Кровавый апельсин - Сэм Льювеллин

Справившись наконец с замком, он помахал рукой, чтобы мы проезжали, и закрыл ворота за нами. Я вслед за Делом объехал вокруг большого сарая с плоской крышей. Эду и здесь пришлось повозиться. Но он все-таки снял замок, отодвинул здоровый железный засов, и мы вошли внутрь.

На стеллажах лежала наша мачта; металлические детали тускло поблескивали в полумраке.

— Вот, — махнул рукой Эд.

Они установили дополнительную пару распорок и усиливающий фланец[21]. Все это выглядело вполне добротно, но я хотел проверить.

— Нельзя ли зажечь свет? — спросил я Эда.

— Лучше не надо, — ответил он. — У нас и так счета не оплачены. Вот возьми фонарь.

Светя себе фонарем, я внимательно осмотрел отремонтированную мачту. У меня не было никаких претензий.

Мы погрузили мачту в грузовик. Пока я с Эдом привязывал ее, Дел куда-то исчез.

— Черт побери! — психанул Эд. — Неужели рванул в кабак?

Неожиданно снаружи послышался короткий вскрик, топот ног и звуки ударов по чему-то мягкому.

— Этого нам только не хватало! — охнул Эд. Я выскочил на улицу. Возле мусорного контейнера я различил две фигуры — одна склонилась над другой, лежащей на земле. В том, кто был на ногах, я узнал Дела. Я направил луч фонаря на лежащего.

Человек был одет в синюю униформу. Под головой растекалось кровавое пятно; фуражка валялась поодаль.

— Идиот! — не сдержался я. — Это же служба безопасности!

— Аккуратнее с выражениями, — со злостью ответил Дел. — Лучше нам убраться отсюда поскорее. — Он быстро направился к сараю.

Я посмотрел на охранника. Лицо его было смертельно бледным, рот приоткрыт. Вид был такой, будто он храпел во сне. Напугавшись, я пощупал пульс. Парень был жив, хотя и без сознания. Услышав его стон, я поспешил назад. У дверей сарая луч фонаря случайно упал на висячий замок, и я с удивлением обнаружил, что дужка его сломана. Оказывается, когда Эд возился с ним, он не подбирал ключи, а просто воспользовался мощными кусачками для болтов.

Я почувствовал страшную тяжесть в груди.

— Эд! — заорал я. Мой голос гулко отозвался в пустоте огромного помещения. — Что тут у тебя за чертовщина?

— Сделай одолжение, заткнись, — посоветовал Эд. — Вчера приезжали эти суки из комиссии по банкротству. Все опечатали и сменили замки. Тебе нужна твоя мачта? Вот и забирай побыстрее, пока этот козел не очухался.

Я открыл было рот, чтобы возразить, но тут же осознал, что попал в безвыходное положение.

Уехали мы, не включая фар, и ухитрились не наткнуться ни на одну полицейскую машину. У первой же телефонной будки я притормозил, вышел и набрал три девятки, чтобы вызвать «скорую помощь» в «Гал Спарз». Выехав из Плимута на шоссе "Б", я обогнал грузовик и в ярости помчался как сумасшедший по направлению к Пултни.

Постепенно я взял себя в руки. На всю эту историю можно было посмотреть и иначе. Эд старался помочь мне как мог. С его стороны это выглядело благородным поступком.

Мы подогнали автокран, чтобы снять мачту с грузовика. Дел взялся за рычаги.

— Добрый старина Дел, — проговорил Эд, наблюдая, как тот аккуратно укладывал секции мачты на козлы. — Он уехал из Эссекса. У него теперь небольшое дело в Блэкуотере.

— Правда? — поддержал я разговор.

— Угу... Да ладно, все это трепотня.

— Слушай, Эд, — решил я сменить тему. — Давай поговорим. Тебе нужна помощь?

— Мне? Нет, старина. Никогда.

Дел завел мотор своего грузовичка, Эд забрался в кабину, и они укатили. Я решил сходить к телефону и позвонить в центральную больницу Плимута — узнать, как себя чувствует тот охранник. Мне сказали — «удовлетворительно», а когда поинтересовались, кто спрашивает, я повесил трубку. Грузовичок уже миновал автостоянку; теперь свет его фар виднелся на дороге, идущей вдоль берега. И только сейчас я сообразил, что даже не попрощался с ними.

На следующее утро я поехал на станцию встречать Агнес де Сталь и поймал себя на том, что обращаю внимание на каждую полицейскую машину. Когда подошел поезд, я уже был на перроне. Она приехала в вагоне первого класса. Контролер уделял гораздо больше внимания ей, нежели ее билету, и его трудно было в этом упрекнуть: в своей мини-юбке и темно-зеленом облегающем жакете она выглядела потрясающе. Настоящая француженка!

Увидев мою машину, она обрадовалась как ребенок.

