Байкер без головы - Сергей Раткевич

— Ты как-то подозрительно быстро вернулся, — промолвил с кухни отец. — Неужто за десять минут задачку решили?

— Ага… решили… — откликнулся Алекс, глядя на часы и переставая понимать что бы то ни было.

Ведь не может же быть, чтоб с того момента, как он ушел из дома, прошло всего десять минут! Или… может?

Он бросился в свою комнату и первым делом переоделся. Изгаженные брюки пришлось скатать в трубочку и закинуть на шкаф. Куртке повезло больше, свитер так и вовсе нормальный.

Так, теперь причесаться, отдышаться, придать лицу обычное выражение. Ничего не произошло. То есть вообще ничего. Он просто немного устал, вот и все.

Алекс просочился в ванную, где постарался окончательно привести себя в порядок.

«Ну вот, никаких заметных следов не осталось».

— Мне кажется, Вика благотворно на тебя действует. Прихорашиваться начал, — проходя мимо ванной, заметила мама.

«Ну если учесть, что эти китайские печати были Викины, то можно считать, что именно она меня на все это и сподвигла», — подумалось Алексу.

Вслух он, разумеется, ничего не сказал, но если учесть, что его родители — великие маги…

«Рассказать им про Байкера Без Головы?»

«Или они и так знают?»

«Да нет, знали бы — пришли бы на помощь».

«И погибли бы наверняка. Они не смогли бы так бегать».

Правильно мыслишь, мальчишка, не впутывай старших. Все, что происходит междунами — наше дело.

— А если я не хочу иметь с тобой никаких дел? — вздрогнув, прошептал Алекс. Голос в голове раздался так внезапно, что он чуть было не вскрикнул.

Не надо было звать меня. А теперь — поздно.

— Мы еще встретимся? — выдохнул Алекс.

Обязательно.

Зеркало в ванной на миг потемнело. Алекс отчетливо различил кладбище и могильную плиту. Ту самую, на которой полустертыми буквами выведено: «Алекс Пестряков». «Сегодня ночью».

— Но ведь я не умру сегодня! — прошептал Алекс.

Любой день, когда я приду за тобой, будет сегодняшним.

Алексу показалось, что зеркало растет, наклоняется, тянется к нему… он шарахнулся в сторону, ударился плечом о дверь и выскочил из ванной.

— Ты чего? — спросила мама.

— Споткнулся, — пробурчал Алекс.

— Ну, иди спать, — посоветовала она. — Завтра вставать рано.

Алекс спал и ему снилась девочка с фиалковыми глазами. Она была очень похожа на Вику, только у той глаза зеленые, а у этой…

Нет не фиалковые у нее глаза. Вместо фиалок у нее в глазах розы… отражаются. Две красивые розы отражаются в ее глазах, словно в зеркале. Нет, не отражаются… растут у нее розы вместо глаз… розовые глаза. Розы растут, вылезают из глаз наружу… девочка берет в каждую руку по розе и протягивает их… тебе протягивает… ты берешь их… две розы… кладбищеский набор… и смотришь — вместо глаз у девочки две черные дырки. Огромные зияющие провалы в никуда. И вообще это никакая не девочка. Это могильная плита на тебя смотрит. Могильная плита из серого гранита.

— Александр Пестряков. Сегодня ночью, — шепчет она.

— Но ведь сегодня ночь… — подчиняясь наваливающейся жути, откликается Алекс.

— Ночь.

Темнота вздрагивает и взрывается ревом моторов.

Со всех сторон к Алексу летят чудовищные светящиеся зеленоватым светом байки. Дико рычат моторы, рычат, воют, стонут. Верхом на байках — скелеты в серых саванах. А впереди — самый громадный и страшный — Байкер Без Головы, владыка и король прочих призраков, несущихся в жутком хороводе.

— Ди-и-и-кая Охо-о-та-а! — донеслось до Алекса с жутким призрачным ветром, и ужасающим стоном откликнулась могильная плита.

Он вскочил на постели, не понимая, где он и что с ним, прихлопнул будильник и обвел все вокруг диким взглядом.

«Дома. Утро. На кухне мама уже что-то готовит».

«Приснилось. Просто приснилось».

«Проклятый сон!»

— Так поневоле согласишься глотать какие-нибудь таблетки, — пробурчал Алекс.

— Саша! Вставай! Доброе утро!

— Доброе утро, — вздохнул Алекс. «Хорошо хоть сегодня не заорал во сне».

«Ди-и-и-кая Охо-о-та-а!» — все еще звучало в его ушах, и мир вокруг казался странно-призрачным.

Впрочем, тщательно пережеванная сарделька и умело выставленные щиты поправили дело.

«А Вика? Что с ней? — придя в себя и, припомнив свой сон, забеспокоился Алекс. — Та девчонка, что снилась, была на нее похожа. Быть может, на Вику тоже напали во сне?»

«Быть может, она тоже ходила одна ночью на кладбище?»

«Быть может…»

— Ты куда так спешишь? — удивилась мама.

— В школу, — ответил Алекс, закрывая дверь и ссыпаясь вниз по лестнице.

— Алекс, привет! Ты как?

Гошка, Катька и Вика ожидали его у подъезда.

Увидев Вику, Алекс облегченно вздохнул.

«По крайней мере, жива. А что ей снилось, сейчас выясним».

«Кстати, что это они тут делают втроем? Ах да, они же собирались меня охранять», — припомнил он.

И не почувствовал ни обиды, ни раздражения. В конечном-то итоге они оказались правы. Другой вопрос — хватило бы у них сил, пусть даже у всех четверых, противостоять Байкеру Без Головы?

«Катька бегает не так уж хорошо».

«Да и места у той дырки в заборе на четверых не было бы».

— Алекс, ты чего молчишь?

— Привет, ребята, — выдавил Алекс, стряхивая с себя жуткие воспоминания и переходя к насущному. — Вика, тебе никакая гадость ночью не снилась?

— Гадость? — удивленно переспросила Вика. — А что, должна была сниться?

— Да не обязательно… просто… — Алекс почувствовал, что краснеет.

Хорошо, что утро такое пасмурное, может, не заметят? Или хоть промолчат? Не так-то легко сказать девчонке, которая тебе нравится, что она тебе снилась. Да еще и в присутствии свидетелей, пусть даже они и друзья. А если учесть, что и снилась тебе не совсем она, а скорей даже наоборот… хотя при чем здесь «наоборот»? В общем, сложно говорить такое. Хуже, чем контрольная по химии, состоящая из одних задачек. Но и промолчать тоже нельзя. Что, если этот Байкер и до нее добирается? Что, если он нападет внезапно, а она окажется не готова? Нет, молчать ни в коем случае нельзя. И говорить наедине, без свидетелей, тоже не получится. Потому что опасность может угрожать всем четверым. Катька и Гошка тоже там были, а Гошка еще и участие принял. Если бы он не сунул ту самую печать в огонь… быть может он — следующий?

Подумав об этом, Алекс сообразил, что придется рассказывать не только свой сон. Придется рассказывать все. А то ведь — мало ли. Если кто-нибудь из них погибнет по его вине… погибнет, потому что он промолчал… постеснялся, как идиот… нет уж!