Чувства и искупление - Балдаччи

— Я никогда не видела, как вы создаете артефакт, — осторожно ответила Рея, не решаясь подойти ближе.

— И, несомненно, эта информация облегчит вам жизнь, — мужчина смерил девушку гневным взглядом, щипцами поднося кольцо к огню и нагревая его.

— Что вы делаете? — поинтересовалась Рея, чтобы сменить тему.

— Работаю над артефактом, который поможет вас вылечить.

— Вы уже поняли, что со мной?

— Мои опасения подтвердились. Это мутация, — неохотно ответил Ротмант, поджав тонкие губы и продолжая выстукивать молоточком по раскаленному металлу.

— Ваш отвар больше не помогает. Раны перешли на плечи и шею, — монотонно проговорила Рея, наблюдая, как на секунду тонкие пальцы преподавателя, с точностью изменявшие форму и состояние украшения, дрогнули.

Их взгляды встретились, и лицо Ротманта, всегда суровое и носившее маску надменности, стало непроницаемым. Он вытер пот со лба, смахивая несколько угольных прядей, падающих на глаза, и одним взмахом пальцев погасил огонь и отложил кольцо в сторону. Пока артефактор тщательно мыл руки, Рея заметила, как его спина словно окаменела, мышцы напряглись канатами, и плавные гибкие движения превратились в нервные и резкие. Он поднялся по лестнице вверх, молча давая понять, чтобы девчонка последовала за ним, и, дождавшись, когда она выйдет, запер дверь мастерской на крепкий замок.

Ротмант хмуро расхаживал по кабинету, вынув из петель первые пуговицы наглухо застегнутой рубашки, идеально сидящей на стройной фигуре мужчины, и думал, что стоит предпринять в первую очередь. Рея, глядя на метания преподавателя, нахмурилась, отчетливо ощущая чувство вины за то, что из-за нее он лишился покоя.

— Ничего страшного ведь еще не случилось, — вставила она, убеждая скорее себя, чем его.

— Оголите верх, — внезапно остановившись, приказал Ротмант.

Рея хотела возразить, но недобрый взгляд преподавателя, сквозивший решительностью и холодом, явно дал ей понять, что лучше не упрямиться и засунуть свою гордость на время куда подальше. Она сняла вязаную жилетку с гербом дома Уайтов — два скрещенных меча на фоне падающей звезды — и дрожащими пальцами расстегнула несколько пуговиц теплого платья, стягивая ворот вниз и поворачиваясь к мужчине спиной. Его взору открылись худые бледные плечи, которые почти полностью покрывали глубокие красные раны. Роланд взял мазь с полки, окуная в баночку несколько пальцев, и осторожно дотронулся до одного из порезов, отчего девчонка вздрогнула. Не встретив сопротивления, он начал грубо втирать мазь в израненную кожу, и Рея негодующе зашипела от боли.

— Вас явно не учили быть нежным, — выхватив из его рук флакон, выпалила она, повернувшись к мужчине лицом и злобно сверкнув глазами.

— Вы должны быть благодарны, что я вообще взялся за вашу проблему, — ядовито процедил Ротмант, безжалостно задев девушку за живое.

— Я не просила вас об этом, — затравленно ответила Рея, укоризненно посмотрев в его потемневшие от гнева глаза.

Роланд заметил, как тонкая струйка крови от его действий скатилась с основания шеи девчонки по ключице и скользнула к ложбинке между грудями. Он хотел было вытереть ее, но Рея отпрянула назад, едва не запнувшись и с трудом сохранив равновесие. Ротмант с ужасом наблюдал за ней, осознавая, что натворил.

— Простите, сир. Я благодарна, — тихо сказала Рея, запахивая края платья и придерживая их одной рукой. — Я пойду.

Она бросила баночку с мазью на кресло, схватила снятую ранее жилетку и поспешно выскочила из кабинета, оставляя артефактора в одиночестве наедине с горькими мыслями.

Рея избегала его, стараясь не попадаться лишний раз на глаза, настолько старательно и искусно, что сам король Арривии позавидовал бы такой изумительной скрытности. Ротмант чувствовал себя последним мерзавцем, ублюдком, каким считали его все остальные, но продолжал наблюдать за ее самочувствием издалека. Рея стремительно увядала, лишь изредка посещая его занятия, на которых она с трудом могла сосредоточиться и не допускать ошибок. Роланд делал вид, что не замечает их, и упорно бился над артефактом каждый день, но то, что у него получалось, не оказывало никакого влияния на клетки в крови, и казалось, что они сопротивлялись еще больше. Ротмант боялся, что Рее станет только хуже, если она наденет несовершенный амулет.

Ночь выдалась тяжелой, но снова не принесла результата. В какой момент Роланд начал переживать за состояние девчонки, он не понял и сам, но с каждой минутой отчаяние гложило его больше и больше. Ротмант направлялся в учительскую, когда увидел Рею в конце пустого коридора с опущенной вниз головой. Она не обратила внимания на приближающуюся к ней фигуру, а когда подняла глаза, Роланд уже перегородил ей путь, и отступать было поздно. В ней не осталось ничего от той студентки, которую он выдернул с обеда из столовой и обещал изготовить артефакт, а она еще рвалась успеть на все занятия и могла дать отпор своим мнением.

— Ваша готовность помочь оказалась недолгой, — мужчина знал, как надавить на Рею и сыграть на ее совести.

— Я приду к вам сегодня, сир, — ответила девчонка, пытаясь быстрее закончить разговор и уйти.

— Все мои попытки исправить мутацию с помощью артефакта провалились. Мне нужно больше времени, — сказал Ротмант, нахмурившись и решив, что Рея заслужила знать правду.

У нее не осталось времени, и она сама это прекрасно понимала. Ее густые длинные волосы потускнели, щеки и глаза впали, цвет кожи приобрел бледно-сероватый оттенок, на тонких запястьях и шее, обтянутых кожей, виднелись свежие царапины. Болезнь буквально пожирала ее, не оставляя шанса на выздоровление и лишая всех красок жизни. Рея даже не удивилась сказанным Ротмантом словам, словно утратила и способность чувствовать, и продолжала устало держать школьную сумку в руках.

— Возможно, ее стоит не устранять, а подавлять. Хотя бы на некоторое время, — маленький проблеск надежды заметался в ее глазах, но потух решительным отрицательным ответом.

— Вы собираетесь учить меня, как мне следует работать?

— Нет, сир. Разве я смею? — усмехнулась Рея, и ее лицо исказилось от боли и разочарования.

— Вы переходите черту, Уайт, — угрожающе понизил тон Ротмант. — Будете проверять в два раза больше работ учеников, чем я назначил вам изначально. Впредь попробуйте думать, стоит ли дерзить учителю, чтобы потом пожинать не самые приятные плоды.

— Я всего лишь хочу жить и цепляюсь за любую возможность спастись, — с