Каждому своё 3 - Сергей Тармашев

– Вряд ли у них есть биорегенераторы на такую толпу, – с безразличием произнес Порфирьев, не поворачивая головы, – видимо, лежал с закрытыми глазами. – Скорее всего, сейчас они корчатся в судорогах, как предстоит нам через несколько минут. Если они решили оказать всем медпомощь, то нам это только на пользу. Потому что для лечения им нужно примерно пятьдесят человеко-часов, и их возвращение сюда отложится. Но даже если у них все настолько плохо, что они без всякого лечения разгрузятся и рванут обратно, как только истекут минимальные сутки между циклами, то идти им минимум два перехода. Их цикл начинается позже нашего, поэтому, если будем действовать быстро, успеем догрузиться в начале второго цикла и уйти раньше, чем они вернутся. Если повезет, и они все-таки займутся оказанием себе медицинской помощи, то вообще не доберутся досюда на втором цикле.

– Может, разумнее уехать отсюда завтра? – Овечкин окинул тревожным взглядом остальных, ища поддержки. – Зачем рисковать?

– Мы даже аэросани целиком не загрузили. – Порфирьев бросил взгляд куда-то внутрь своего шлема, видимо, смотрел на хронометр лицевого щитка, и поморщился: – Была бы еще хотя бы пара часов… Или пара грузчиков… а еще лучше – и то, и другое, и пара телег на автоматическом ходу.

– Давайте привезем Брилёву то, что успели загрузить! – Антон почувствовал, как при мысли о возможном столкновении с полусотней кровожадных убийц в глубине души начинает расти паника. – Если нас убьют, Центр вообще ничего не получит! Лучше привезти хоть что-нибудь!

– Не факт, что эти жадные товарищи явятся сюда обязательно на втором цикле, – без особых эмоций произнес капитан. – А мы точно останемся виноватыми в том, что Центр не получил продовольствие в том объеме, на который рассчитывал. Вот это однозначно факт. И нас все равно сюда пошлют. И все равно в таком же составе, потому что на большее не хватает транспорта. Везти сюда бойцов на аэросанях, чтобы устроить тут постоянный гарнизон, Брилёв не станет. У него нет столько людей, чтобы одновременно держать в руках и Центр, и Росрезерв. Да и кто захочет здесь оставаться? Желающих не будет. Так не проще ли загрузиться целиком сейчас? Так хоть в следующую экспедицию поедем не сразу. Хотя бы телеги успеем собрать. Было бы только из чего.

– Но нас ведь все равно сюда пошлют! – Овечкин пытался не сдаваться. – Так какая разница?!

– Разница в том, что мы не знаем, успеет вероятный противник вернуться сюда за два цикла или нет. – Судя по тону, Порфирьеву было плевать и на вполне логичные доводы Антона, и на жизни людей, и даже на свою собственную. – Зато, когда нас отправят сюда как можно скорее в следующий раз, шансы встретить противника прямо здесь будут гораздо выше. Так не лучше ли рискнуть сейчас, чтобы лучше подготовиться потом?

– Но что изменится за это время?! – Антон едва не сорвался на крик. – Ты же сам сказал, что Брилёв не станет посылать сюда солдат!

– Не станет размещать здесь гарнизон, – флегматично поправил его амбал. – Может, и солдат тоже не даст. Но грузчиков в достаточном количестве найти можно. Было бы, на чем их сюда везти. Ты нашел, из чего сделать крышу?

– Здесь нет стройматериалов! – Овечкин почувствовал, что имеет все шансы остаться виноватым в этом. Просто потому, что военные всегда сделают крайним гражданского. – Я все обыскал! Видел два биорегенератора, роботизированный токарно-фрезерный комплекс в разобранном состоянии, бытовое оборудование, различные запчасти, но стройматериалов тут нет! Может, они погибли в разрушенной части складов, а может, их вообще в Росрезерв не завозят, я не знаю! Но тут их нет! Я в этом не виноват!

– Стеллажи могут подойти? – Порфирьев никак не отреагировал на его крик души.

– Какие стеллажи?! – Антон посмотрел на него как на идиота, но в следующую секунду замер, озаренный догадкой: – Стеллажи складского комплекса! На которых тут все хранится! Это не потолочные балки, они не предусмотрены для такого, но если сварить их в более толстый пучок и технически грамотно соединить между собой конструктивно… Это может сработать! А в качестве кровли мы можем использовать стенки контейнеров и ящиков, их можно разрезать на листы! Подойдет все, включая пластик, если правильно предусмотреть ребра жесткости. Что-то можно использовать в два слоя, здесь же полно поддонов и складских контейнеров! Мне нужно сделать расчет!

