Осколки наших грез - Кэрри Прай

сыграла вместе с закрывающейся дверью. – Жми на газ, братец, пока целы каблуки. Сегодня мы никто друг другу и можем позволить себе что угодно. Прокручивай эту фразу в своей симпатичной голове, пока не взойдёт солнце.

Мне не удалось сдержать удивление, когда вместо шикарной яхты мы оказались в доме Сотниковых. Авдей объяснил, что перед главным событием друзья договорились встретиться именно здесь. Словом, разогреть настроение и как следует взбодриться. Успокаивало лишь одно, что старший Сотников уехал в длительную командировку по вопросам бизнеса, и в обители находились только братья.

Сомнительный, но всё же плюс.

На пороге нас встретил Давид, с коварной улыбкой и аналогичными огоньками в глазах. Парень сгорал от желания сделать это вечер фееричным. Давид был настолько доволен, что едва походил на себя. Серьёзность шла ему больше.

– И как мы тебе? – спросил Назар, покрутившись в роскошном чёрном костюме. – Признайся, ты не видела ничего прекраснее.

Все трое попали под моей оценивающий взгляд, и все до единого слились в одно тёмное пятно. Намереваясь выделить свою компанию, они не стали надевать галстуки или бабочки, выставив напоказ рельефную грудь. Я немного засмущалась, разглядывая парней. Они выглядели безупречно.

Да уж, если Бог и полюбил троицу, то наверняка эту.

– Ничего особенного, – солгала я, демонстративно зевнув. – К вашему сожалению, мне известна разница между упаковкой и её содержимым.

Прищурившись, Назар сократил расстояние между нами.

– Ты хочешь сказать, что я не идеален? Хорошенько подумай.

Моя ладонь уткнулась в его плечо.

– Голова разболеется.

– Да что с тобой такое, Снег? – буркнул он, но в момент превратился в хитрого лиса. – Какой Матвей пробежал между нами, а?

– Кстати о нём, – перебил Давит, не дав мне ответить. – Где он?

– Повёз Надю домой, – невозмутимо отозвался Авдей, словно вёл обыденный разговор. – Она приболела и решила остаться дома. Матвей предложил свою помощь, чему я бесконечно благодарен. Он вернётся с минуты на минуты.

Меня в момент поглотило двоякое чувство. Хорошая новость перебивалась плохой, провоцируя внутренний раздрай. Я не пылала ненавистью к Наде, напротив, она вызывала симпатию, но влечение Матвея рубило эту приязнь на мелкие куски.

– Он выбрал другую, Снег, – с издёвкой прошептал Назар. – А я всегда буду тебе верен. В родительской кровати, на кухонном столе… Я даже смерюсь с этим уродским скафандром, в который ты вырядилась… Что же там под упаковкой?

Переняв правила игры, я потянулась к его губам, а после прокричала:

– Перестань, Назар! Нет ничего плохого в том, что ты поигрался с пылесосом! Ты молод, а значит – всякий опыт важен! Зачем бояться, когда нечего терять?!

Парней взял долгий хохот.

– Сука, – восхищённо кинул Назар, а после поцеловал меня в макушку. – И пусть я готов вывернуться наизнанку, чтобы заполучить тебя… Никогда меня не подпускай. Никто тебя не тронет, малая. Только через наши трупы, слышишь?

Спустя час мы разливали шампанское на дорогие ковры и неуклюже дрыгались под ритмичную музыку. Некогда серьёзные люди превратились в примитивных баловников. Тогда я поняла одно: выросли наши тела, но не души. Подумать только, ведь сам Давид Сотников позволил себя слабость и, потеряв осанку, вспоминал смешные моменты из юности.

– А помнишь, мы Снег в кладовке закрыли? – смеялся он, позволяя шаманскому стекать на рубашку. – Она потом себе нос разбила. Сказала, что мы её побили. Хотя нет, история лучше была. Когда попросили её гараж отцовский поджечь! Он тогда чертовски разозлился!

– Ага, – поддерживал Назар. – Платон решил, что лишился коллекции порно-журналов. Отец не знает, ведь я до сих пор храню её у себя. Барышни того времени намного сочнее нынешних. Без обид, Снег.

Безудержно смеясь, я с трудом переводила воздух.

– Видели бы вы, когда Авдей танцы устраивал. Как только услышит новостной проигрыш, так сразу в гостиную выскочит и фонарики наяривает. Мать тогда не раз задумывалась о враче. Хотя сейчас ничего не изменилось.

– Дура, - бухтел Авдей. – Лучше вспомни, когда презервативы надувала. Бегала по всему двору с шарами. Отец полгода из дома не выходил.

В какой-то момент дверь распахнулась и нашу компанию разбавил Матвей. Смех в секунду утих. Он был настолько напряжен и зол, что подобно ластику стёр всеобщее веселье. Взмахнув рукой, он посоветовал его не трогать. Янковский прошёл на кухню, до краёв наполнил бокал и в секунду его осушил.

Парни молчали, будто всецело его понимая, но не Авдей:

– Где Надя? С ней всё хорошо? – спросил он.

– Может, ты сам у неё просишь, хренов жених?! – грозно бросил Матвей.

Я украдкой наблюдала за ним и не могла найти причину ярого напряжения. Его руки тряслись, дыхание сбилось, а голова устало поникла. Удивительно, но мне не хотелось его успокоить. Нарочито держала на нём твёрдый взгляд, быть может, укорительный, за то что не считается с другими. Янковский плевал на нас, его заботили внутренние переживания.

Надя. Он думал только о ней.

– Нам пора идти. Время, – предупреди Давид, и парни двинулись к выходу. – Давайте сделаем это. «Эдем» никогда не забудет сегодняшнего дня.

– Я останусь здесь, – бросил Матвей, запив короткую речь шампанским.

Парни не попытались его переубедить, словно полагали, что хилая попытка не увенчается успехом. Их силы были ничтожны перед горой.

– Ладно, истеричка, позже увидимся, – отозвался Назар, а после посмотрел на меня. Сама себя не веря, я покачала головой, чем спровоцировала очередной смешок, но на этот раз горький. – Сияй, несмотря ни на что.

Дверь захлопнулась, погрузив дом в неуютное молчание.

Понимала ли я, что делаю? Конечно же, нет. Прислушивалась зову интуиции, которая сейчас страшно рябила. Мне не хотелось его бросать, не хотелось уходить и оставлять часть себя здесь, без возможности добраться до истины. И пусть я боялась жирной точки, больше пугала запятая. Лучше я получу открытый удар, чем потом навсегда прогнусь под неожиданным ударом в спину. Мне нужна эта правда.

– Зачем ты осталась? – спросил Матвей так сухо, на сколько это было возможно. Его грубый тон спровоцировал волну мурашек.

– Это решение я приняла задолго до твоего прихода. Перестань считать себя центром мира, – сказала я, играя ненавистную роль.

– Заруби себе это прежде, чем начнёшь убеждать меня.

Схватив полупустую бутылку, он прошёл в центр гостиной. Его агрессивная поза заставила меня подняться с дивана.