Пробуждение - Вадим Фарг

помогал, но вы этого даже не поняли? Или же воспользовались неким артефактом?

— Я понятия не имею о каком артефакте вы говорите, — вырвал свои руки из его. Эти аристо снова пытаются прикрыться? И для этого наняли такого заморыша? — И мне точно никто не помогал! — я невольно повысил голос, но тут же взял себя в руки. Хотя ситуация жутко бесила. — Ваша стажёрка… как её?

— Клавдия Кокара.

— Вот, Клавочка. Она оказалась между двух монстров, словно брошенный щенок. И брошенный вашими «сильными и опытными магами», — передразнил его я. — Что мне оставалось делать? Пришлось прикрыть девчонку.

— Это я знаю, — мужика явно раздражала моя манера речи, но он сдерживался. — Но, быть может, вы даже не поняли, что Светлов помогал вам? Ведь именно так, по его словам, и произошло. Вы же…

— Бред! — с вызовом выдохнул я. — Ваш хвалёный маг пытался вытянуть мою магию, а потом скакал с напарником на крыше от всего лишь одного Лишнего. Я же…

— Хватит, Матвей! — впервые мужичок поднял на меня голос. — Поверьте, будет лучше, если об этом никто и никогда не узнает. Я сильно сомневаюсь, что такой неуда… неопытный маг, как вы, мог справиться с монстрами из иной реальности. К тому же семья Светлова довольно знатна, чтобы вот так просто бросаться в их сына столь грубыми обвинениями. Подумайте хорошенько, прежде чем говорить что-то такое вслух.

— Вот, значит, как? — хмыкнул я. — А мне казалось, что Истинные должны защищать всех людей, а не только избранных и богатеньких.

— Волков…

— Так и есть, — мужичка перебил уже знакомый мне властный голос. Из тьмы появился ректор, но теперь он был в простецкой одежде. Джинсы, туфли и тёмно-синяя рубашка. Он строго посмотрел на моего собеседника, и тот моментально подскочил на стуле. — Арсений Петрович, оставьте нас. С вами я поговорю позже.

— Но господин ректор…

— Уйдите! — более грубо произнёс брюнет, и мелкий мужичок подчинился, мигом ретировавшись. Ректор же подошёл ко мне и присел на освободившийся стул. — Ну, как себя чувствуешь, Волков? — фамилию он произнёс с некой насмешкой, что мне совсем не понравилось.

Неужто узнал обо мне?

— Вроде нормально, — спокойно ответил я, уже готовясь к очередной нервной беседе.

— Успокойся, — хмыкнул ректор. — Я за тебя, в отличие от этих умников, — кивнул в сторону двери. — Сегодня ты здорово себя проявил, и это определённо заслуживает похвалы.

— И в каком же виде она проявится? — подозрительно переспросил я. — Оставите меня в живых?

— И это тоже, — хмыкнул он. — Но перестань зубоскалить. У меня не так много времени, чтобы переубеждать тебя или пытаться как-то оправдать поведение своих студентов. Пускай это делают другие. А к тебе есть иной разговор.

Я заглянул в его глаза и увидел в них бескрайнюю печаль, усталость, а ещё мудрость и силу. Да, ту самую силу, которую ощущал в борьбе с гопотой и Лишними. И это мне понравилось. Если Светлов и этот лысый хмырь изначально вызвали у меня неприязнь, которая потом подтвердилась, то ректор казался их полной противоположностью. Ему хотелось верить. Поэтому я позволил себе хоть чуток расслабиться.

— Слушаю вас, господин ректор, — с добродушной улыбкой произнёс я.

— Вот так-то лучше, — он хлопнул меня по ноге. — А теперь давай обсудим то, что произошло в человеческом мире. Ты смог убить двух Лишних, и концовку вашей потасовки я застал. Так что можешь не слушать ни Светлова, ни подхалима Ковригина, ни кого-то другого, кто будет утверждать, что это невозможно, и тебе лучше прогнуться под мнение более высокого Дома. Я этого не допущу, так как сам являюсь свидетелем.

— Я и не собирался.

— Вот и молодец, — кивнул ректор. — Парень ты неглупый, уже заметил, как в нашей академии обстоят дела. Увы, финансирование от государства довольно скудное. А вот знатные семьи с радостью прилично платят нам, лишь бы их отпрыски обучались в столь престижном заведении.

— И теперь надо пред ними пресмыкаться? — скривился я.

— Ну, это уже твоё дело, — хмыкнул мужчина. — Но лично я не советовал бы. Кто-то другой так и делает, но не я. И не ты, — пронзил меня пристальным взглядом.

— У вас есть власть и почёт. Понятно, что вас никто не тронет. А что есть у меня?

— Ничего, — с лукавым взглядом ответил он. — В том-то и дело, Матвей. У тебя нет ничего. Тебе не надо бояться за свой род за свою семью или близких. Никто их не тронет, так как их попросту не существует.

— Эм, вообще-то, Света и Аня…

— Ой, да брось, — ректор опёрся о спинку. — Света мне всё рассказала. Уж прости, но против меня у неё не было никаких шансов.

— Почему-то я в этом не сомневался. Но они всё равно у меня есть.

— Вы знакомы всего несколько дней.

— Да, и за это время стали семьёй! — фраза вышла эмоциональной сама собой.

— Семьёй? — ректор почему-то поджал губы и отвёл взгляд, будто я задел его за больное. — Что ж, отчасти я тебя понимаю. Возможно, ты прав, Матвей, и всё равно, в мире есть всего лишь два человека, за которых ты переживаешь. И это в разы облегчает твою судьбу. Так что, — он развёл руками, — добро пожаловать в клуб.

— Очень смешно, — криво усмехнулся я. — И каков членский взнос?

— Работа, Матвей, — мужчина резко наклонился ко мне. — Качественная работа. Эти идиоты из знатных семеек только и могут что тешить своё самолюбие. Или тешить на него, смотря у кого какие эротические предпочтения. Но моей академии не хватает сильных магов. Они встречаются крайне редко. И ты, мой друг, как раз один из них.

— Неужели?

— Всё так, Матвей, — в глазах ректора вспыхнуло пламя. В буквальном смысле. Маленькие огненные языки вырвались из глазниц, чтобы тут же исчезнуть. — И мне плевать кто ты и откуда. Я вижу в тебе силу. А ещё правду. Ты желаешь за неё бороться, защищать невинные души, помогать слабым. Раньше я был таким же, потому готов дать тебе шанс. Но у меня остался лишь один вопрос.

— Какой же?

— Примешь ли ты моё предложение и станешь лучшим Истинным за последние десятилетия?

Глава 7

Разве может нормальный человек отказаться от подобного? А если учесть, что нормальным я уже не являюсь, то и подавно. Конечно же, я согласился остаться в академии и учиться, тем более никаких взносов мне платить не требовалось. Я, так сказать, стал бюджетником. Хотя прекрасно понимал, к чему это может привести.

— Будь готов, — сказал напоследок ректор, стоя у двери. — Наши студенты слишком изнежены и обидчивы.