Дикие - Татьяна Иванова

— Испугаешься, коль неведомое перед тобой явится, — ответил Василий и покачал головой, показывая в сторону.

— Мы, вон, с Митрехой тоже испугались, когда твои чудовища увидели там на поляне.

— Правда? И что же ты подумал, Василий, когда их увидел?

— Что тут подумаешь, неведомое, да и все! А раз неведомое, так и страшное, значит!

Игорь усмехнулся.

— Вот она, истина. — Неведомое, — значит страшное! Точнее, пожалуй, и не скажешь!

— Чего? — Василий удивленно взглянул на незнакомца.

— Я говорю, что ты прав, Василий, неведомое всегда пугает! Так что, ты пошлешь гонца?

— Надо послать кого посмышленей! — староста наморщил лоб, поглядывая на односельчан.

— Эй, Ванюха, иди-ка сюда! — окликнул он молодого чернобородого крестьянина в синей рубахе с красным воротом и в шапке, нахлобученной на самый глаз.

Обернувшийся на его зов, лихой молодец не заставил себя ждать и, выйдя из-за стола, подошел к старосте.

— Слышь, Иван, отправляйся-ка ты в деревню к титуну, да упреди его, чтобы ждал гостей наших. Да скажи, чтобы не пугались там, как их завидят.

— Угу! — ответил Иван и польщено улыбнулся, радуясь, что староста доверил ему такое важное дело.

— Да, скажи, что будут они проситься на постой в барский дом.

— Угу! — Иван кивнул, после чего снова внимательно взглянул на Василия.

— Чего стоишь, иди, ужо! — велел ему староста!

— Шустрый молодец привычным движением руки поправил свою шапку, и, повернувшись, направился в сторону леса. Однако сделав несколько шагов, остановился.

— Дядька Василий, а мне ноне возвращаться сюда?

— Можешь не возвращаться! — крикнул Василий и снова повернулся к Игорю, чтобы продолжить разговор.

— А скажи-ка мне, Василий, как вы сюда доставляли воду, по какому пути? — спросил у него молодой человек.

— По низине телегами.

— Телегами?

— Угу! Мы с самой весны сюда наведываемся. Сначала лес валили, да времянки строили, а теперь вот косим да пни корчуем.

— А не проведешь ли ты меня к тому пути, по которому телеги ездили? Я хочу на него посмотреть.

— Василий удивленно взглянул на незнакомца.

— Провести-то проведу, да только зачем, до деревни ведь через лес рукой подать, чего ж по окружке-то маяться?!

— Видишь, Василий, мы до деревни будем добираться на своих "чудовищах", которые ты видел на поляне, а им через лес никак не пройти, они также как и телеги ездят только по проторенному пути, да и то не по всякому!

— А наши сказывали, будто они у вас по воздуху летают? Выходят врали?

— Нет, не врали!

— По воздуху они тоже летают, но только тогда, когда им требуется улететь на небо. — И он указал пальцем вверх.

— Ну, что ж, пошли, покажу тебе путь, проторенный нашими телегами.

ГЛАВА 6

Иван, возбужденный сенсационным событием, о котором ему предстояло сообщить титуну, так быстро добежал до деревни, что до крови стер пятку на левой ноге и вспотел до самой макушки.

Миновав околицу, он направился прямо к барскому дому, что стоял за небольшой деревянной церквушкой, и подбежав к порогу, окликнул титуна. На его зов отворилось оконце и оттуда показалось недовольное лицо молодой девушки.

— Чего тебе, оглашенный? Что ты кричишь, словно где пожар разгорелся? — строго спросила она Ивана и приложила палец к губам.

— Мамка у нас больная, уснула только что, неровен час разбудишь, достанется тебе тогда от тяти!

— Марийка, а где Кузьма Митрофанович?

— Зачем он тебе споднадобился?

— Наши прислали с сообщением важным.

— Ой, ли! Поди опять какой-нибудь дурак под топор подлез! — раздраженно заметила девушка.

— Не! — и глаза Ивана прямо-таки засветились загадочным огнем.

— Там люди появились с неба! И дядька Василий послал меня сказать Кузьме Митрофановичу, что они теперь сюда направляются.

— Чего? — девушка с презрением взглянула на Ивана.

— Они спустились к нам прямо с неба на таких больших штуковинах, вот те крест! — Иван перекрестился.

— Не богохульничай, шалый, грех ведь! — насторожившись, сказала Ивану девушка, после того, как он осенил себя крестным знаменем.

— Говори толком, что там у вас приключилось?!

Последняя фраза Марийки, произнесенная с явным превосходством и пренебрежением к его персоне, не понравилась Ивану, и он окинул девушку возмущенным взглядом.

