Польша в ХХ веке. Очерки политической истории - Коллектив авторов

П.А. Столыпин выступал также за административное выделение из состава Царства Польского территорий с преобладанием восточнославянского населения[95]. Еще в 1865 г. в правящих кругах обсуждалась идея образования особой губернии из юго-восточной части уже существовавшей тогда Люблинской губернии путем выделения «русского» (украинского) меньшинства в особую административную единицу. Комитет по делам Царства Польского подчеркивал важность этой меры, поскольку нужно было восстановить «подавленную» в данном регионе «русскую» народность. Однако из-за дороговизны содержания государственных учреждений новой губернии проект был отклонен.

Вопрос об образовании Холмской губернии с целью «спасения» Холмской Руси от «окатоличивания» и «ополячивания» вновь был поднятв 1895 г. генерал-губернатором П.А. Шуваловым. Русские националисты поддерживали эту идею и настаивали на том, что Холмщина должна стать составной частью русской национальной территории.

Актуальность Холмского вопроса усилилась после массового перехода в 1905 г. бывших униатов из православной в католическую церковь. Это подтолкнуло православное духовенство Холмщины во главе с епископом Евлогием (членом II и III Государственных дум) усиленно добиваться создания новой губернии. На вопрос о цели выделения Холмской Руси епископ заявлял: «…это необходимо для спасения погибающей там русской народности. Особенно трагичным является тот факт, что процесс денационализации продолжается и тогда, когда Холмщина перешла под русское владычество, и с особой интенсивностью развивался в XIX в. Только государственным мероприятием можно положить конец этому процессу исчезновения русской народности»[96].

Имелись также и другие мотивы для осуществления этого плана. Как вспоминал СЕ. Крыжановский, «по официальной, никогда не высказанной мысли, мера эта имела целью установление национально-государственной границы между Россией и Польшей, на случай дарования Царству Польскому автономии»[97].

Во время обсуждения Холмского проекта польские политики заявляли, что он является посягательством, «на какое до сих пор не решались даже самые отъявленные русификаторы». Депутат Л. Дымша отмечал, что принятие закона приведет к серьезному обострению польско-русских отношений, будет нанесением национальной обиды полякам и преумножит конфликты между двумя народами[98]. Против выделения Холмщины выступали кадеты, прогрессисты, социал-демократы. Однако большинством голосов думцев закон об образовании Холмской губернии был принят в 1912 г. Новая губерния подчинялась не варшавскому генерал-губернатору, а министру внутренних дел. В судебном отношении Холмщина была присоединена к округу Киевской судебной палаты, учебные заведения подчинены попечителю Киевского учебного округа.

Еще одним шагом правительства, который в польском общественном мнении также воспринимался негативно, был выкуп государством Варшавско-Венской железной дороги. Польские депутаты утверждали, что правительство осуществляло эту меру исключительно в целях борьбы с польскими интересами, желая удалить всех польских служащих с этого предприятия. Перечисляли они и случаи ущемления национальных прав поляков на Привислинской железной дороге, где были уволены все служащие и инженеры-поляки, даже вокзальные врачи и носильщики. Премьер-министр В.Н. Коковцов отрицал политические мотивы этого мероприятия. «…Всему делу [был] придан чисто деловой, финансовый и технический характер, а неприкосновенности служащим, готовым служить на правительственной службе так же, как они служили частному обществу, мной [были] даны от имени правительства все гарантии справедливости», – вспоминал Коковцов[99].

Последние предвоенные выборы в Думу в 1912 г. проходили на основании в очередной раз скорректированного закона о выборах, существенно изменявшего состав избирателей и выборщиков в Царстве Польском. В результате голосования эндеки потеряли мандаты в Варшаве и Лодзи, двух крупнейших городах провинции. В Варшаве, в частности, не прошел Р. Дмовский. Но в целом провинция вновь поддержала национальных демократов.

Польские депутаты упрекали российские власти и в том, что они систематически препятствуют полякам в продвижении по карьерной лестнице в судебных учреждениях Царства Польского. Министр юстиции И.Г. Щегловитов на эти упреки ответил, что он и не думает «засорять» русское судопроизводство примесью «польского элемента»[100].

