Мой сводный тиран - Адалин Черно

— Понимаю. А к тебе можно?

— Ну что за вопросы, Томми, прилетай, конечно, прокачу тебя по стране, покажу наши дороги.

Друг смеется, а я отвлекаюсь. Стою на улице, засунув руки в карманы, и осматриваюсь по сторонам. Несколько часов прошло, как я пересекся с Мариной, а в груди до сих пор болит так, что хочется раскрошить к чертям остановку, что стоит неподалеку. Или врезать кому-нибудь на крайняк. Сделать хоть что-то, чтобы забыть о ее запахе, о глазах, которые смотрели на меня так, что в голове, кроме самых непристойных мыслей, больше ничего не было.

И не отпускает, зараза.

— А как там твоя русская девушка? — со смехом спрашивает Томми. — Та, помнишь, что должна была к тебе приехать?

— Помню. Нормально. Забыл я ее, бро, как и говорил.

Врать, конечно, плохо. А лучшему другу вдвойне. Но что ему сказать? Что я лох, потому что даже через три года меня ведет от нее так, что в голове не остается ни одной умной мысли, да и неумной тоже? Я превращаюсь в овощ, несу всякий бред и выдаю себя, выдаю, черт его дери, то, что она знать не должна. Весь образ коту под хвост. А я ведь хочу, чтобы она думала, что я ее бросил, что именно мне она на фиг не сдалась. Она должна так думать.

— Приеду, познакомишь нас, а? По рассказам, она горячая штучка, Глеб.

— Заткнись.

Друг смеется так, что я, даже будучи за тысячи километров от него, получаю энергетику веселья и иронии.

— Я хочу ее видеть, бро, хочу, — последнее, что он говорит, после чего мы прощаемся.

Томми еще не знает, что Марина — моя сводная сестра. Этот факт я благополучно опустил, да и рассказывал о ней мало. Что говорить? Объяснил лишь, что должна приехать девчонка, а когда не приехала, поведал, что она нашла другого.

Трель мобильного снова вырывает меня из раздумий. Я не глядя отвечаю на звонок отца.

— Ну как там, Глеб? Получается?

Он переживает. Осознаю, что если бы не болезнь, то не видать мне компании как своих ушей. Он бы ни за что не поставил меня во главе именно сейчас. Через лет пять – да, и то вначале на должность какого-то заместителя, а тут… сразу в директора. В Нью-Йорке я, конечно, получил достойное образование, но здесь даже устройство компании другое. Там подлижи, тут подмажь, ну и кадры, конечно. Сотрудников искать сложнее всего. Едва ли не каждый пытается урвать себе. Отсюда и недостачи, что я обнаружил.

— Все хорошо, пап, — вру. — Я заеду вечером, перетрем. Я кое-что нашел.

— Конечно.

— Ты как? У врача был?

— У врача? — уточняет отец. — А… да, был. Все без изменений, пока. Я думаю, что лечение даст свое, — уже бодрее отвечает папа. — Все хорошо будет. Жду тебя.

Пока я буду владельцем компании, папа разрешил мне пользоваться его автомобилями. Вот и обрадовался бы в другой раз, но что-то мне не до веселья. Он же молодой у меня, ему бы работать и работать еще, да и сын второй только родился, счастье в виде Милы он тоже только обрел.

Едва успеваю сесть в машину, когда на телефон снова поступает звонок. На этот раз от Милы.

— Да?

— Глебушка, привет, — тут же начинает она. — Я по делу.

Вот за что она мне нравится, так это за прямолинейность и откровенность. Если Миле что-то нужно, она позвонит и в лоб спросит.

— Ты можешь Марину забрать? Она ко мне сегодня собиралась. Привези ее, пожалуйста, а то она, как обычно, засидится в офисе допоздна и не приедет. А я соскучилась. Да и Кирилл.

Так хочется отказать. Придумать что угодно и сказать: “Не могу, извините, Мила, в другой раз”, но вместо этого киваю и произношу:

— Да, хорошо. Прямо сейчас за ней пойду.

Идти никуда не нужно. Как раз в этот момент Марина выходит из дверей компании и осматривается по сторонам. Последний раз вздохнув, толкаю дверь машины и зову ее.

— Садись, нам по пути, я как раз к отцу еду.

Она смотрит на меня так, будто я ей предложил не в машину ко мне сесть, а кирпичи помочь загрузить.

— Ну что, Марина? Мама твоя звонила, сказала, что ты к ней едешь. Забрать попросила.

Она кивает, но идти не спешит. Это же Марина, напоминаю себе, упрямая, своевольная, до дрожи бесячая и желанная, как ни одна другая девушка.

— Ну что застыла? Жару в машину запускаю.

— За мной Миша едет, — комментирует она. — Мы на ужин вначале.

Да, точно! Облезлый этот ее. И где она его только нарыла? Выглядит как продавец-ботаник из кафе быстрого питания. И видно же по нему, что никаких перспектив у паренька, а нет… такую девку отхватил.

— И скоро приедет?

— Да уже должен.

Она растерянно осматривается по сторонам, а я, выругавшись, сажусь в машину. И почему-то не еду. Жду, когда этот кошак полинявший приедет и заберет ее. Пять минут жду, десять, почти все сотрудники уже разошлись, а Марина заметно нервничает, оглядываясь и что-то набирая в телефоне. Он что, забыл, что должен за ней приехать? Вот не зря он мне не нравился.

— Марин, — кричу, открывая дверь пассажирского сиденья, — поехали, накрылся твой ужин.

Она растерянно смотрит сначала вправо, потом влево и только после этого фокусирует взгляд на мне. И начинает идти к машине. Садится на пассажирское сиденье, пытается пристегнуться, но лучше ей удается наполнить автомобиль своим запахом, который тут же пробивается в нос и заставляет задержать дыхание. Я помогаю ей с ремнем безопасности и отворачиваюсь, смотря на дорогу. Вот бесит же так, что придушить хочется. Да и рана в груди слишком болит, чтобы забыть, но один фиг тянет невыносимо. Всегда тянуло.