Дышать счастьем (СИ) - Нокс Рокси

Сердце обливалось кровью, когда я видела, как Никита и Тёма набрасывались на конфеты и торопливо рассовывали их по карманам. Они не верили в то, что шоколадное лакомство будет лежать просто так в вазе на столе, — его обязательно кто-то съест.

— Вот что я вам скажу, дети, сейчас мы вместе пойдем в магазин и купим разных конфет, — улыбаюсь я.

— А можно купить чупа-чупс и шоколадное яйцо? — застенчиво спрашивает старший Никитка.

— Ну, конечно, можно! Только, чур, не бежать, держаться рядом со мной, тетя на колесиках не такая быстрая, как вы, — подмигиваю им.

Через месяц Милу выписали из клиники. Мне так жаль было расставаться с мальчиками! Они тоже привязались к «тете на колесиках», но их мать настоятельно требовала вернуть детей.

Отныне Саша посещал квартиру, где жили дети очень часто. Он не шибко верил в Милкино выздоровление и боялся, что она опять начнет чудить. Но пока все шло хорошо. Она бледной тенью ходила по квартире, но детьми занималась. В холодильнике всегда была домашняя еда, у мальчишек новые игрушки и книжки. На Сашку больше не кричала. Когда он приходил к детям, запиралась у себя в спальне и плакала. Однажды вышла зареванной и попросила у моего мужчины прощения. Сашка простил, он не мог иначе. Они долго говорили в тот день, вспоминали прошлое — ту малую часть хорошего, что было в их жизни. А о плохом он поведал мне несколько позже.

Они познакомились в студенческом общежитии. Саша сразу приметил черноволосую девушку с угольно-черными глазами. Ее называли Цыганочкой. Может, и правда в Милкином роду были цыгане, кто знает? Она об этом умалчивала. Мила не сразу ответила на ухаживания симпатичного студента третьекурсника. Ей казалось, что она достойна большего, например, сына каких-нибудь богатых родителей, чтобы обязательно с собственной машиной и квартирой. А у Сашки ничего — гол, как сокол. Только дядя, говорят, у него имеется какой-то крутой. Затем она увидела Сашку на вечернике в обнимку со своей лучшей подругой, ревность взяла над ней верх, Милка тотчас передумала и пригласила его к себе в комнату. Они стали встречаться, гулять в парке, ходить на студенческие дискотеки. Оба влюбились без памяти.

— Саш, тебе нужно познакомиться с моей мамой, она настаивает, — как-то раз завела Мила разговор.

— Хорошо, поедем завтра в твою Рязань, — с готовностью согласился тот.

Пятиэтажный панельный дом стоял на отшибе, в серой прихожей пахло пылью и травами, на кухне стерильная чистота. Ирина Кирилловна приняла потенциального зятя настороженно. Пока они сидели за столом, молчала и прожигала его взглядом. Саше было неуютно, хотелось встать и уйти, но воспитанность не позволяла поступить столь некрасивым образом. Он откашлялся и вежливо поинтересовался:

— Как Ваше здоровье?

— Не скоро хатку освобожу, и не надейся. Вас обоих переживу еще, — сухо ответила женщина.

— Простите, мне не нужна Ваша квартира, — смутился парень.

— Ну, и какие у тебя планы по поводу моей дочери? Поматросить и бросить? — прищурила черные глаза будущая теща.

— Мы поженимся, как только окончим институт, — заверил Саша.

— Мама, мы никуда не торопимся! — вклинилась в разговор Мила.

— Он поторопит, — Ирина Кирилловна ткнула пальцем в Милкин живот.

— Кто?! — в изумлении открыла рот дочь.

— Ребенок.

— Мила, ты беременна? — забеспокоился Александр.

— Все уже давно предрешено, — сказала странная женщина. — У вас родится мальчик, ваша жизнь будет бурной, но короткой. Еще вопросы есть?

У Саши создалось ощущение, что это не знакомство с мамой невесты, а поход к гадалке. Ох, как он ненавидел разные пророчества! С трудом сдерживая в себе ярость, он с шумом отодвинул стул и быстрым шагом вышел из квартиры вон. Он не собирался больше терпеть неуважительное отношение к себе. Милка с отчаянным криком выбежала за ним следом:

— Не слушай ее! Она полоумная, вечно фигню всякую людям несет. Ее за это ненавидят. Сааааш, вернись!

— И не подумаю, — бросил он в ответ.