— А зачем это я тебе должен докладываться? А? Меня дядька Василий послал к титуну, с ним я об том и разговаривать стану! Коль нет его в доме, так и скажи! Ежели находится он в каком другом месте, я его и там сыщу. — И Иван, надувшись, демонстративно отвел взгляд от Марийки.

Дочка титуна, не ожидавшая такой отповеди, разозлилась на подневольного крестьянина, однако пререкаться не стала, подумав о том, что и ей, в конечном итоге, может достаться от отца за самовольство.

— Ладно, ужо, дома он, на заднем дворе подельничает.

Иван рванулся с места по направлению к крыльцу.

— Еще чего! — остановила его Марийка. — Незачем тебе в дом захаживать, стой, где стоял, я его сейчас позову.

И девушка скрылась за оконцем.

Она прошла через горницу, отворила дверь в сени и окликнула отца. Ответа не последовало, и Марийка отправилась на задний двор.

Ее отец, коренастый плечистый мужчина с черной густой бородой, которой уже слегка коснулись едва заметные прожилки серебристой седины, сидел на огромном еловом пне у невысокого амбара и заправски орудовал ножом, старательно обрабатывая какую-то деревяшку. Его густые, нависшие над глазами брови, высокий бугристый лоб и жесткий, серьезный взгляд темно-карих глаз, выдавали волевую натуру и упорядоченную строгость характера, человека, прошедшего суровую жизненную школу.

Кузьма являлся доверенным лицом Никиты Куренцова, и не только здесь, в его имении, но и в целом по жизни. Однажды, еще в юном возрасте он спас жизнь своему хозяину, — несмышленому боярскому отпрыску. Это случилось во время очередного военного похода на турок, когда шустрый слуга заслонил от неприятельской пули своего молодого хозяина, отчего и получил серьезное ранение в плечо, которое с тех пор надоедливо ныло в любую ненастную погоду, а то и просто — от нечего делать, — как поговаривал Кузьма.

С того-то времени Кузьма и заслужил благосклонное отношение боярина, который доверялся ему во всем, а зачастую и спрашивал совета. Полгода назад Никита Куренцов за примерную службу получил от царя в дар это село, а его верный слуга как раз занемог в то время. Вот щедрый хозяин и определил его с семейством на хозяйствование в свое новое имение. Однако долго обходиться без верного помощника Никита не мог, оттого и вызывал его часто в Китай — город, где пребывал на постоянном месте жительства, а то, бывало, и сам наведывался в новое имение, предварительно упредив об этом Кузьму через посыльного.

Вот и сегодня Кузьма как раз получил такую весточку от своего боярина, который по делам государевым в ближайшее время должен был отправиться в Тверь, и мог заглянуть по пути в имение, если обстоятельства позволят.

На сей раз Кузьма был не рад посещению, которым собирался осчастливить его хозяин по причине того, что жена его, Онисья серьезно заболела и не смогла бы теперь встретить боярина как полагается. Однако делать нечего, и он заставил своих двух дочерей, старшей из которых и была шестнадцатилетняя Марийка, заняться подготовкой дома к встрече дорогого гостя. А сам в первую очередь принялся стругать дверные ручки к горничным дверям, которые уже давно требовали замены.

— Тятя, тятя! — услышал Кузьма голос дочки, как раз в тот момент, когда голова его была занята мыслями о болезни жены. В последнее время Онисья много кашляла и вот, наконец, пару дней назад совсем слегла. Теперь уже ее мучил не только кашель, но и сильный жар, а травные отвары не приносили никакого облегчения, и в душу Кузьмы заползали тревожные мысли.

— Тятя! — Марийка еще громче окликнула отца, который никак не отреагировал на ее зов.

И тут Кузьму одолел страх, ибо дочка раньше никогда не посмела бы вот так настойчиво привлекать к себе его внимание. Марийка, обычно, не удостоенная ответом отца с первого раза, скромно подходила к нему и стояла в нерешительности, ожидая, когда он к ней повернется.

— Господи, уж не отдала ли Богу душу моя Онисья! — подумал он, и его сердце учащенно забилось.

— Что? — хрипло спросил он, и испуганно взглянув на дочку, приподнялся с пня. Нож выпал у него из рук, а следом за ним и недоделанная дверная ручка.

— Там Ванька Смоленов прибежал с поселений как угорелый, говорит, что какие-то люди к ним пожаловали и что они идут сюда. Он ждет тебя во дворе.

Кузьма вздохнул с облегчением, но дочку отругал.

— Что же ты кричишь как оглашенная, а? Ну и что с того! Экая важная новость! Я подумал с мамкой плохо, испугался!