Не получали поддержки правящих кругов империи и такие требования польской стороны, как проведение в Царстве Польском школьной реформы, учреждение земского и городского{2} самоуправления. Ко всему, что могло бы даже косвенно повысить политическую активность польского населения, власти относились крайне настороженно. Отсутствие городского самоуправления в провинции привело в конечном итоге к отставанию в развитии социальной сферы польских городов, процветанию в их магистратах злоупотреблений и финансовых махинаций. Городские власти мало заботились о состоянии здоровья и гигиены населения подопечных территорий. Грязь была повсюду – в магазинах, ресторанах, постоялых дворах, станционных зданиях[101]. В плане чистоты наблюдался разительный контраст с польскими городами Германии.

Не самым лучшим образом складывалась ситуация в системе образования. По численности неграмотного населения Царство Польское являлось одним из самых отсталых регионов Европы. По этому показателю оно начинало уступать и внутренним губерниям России, в которых благодаря деятельности земств и правительственных учреждений быстро росло количество учащихся. Хотя власти дали согласие на создание частных школ с польским языком обучения, однако их выпускники не имели права поступать в государственные вузы, так как не получали аттестатов зрелости государственного образца.

Не прекращались преследования за домашнее обучение детей на польском языке. Согласно постановлению 1908 г., лица польского происхождения не могли преподавать историю и географию. Согласно закону об образовании, подписанному царем в 1912 г., учителями в государственных школах могли быть только православные, в то время как на момент издания этого постановления 85 % учителей в Царстве Польском являлись католиками.

Польское общество затронули также репрессии, связанные с усилением борьбы с подрывными действиями и бандитизмом. «Достаточно сказать, – отмечалось в одной из публицистических работ, – что количество смертных приговоров в одной только Варшаве, и это только в течение двух летумиротворения 1907–1908 гг., на полсотни превосходит число казней в повстанческом четырехлетии 1861–1865 гг. во всем Царстве, а с известным палачом Литвы, Муравьевым, по количеству подписанных смертных приговоров сравнялся генерал-губернатор одной только Лодзи, единственного в современной Европе города, в котором есть постоянная виселица»[102].

И все же, несмотря на чинимые правительственными органами препятствия развитию национальной жизни польского народа, в послереволюционное время в Царстве Польском наблюдалось всеобщее оживление в культурно-образовательной сфере. Продолжали работать объединения художников, музыкантов, актеров, юристов, врачей, экономистов. Росло количество периодических изданий на польском языке. Действовали польские издательства, театры с национальным репертуаром, названия улиц и вывески на магазинах были двуязычными.

Активное развитие получило женское движение. К началу Первой мировой войны было зарегистрировано 26 женских организаций[103]. Среди них были объединения, многое сделавшие в области просвещения. Так, например, под патронатом Общества объединенных помещиц организовывались кружки для крестьянок, сельскохозяйственные школы для девушек, издавались журналы для жительниц села. В целом значительная часть польских частных школ были женскими.

Если власти закрывали одни просветительские учреждения, то поляки создавали новые. Действовали нигде не зарегистрированные школы, занятия проводились в группах на частных квартирах, преподавались польский язык, история и география Польши, создавались библиотеки, организовывались курсы для сельских учителей, издавалась учебная литература для крестьян, из-за границы ввозились учебные материалы для школ и богослужебные книги. При гимназиях и профессиональных школах создавались тайные кружки самообразования. Школьники выпускали нелегальные журналы. «Образовательное подполье» функционировало в том числе и благодаря взяткам полицейским, чиновникам от образования, школьным инспекторам. Не случайно Р. Дмовский отмечал, что русификаторская политика (в отличие от германизации) не представляла для польского общества серьезной угрозы из-за низкого культурного уровня русской бюрократии, ее организационной неумелости и коррумпированности.

Интересным явлением в жизни польского общества были общественные гражданские суды: товарищеские, примирительные, чести[104]. За растрату общественных средств или доносительство такой суд мог приговорить обвиняемого к исключению из общества навсегда либо на определенный срок, запрету занимать выборные должности в общественных организациях, возвращению растраченных средств. В рабочей среде суды рассматривали дела о кражах, пьянстве, долгах, посредничали в урегулировании семейных ссор.