Карательная медицина - Александр Подрабинек

Статья 209 УК РСФСР. Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством.

Систематическое занятие бродяжничеством или попрошайничеством —

наказывается лишением свободы на срок до двух лет или исправительными работами на срок от шести месяцев до одного года.

Те же действия, совершенные лицом, ранее судимым за бродяжничество или попрошайничество, —

наказываются лишением свободы на срок до четырех лет. 

В первом комментарии к статье разъясняется: «Бродяжничество — это многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой, сопряженные с уклонением от общественно полезного труда». «Общественно полезный» труд является обязательным, что следует из пятого комментария: «Бродяжничество и попрошайничество представляют общественную опасность в связи с тем, что они являются формой паразитизма...» Однако обязательный труд, даже если он называется «общественно полезным», по сути дела является принудительным трудом, что запрещено конвенцией о запрете принудительного труда, которую СССР ратифицировал в 1956 году.

Само по себе обвинение в бродяжничестве, как «многократные переезды или переходы (скитания) из одного населенного пункта в другой...», противоречит 1-му пункту 13 статьи Всеобщей декларации прав человека.

Статья 13.

1. Каждый человек имеет право свободно передвигаться и выбирать себе местожительство в пределах каждого государства.

Конечно, противоречия с Декларацией и очевидная безвредность таких «преступников» мало заботит советскую юстицию. Эта статья широко используется в судебной практике, в том числе и в политических случаях. В качестве иллюстрации приведем пример с М.П. Луциком.

Михаил Петрович Луцик родился на Западной Украине (до 1940 г.) на территории Австро-Венгрии. Детство провел в Вене. В 30-е годы жил в Германии, учился в Берлине. Был арестован гестапо. В 1941 (42) году выпущен и выслан на родину. В 1944 году арестован органами МГБ[58]. До 1956 года находился в концентрационных лагерях. В 1956 году реабилитирован. В 1957 году вновь арестован, осужден на 15 лет лишения свободы и в 1972 году выпущен на волю. При освобождении отказался получить советский паспорт, так как считал себя гражданином Австрии. Осенью 1973 года осужден по 209 статье УК РСФСР за бродяжничество на два года лишения свободы. В лагере продолжал утверждать, что он австрийский гражданин, в связи с чем в 1974 году переведен в Днепропетровскую СПБ. Так 209 статья обернулась для Луцика спецпсихбольницей. 

Это пример того, как уголовная статья может иметь скрытый политический смысл и как по уголовной статье можно заключить в СПБ политического противника. Конечно, 209 статья — не единственная из тех, которые применяются к политическим преступникам или инакомыслящим.

По нашим приблизительным подсчетам, не менее 14% статей Уголовного кодекса в той или иной мере противоречат Всеобщей декларации прав человека и принципам свободы. Анализ этих статей не входит в нашу задачу — это была бы самостоятельная и обширная работа. В этой главе мы говорим только о тех статьях Уголовного кодекса, в связи с которыми нам известны случаи применения карательной медицины. Конечно, мы знаем не обо всех случаях и какие-то статьи не попали в поле нашего зрения.

В СПБ попадают люди, которые противостоят советской власти, но которым нельзя подобрать даже формально законные основания для обвинения. Приведем несколько примеров.

Станислав Строганов, учитель литературы и русского языка из Торжка, пробыл в СПБ сначала Ленинграда, а затем Казани с 1971 по 1975 годы. Все его преступление состояло в том, что он написал письмо на радиостанцию «Голос Америки»[59].

Н. Данилов (из Ленинграда), следователь по делам о реабилитации жертв сталинского террора, проявил, по мнению властей, излишнее усердие на своем посту, и кого-то это сильно задело. Отбывал свой срок в Ленинградской СПБ.

Илья Рипс (из Риги) за попытку публичного самосожжения в знак протеста против введения в 1968 г. в Чехословакию армий стран Варшавского пакта был в 1969 г. помещен в психиатрическую больницу. 

9.

