Ад в очень маленьком месте - Бернард Б. Фолл

отнюдь не лестны по отношению к генералу Наварру, как правило, встает на сторону главнокомандующего в этом вопросе. Поскольку Дьенбьенфу имело смысл удерживать только в том случае, если французское правительство желало удержать Лаос или, по крайней мере, большую его часть, аргумент Наварра в первую очередь зависит от того, был ли он полностью информирован о намерениях французского правительства в отношении Лаоса. Поскольку Катру описал эту ситуацию на основе всех показаний, которые выслушала или получила комиссия, похоже что объединенный комитет начальников штабов, выслушав Наварра, рекомендовал Комитету национальной обороны «не возлагать на него никаких обязательств по защите Лаоса». Эта рекомендация, по-видимому. была передана Наварру только косвенно на совещании 24 июля и не была затем оформлена в виде правительственной директивы. Комиссия по расследованию Катру фактически установила, что чтобы выразить свою точку зрения по Лаосу в официальной директиве, адресованной теоретически гражданскому начальнику Наварра, государственному секретарю по делам ассоциированных государств (то есть, Индокитая) Марку Жаке, французскому правительству потребовалось время до 13 ноября 1963 года! По словам Катру, Наварр получил это сообщение только 4 декабря, через две недели после того, как первая волна десантников Бижара десантировалась на зону высадки «Наташа». Никакого объяснения этой невероятной задержке в передаче жизненно важной директивы так и не последовало.

Сам Дьенбьенфу упоминался на заседании Национального комитета обороны 24 июля, но лишь вскользь, поскольку, по мнению Наварра, операция в Дьенбьенфу должна была носить чисто второстепенный характер и в любом случае, полностью входила в сферу его ответственности как военного командующего в Индокитае. Более того, он уже принял решение об этом. На следующий день, 25 июля, его штаб в Сайгоне издал директиву №563, которая представляла собой первый официальный документ, предусматривающий занятие Дьенбьенфу. Она представлял операцию, как «превентивную акцию» против прорыва коммунистов в Лаос через верховья реки Меконг (т. е. в северный Лаос). Теперь политическая сцена была подготовлена для военной драмы, которая должна была последовать.

С этого момента планирование битвы при Дьенбьенфу приобрело характер греческой трагедии. Авиабаза Нашанг была эвакуирована французами 12 августа 1953 года. Для коммунистов эвакуация базы была настолько полной неожиданностью, что даже последний арьергард гарнизона из 9 000 бойцов был эвакуирован по воздуху без вмешательства противника. Этот арьергард состоял из роты партизан-тай, под командованием французского лейтенанта с невероятной фамилией Маковяк, походившего на польского крестьянина с равнин Познани своими соломенными волосами, голубыми глазами и квадратным телосложением. «Мако», как прозвали его близкие, получил эту деликатную работу из-за его совершенных познаний как в местности страны Тай, так и в языках тамошних племен. Эти два навыка сослужили ему хорошую службу позже, во время битвы при Дьенбьенфу. Быстрая эвакуация Нашанга позволила безопасно вывести всех людей и вооружение, но вынудила французов оставить многое стационарное оборудование, большие запасы боеприпасов и драгоценное покрытие из стальных перфорированных плит, которыми была покрыта часть аэродрома. Также были оставлены обширные минные поля, которые прикрывали различные опорные пункты, которые позже были тщательно выкопаны Вьетминем и использованы против французов в других местах. Французы вывели из строя как можно больше матчасти, а французские ВВС разбомбили многие из оставшихся объектов, но тем не менее, многое попало в руки коммунистов. Поскольку генерал Коньи вернул под свое управление девять батальонов и большой тоннаж авиатранспорта, эвакуация Нашанга считалась явным успехом. К сожалению, это также укрепило уверенность в генеральном штабе Наварра в способности занять подобный плацдарм и успешно эвакуировать его, когда он больше не будет полезен.

22 октября 1953 года Франция подписала договор об ассоциации и несколько конвенций, которые одновременно подтвердили независимость Лаоса и его членство во Французском Союзе с занимавшим тогда (и позже) пост премьер-министра Лаоса принцем Суванной Фумой. Этому договору придавалось особое значение, потому что Лаос был первым из трех государств Индокитая (другими были Вьетнам и Камбоджа), завершивших подписание такого договора с Францией. Хотя договор не содержал непреложного условия, обязывающего Францию встать на защиту Лаоса, это обязательство явно подразумевалось. Действительно, у Лаоса не было других причин подписывать договор. Это еще больше укрепляло убежденность Наварра в том, что в случае второго вторжения Вьетминя в Лаос (первое, напомним, произошло зимой и весной 1953 года) необходимо будет сделать все возможное для защиты этой страны. Действительно, как было показано, Наварр утверждал в 1955 году (а также в 1963 году), что он не получил четкой директивы от французского правительства на родине относительно того, оставлять ли Лаос или нет — решение по утверждению Наварра, было полностью политическим и, следовательно, должно было быть принято Парижем, а не им.

«Предположим (говорил Наварр в 1963 году), что я решил… покинуть Лаос по собственной инициативе и открыл Вьетминю путь к полной победе: сегодня меня клеймили бы как человека, предавшего честь своей страны.»

Как было показано ранее, сомнения Наварра были разрешены директивой французского правительства от 13 ноября, которую он получил после начала атаки на Дьенбьенфу. Тем временем, однако, подписание франко-лаосского договора, возможно усилило впечатление Наварра о том, что Лаос надо защищать и что долина Дьенбьенфу была тем местом, откуда можно было его защищать. 2 ноября 1953 года начальник оперативного отдела Наварра издал директиву №852, обрисовавшую командную цепочку для предстоящей операции. Генерал Коньи, в качестве командующего сухопутными войсками в Северном Вьетнаме стал главнокомандующим операцией, которая должна была быть проведена в период с 15 по 20 ноября, или не позднее 1 декабря. Первоначальная численность войск, которые должны были быть задействованы, ограничивалась шестью батальонами, а затем была сокращена до пяти.

Если судить по докладным запискам, представленным Коньи его подчиненными 4 ноября, действие этой директивы на штаб Коньи в Ханое было подобно бомбе. Написанные от первого лица единственного числа, поскольку они должны были быть адресованы от Коньи Наварру, эти записки были единодушно и даже вопиюще враждебны всей операции:

«… Выглядит так, что для генерального штаба (EMIFT), занятие Дьенбьенфу перекроет дорогу в Луангпхабанг и лишит Вьетминь риса из этого региона. В такой стране нельзя перекрыть дорогу. Это понятие европейского типа, не имеющее здесь никакого значения. Вьеты могут пройти куда угодно. Мы видим это прямо здесь. в дельте Красной реки. Излишки риса, предоставленные Дьенбьенфу, могут прокормить только одну дивизию в течении трех месяцев. Таким образом, это внесло бы лишь частичный вклад в кампанию (противника) в Лаосе…

Я убежден, что Дьенбьенфу станет, нравится нам это или нет, батальонной мясорубкой, без возможности масштабного проецирования силы из него, как только он будет заблокирован единственным полком Вьетминя (см. пример Нашанга).

В то время как существует