— Изумительно! — воскликнула она.

Я даже лучше стал себя чувствовать в ее присутствии. Дорога домой показалась короче; в одиннадцать мой длинный черный «ягуар» уже остановился перед «Милл-Хаусом».

День обещал быть великолепным; вокруг гудели пчелы, перелетая с цветка на цветок.

— Господи, какая красота! — продолжала восхищаться моя гостья. — Просто идиллия! — Она бросила на меня лукавый взгляд, улыбнувшись краешками губ.

— Вы меня поражаете, — заметил я.

— Все мое детство прошло в деревне, — рассмеялась она. — Так приятно вспомнить прошлое!

Сегодня я решил устроить себе выходной. Гарри следовало дать время на размышления. Я окинул взглядом свой двор, а потом сходил на кухню и принес кофе на террасу. Металлический столик, за которым мы устроились, заливало яркое солнце.

— Итак, — произнес я, — с чего мы начнем?

Вместо ответа она сняла свой жакет, под которым оказалась черная кофточка. Янтарные бусы переливались в солнечном свете, чудесно гармонируя с ее загаром.

— Вас хвалили, — начала она. — Позавчера ваш парусник произвел на всех сильное впечатление. Думаю, вы не на шутку озадачили ваших французских коллег. — Она широко улыбнулась. Мне никогда не доводилось видеть таких синих глаз. — Мне хотелось бы побольше узнать о вас.

Мы пили кофе, и она расспрашивала меня о катамаране, и о том, в каких гонках я участвовал раньше, и о моих планах на будущее. Вопросы были самыми обычными, мы оба прекрасно это понимали. Тем не менее, они каким-то странным образом сблизили нас. Наконец она захлопнула блокнот и сказала:

— Я слышала, у вас финансовые затруднения?

Это внезапно насторожило меня.

— Не больше, чем у любого владельца судна за триста тысяч фунтов.

— В Лондоне говорят, что вы ищете спонсора?

— Это правда. А от кого вы это слышали?

— Я пишу статью о Терри Таннере. Общаюсь с его друзьями, его окружением, если можно так сказать.

Она слегка подалась вперед, поднеся чашку к губам. Густая прядь ее темных волос упала, заслонив от меня половину ее лица.

— Боюсь, я ему не понравился.

— Это не должно вас беспокоить, — неожиданно резко заметила Агнес. Мы оба замолчали; тишину нарушало только жужжание пчел и щебет ласточек, снующих в свои гнезда под крышей моего дома.

— Почему вы так считаете? — поинтересовался я.

— Потому что он сутенер. — Она произнесла это слово сначала по-французски, а потом перевела для меня: — Он существует за счет других.

— Он находит спонсоров бедным яхтсменам, — возразил я.

— Как же! — вдруг возмущенно вскрикнула она и даже пристукнула чашкой о блюдце. — Знаю я, как он их находит! Вы слышали о Бобби Жако?

— Конечно.

Жако был одним из самых известных французских рулевых. Полтора года назад его катамаран «Дион» обнаружили выброшенным на западное побережье, через два дня после начала гонки на приз «Большой риф». Но самого Жако так и не нашли.

— Бобби просил Таннера подыскать ему спонсора, — продолжала Агнес. — Но деньги, как известно, всегда запаздывают. Бобби пытался урвать то там, то сям, у него были слишком большие расходы, вы меня понимаете. В результате «Дион» получился быстрым, но очень трудным в управлении. Просто опасно было выходить на нем на гонку. Конструктор предлагал установить саморегулируемые снасти. Но Таннер сказал, что спонсору это не понравится — слишком дорого. И Бобби отказался. — Она наклонилась вперед, глядя мне прямо в глаза. — Не знаю, помогло бы это ему или нет, но в этом весь Таннер.

— Если вы так относитесь к Таннеру, то почему пишете о нем?

— Профессиональное любопытство. — Она пожала плечами. — У него очень узкий круг. Они всегда вместе — карты, обеды... Как школьники. Но я обнаружила, что кое-кто выбивается из этого круга. Например, Джон Доусон. Терри нашел ему спонсора — компанию «Оранж Карз». Но Джон в их обществе выглядит просто медведем.

— Джон? — Это известие меня заинтересовало. — Он добыл спонсора?

Голько на Шербур, — уточнила Агнес. — На «Треугольник». Его судно будет теперь называться по имени фирмы «Оранж Карз» — «Оранж», или просто «Апельсин». Если он удачно выступит, они собираются оказать ему поддержку и дальше в гонке на Кубок Уотерфорда, и в регате «Вокруг островов»

— Чертовски повезло, — позавидовал я.

Агнес улыбнулась.

— Мне кажется, вы не такой. Неужели вы способны принять деньги от человека, подобного Таннеру?

— Я способен принять деньги от кого угодно, — жестко заявил я.

Солнечные часы показывали двенадцать.