Принудительные меры медицинского характера официально регулируются статьями 11, 58-61 УК РСФСР, статьями 403-413 УПК РСФСР и подзаконными нормативными актами (инструкциями). Центральной и основополагающей статьей является 58 статья УК РСФСР. 

Статья 58. Применение принудительных мер медицинского характера к душевнобольным.

К лицам, совершившим общественно опасные деяния в состоянии невменяемости или совершившим такие деяния в состоянии вменяемости, но заболевшим до вынесения приговора или во время отбывания наказания душевной болезнью, лишающей их возможности отдавать себе отчет в своих действиях или руководить ими, судом могут быть применены следующие принудительные меры медицинского характера:

1) помещение в психиатрическую больницу общего типа;

2) помещение в психиатрическую больницу специального типа. 

Чтобы не перегружать читателя излишней юридической информацией, мы лишь коротко расскажем о содержании специальных статей УК и УПК.

Статья 11 УК. Освобождается от уголовной ответственности лицо, находившееся в невменяемом состоянии во время совершения преступления или после него, но до приговора суда. В последнем случае лицо подлежит ответственности после выздоровления.

Статья 59 УК. В психиатрические больницы общего типа помещаются больные, опасные для общества, а в специальные психиатрические больницы (с усиленным надзором) — больные, особо опасные для общества.

Статья 61 УК. Лицо, заболевшее душевной болезнью после совершения преступления, может подлежать наказанию после выздоровления (если не истекли сроки давности). В этом случае время, проведенное под принудительным лечением, засчитывается в срок наказания.

Не более чем забавной, но характерной чертой УК и его составителей является та часть комментария 3 статьи 59, которая объясняет, что психиатрические больницы общего типа находятся в ведении органов здравоохранения. О том же, что специальные психиатрические больницы находятся в ведении Министерства внутренних дел, комментарий стыдливо умалчивает.

Гораздо подробнее, чем УК, меры карательной медицины регулируются УПК, а именно — главой 16 второго раздела («производство экспертизы») и главой 33 восьмого раздела («производство по применению принудительных мер медицинского характера»).

Глава «производство экспертизы» определяет порядок производства не только судебно-психиатрической экспертизы, и поэтому в данной главе нас будут интересовать только две статьи, имеющие отношение к карательной медицине. 

Статья 190 УПК РСФСР. Присутствие следователя при производстве экспертизы.

Следователь вправе присутствовать при производстве экспертизы. 

Юридически присутствие следователя на судебно-психиатрической экспертизе недопустимо по следующим причинам:

1. присутствие следователя может стать травмирующим психогенным фактором для душевнобольного обвиняемого;

2. судебно-психиатрическая экспертиза — институт медицинский, который принципиально должен быть независим в своих суждениях от судебно-следственных органов. Присутствие следователя при экспертизе может быть формой давления на экспертов, с целью получить от них нужное следствию экспертное заключение. И хотя следствие призвано выявить нарушение закона и представить доказательства суду, подавляющее большинство из тех, кто сталкивался в СССР со следственным аппаратом, не будут утверждать, что следователи независимы и беспристрастны в своем стремлении к юридической истине. Обычно у следователя есть своя схема, и ему легче осудить невиновного, чем затянуть дело на несколько лишних недель. (Ведь в СССР у юристов, как и у всех, существуют свои плановые показатели, процент снижения преступности, ежеквартальные отчеты и прочие атрибуты социалистического планового производства.) Вот почему следователь не останавливается перед нажимом на экспертов, тем более что особого нажима и не нужно — достаточно одного недовольного взгляда следователя, особенно если он из КГБ.

И уж раз зашла у нас речь об объективности следствия, заметим в скобках еще об одной выдающейся «несуразности» советского правосудия. Все следственные органы в СССР подчинены прокуратуре, а следователи прокуратур и подавно. Прокуратура имеет право вмешиваться в ход следственных действий, давать указания, затребовать дело себе и самой же вести его. И при всем при этом она совмещает это с функциями обвинения! Как же следователь может быть независим, объективен и беспристрастен, если он или подчинен обвиняющему органу или сам является его представителем!