Гражданский активист с унизительным позывным «Дно» дернулся и упал, хрипя от охватившей его боли. Кто-то из солдат, находившийся к бедняге ближе всех, помог ему распахнуть лицевой щиток гермошлема, и активист забился в судорожной рвоте. Всем стало не до разговоров, и Порфирьев лишь коротко махнул Овечкину рукой, мол, вот и сделай свой расчет, раз нужно. Антон заторопился в санузел, чтобы успеть до начала интоксикации, но оказался последним в очереди. Все, у кого судороги начинались раньше, бесцеремонно влезали в очередь вперед него, и с этим приходилось мириться, потому что все решили, что так будет справедливо. Логика подсказывала, что справедливо как раз будет использовать очередь, потому что она как бы для этого и была изобретена. Но спорить с кучей военных одному гражданскому бесполезно. Антон понял это уже давно. Они что хочешь признают справедливым, даже самую одиозную нелепость, лишь бы не сделать так, как предлагает гражданский. Что поделать – так уж устроена зависть. Глупые завидуют умным. Это объяснимо, ведь были бы умными – стали б инженерами или другими востребованными гражданскими специалистами. Но для этого нужны мозги. А куда деваться, если их нет? Вывод напрашивается сам собой: туда, где особо напрягать голову не придется, потому что за тебя все решает какой-нибудь генерал или полковник. Ну или капитан, если генералы с полковниками поубивали друг друга в грызне за власть, и их теперь остро не хватает.

Терпеливо отстояв очередь, Овечкин посетил санузел самым последним, вернулся в свой угол и молча лег на замызганную лежанку. Взгляд невольно уперся в дисплей хронометра на внутренней поверхности лицевого щитка гермошлема, и Антон в который раз подумал, что оставшиеся до начала мучений секунды истекают с ужасной скоростью. Лучше бы с такой скоростью истекало время страданий. Но нет, как раз оно ползет бесконечно долго, словно его течением управляет какой-нибудь изощренный садист-мизантроп в погонах, вроде Порфирьева или Брилёва.

На этот раз интоксикация протекала так же жестоко, как обычно, но закончилась через три с половиной часа, и Антон даже успел ощутить, как страдания переходят в горячий полубредовый сон. Во сне он лазал по стеллажам почему-то с портновским сантиметром в руках и пытался измерять все, что попадалось на глаза: контейнеры, ящики, поддоны, стальные стойки самих стеллажей и что-то еще, уже непонятно что. При этом где-то рядом постоянно маячил здоровенный расплывчатый силуэт Порфирьева, пристально наблюдавший за его работой, и стоило только Антону опустить руки, чтобы перевести дух, как злобная физиономия амбала становилась агрессивной, и его глаза вспыхивали кроваво-красным огнем, словно системы наведения вражеских роботов.

Проснулся Овечкин с тяжелой головной болью, но полтора литра качественной воды, лишенной привкуса химии, вернули его в колею. Возящийся с мучающимися солдатами Порфирьев вновь никак не отреагировал на то, что Антон позволяет себе пить дефицитную воду больше, чем достанется другим, и это окончательно убедило Овечкина в том, что капитан поступает так же. Да и плевать, лишь бы не рычал на него лично. Антон терпеливо потратил полчаса на помощь Порфирьеву, потом усталость взяла верх, и он отпросился спать.

Когда пришло время принимать антирад, хронометр показывал ровно восемь утра шестьдесят седьмых суток после катастрофы, и Антон поймал себя на мысли, что не может сразу и без ошибки сказать, какой же сегодня день по старому календарю.

– Варяг, что ты решил? – Хам с недовольной гримасой жевал капсулу антирада. – Когда уезжаем?

– Догружаем прицеп. – Порфирьев остановился перед выходом, и его снаряжение немедленно слилось с грязной резиной палаточных стен. – Под завязку, чтобы к нам было меньше претензий. Потом подгоняем аэросани и грузим их всем, на что укажет Овечкин. Если в результате сможем привезти в Центр крышу для внешнего ангара, то цель достигнута. Иначе ничего не изменится. За полтора часа до интоксикации выезжаем. За час отойдем подальше и развернем базу. Миронов предупреждал, что полностью загруженные аэросани с прицепом быстро не поедут, так что за один цикл все равно не вернемся. Поэтому сейчас будем грузить столько, сколько хватит времени. Начинаем сворачивать базу!

Как только спецпалатку упаковали, амбал со своими безропотными блондинами ушел проверять транспорт, и лейтенант повел остальных в частично опустошенный продовольственный склад. Где выделил Антону пару солдат и удалился с остальными догружать аэросани продовольствием. Выданные солдаты потребовали от Антона распоряжений. Почувствовав себя хозяином положения, Овечкин сразу принялся за дело. Он указывал, как разбирать стеллажи, где именно разрезать стенки контейнеров и борта ящиков, посылал Дно в соседние складские помещения, со входов в которые вчера были сняты вражеские мины. Дно составлял список незанятых товарами конструкций и опустошенных незнакомцами контейнеров, и если б не нехватка оборудования для демонтажа, дело двигалось бы еще быстрее. Потом с улицы вернулся Порфирьев и отобрал единственный резак. Оказалось, что ночью температура опустилась сильно за минус сорок, в каньон врывались ураганы, и техника отказывалась заводиться. Поэтому единственный доступный способ ее реанимировать – это нагреть резаком соответствующие элементы масляной системы. Услышав это, Антон искренне понадеялся, что амбал знает, что делает, и ничего не взорвет или не прожжет насквозь. Но злобный нацик посоветовал ему пошевеливаться, потому что погрузка идет слишком медленно, и ушел.