Саша никогда больше не бывал в Рязани. Его собственные родители жили в Подмосковье. Точнее остался один отец — старенький худой мужчина. Сашка поздний ребенок в семье, появился на свет, когда его родителям было уже по 45 лет. Ребенок-неожиданность.

Мама умерла, когда он был еще подростком. Папа потихоньку начал сдавать, выпивать, у него появились странности. К примеру, он никогда не покупал продукты, а приносил их с мусорки, куда выносили из магазина просроченную еду. Саша привозил ему свежие продукты, но Геннадий Александрович все равно каждый день обретался на задворках супермаркета. Несколько раз его оттуда прогоняли бомжи, сильно избили, но пожилой мужчина все равно возвращался. Иногда он не узнавал своего сына, чаще обвинял, что из-за его рождения умерла мама — роды в таком возрасте тяжелый удар по женскому здоровью.

Геннадий Александрович старательно взращивал в сыне чувство вины и значительно преуспел в этом. Саша все реже и реже встречался с отцом, и о его смерти узнал от соседей. Оказывается, отец пролежал мертвым три дня, прежде чем его обнаружили.

Пророчества Ирины Кирилловны вскоре начали сбываться — Мила забеременела. Сашка настаивал на аборте, она же рьяно сопротивлялась:

— Не стану выковыривать ребенка!

— Зачем нам он сейчас? Мы не потянем, ведь скоро экзамены. Где я, по-твоему, должен искать работу?

— У тебя же за плечами армия — иди работать по контракту. Нам квартиру дадут, как военным, — мечтала Мила.

— Нет. Я получаю высшее образование не за тем, чтобы снова надеть военную форму. Есть идея получше…

Саша с блеском сдал выпускные экзамены и устроился на работу в страховую компанию, где за пять лет сделал неплохую карьеру. У них появилась машина, квартира, деньги — все, что нужно для комфортной семейной жизни. Правда, ему частенько приходилось бывать в командировках, но ему это даже нравилось — смена обстановки.

Единственное, что огорчало Александра — это отсутствие любви в их семье. Многие пары живут так — страсть давно угасла, люди приспособились друг к другу, притерлись. Нет больше необходимости завоевывать друг друга. Скучно, грустно, но живут же люди. И Саша так жил.

Иногда Милка была невыносимой, особенно, когда забеременела вторым ребенком. Практически каждый вечер она поднимала свою излюбленную тему:

— Саша, когда пойдем в загс? Я хочу быть твоей официальной женой.

— Зачем? — отгородившись от сожительницы ноутбуком, сухо поинтересовался он.

— Зачем люди женятся? Мы должны зарегистрировать брак. Вдруг с тобой что-то случится. Помнишь, мама…

— Еще одно слово о пророчестве твоей матери, и я уйду, поняла? Не верю во весь этот бред. Просто я ей не понравился, вот она и сделала гадость, предсказав мне якобы недолгую жизнь. И вообще, скорее всего твоя мамочка имела в виду нашу супружескую жизнь — она будет короткой. Потому что я устал от тебя! Ты каждый день выносишь мне мозг про свадьбу. Я на тебе не женюсь!!! Я вообще ни на ком никогда не женюсь! — сорвался Саша на крик.

— Потому что боишься того, что предсказания мамы сбудутся, — выплюнула правду Люда, а Саша едва сдержался от того, чтобы ее ударить.

Однажды он вернулся из командировки и в точности, как в заезженных анекдотах, застал в своей супружеской постели голого мужика. Не смотря на наличие двух детей, Милка умудрялась гулять. Испуганный мужик сбежал сразу, прихватив свои вещи и Сашкин одеколон с полки. Саша не тронул ни жену, ни ее любовника, потому что считал себя выше бытовых разборок.

— Если бы ты меня любил, я никогда бы не пошла на измену! Если б женился на мне, признал своей законной женой, — упрекала его растрепанная обманщица.

— Конечно, мужик всегда виноват в том, что ему наставляют рога, — хмыкнул Саша, собирая свои вещи в новенький чемодан.

— Прости меня, прости, — цепляясь за рукав его кожаной куртки, плакала Милка.

Саша только отмахивался от нее, как от назойливой мухи.

— Я никогда не видела любви в своей жизни! Моя родная мать меня никогда не любила, отца вообще не знала. Меня вообще никто никогда не любил. Я просто хотела почувствовать себя любимой… Прости!!!