней.

— Бабуля, пожалуйста.

Рис встал между нами, когда она подалась навстречу.

— Сейчас это не самая лучшая идея. Сначала нам стоит взглянуть на заклятие.

— Я могла бы сказать, что ни за что не причиню вреда мой деточке, но если Мрак… если бы капитан Дойл не защитил ее, я поранила бы ее вместо его спины.

— Что они могли предложить кузине Мерри? — спросил Гален.

— Возможно, то же самое, что они предложили мне столетия назад, — отозвалась Бабуля.

— И что это было? — спросил Гален.

— Шанс разделить ложе с аристократом из Благого Двора, а в случае беременности и замуж за него выйти. Никто не коснется Саир из страха, что ее… уродство передастся по наследству. Я была только наполовину человеком и прислуживала при Дворе, как брауни, но я видела Благих, и я хотела быть частью всего этого. Я была дурой, но я заслужила для моих малышек шанс приобщиться к этому сияющему хаосу. Но Саир никогда не вписывалась в эту картинку, потому что внешне она слишком похожа на свою старушку-Бабулю.

— Бабуля, — заговорила я, — это не…

— Нет, дитя, я знаю, какую личину ношу, и знаю, что требуется непростой сидхе, чтобы влюбиться в подобное. Я так и не нашла этого особенного сидхе, но я ведь и не была их частью. В моих жилах никогда не текла голубая кровь. Я брауни, что стала надменной, как они, но Саир, она — одна из них. Видеть, как другие придворные с совершенными лицами получают все, что она так отчаянно желала, должно быть, невыносимо больно.