Бездушный - Наталья Евгеньевна Шагаева

Замечаю неподалеку отдел с детскими шариками. Большие, глянцевые, в виде животных. Вручаю Ивану свой кофе и молча иду туда. Выбираю шарик в виде сказочного кота, а когда достаю деньги, чтобы расплатиться, Иван отодвигает меня и прикладывает свою карту.

— Ну что ты такая самостоятельная? Сказала бы, что хочешь шарик.

— А это не мне. Это Артему, — поясняю я. — Но спасибо. Поехали домой.

— Так рано? — посматривает на часы. — У нас ещё весь вечер впереди. Может, даже ночь, — ведет бровями.

— Ооо, тем более поехали. Никаких вечеров и ночей я тебе не обещала, — иду на выход, Иван за мной. Подхватывает за талию. Шлепаю его по наглой руке, убирает, усмехаясь.

— А как же «я вся твоя»?

— Ой, зайчонок, никогда не верь женщинам, — хлопаю ресницами.

— Какая ты все-таки жестокая девочка, — наигранно и обиженно произносит он, открывая дверь своей машине. — Ну жалко тебе, что ли, немножечко себя? — строит мне невинные глазки.

— Жалко, конечно, я у себя одна. Всем раздам, и ничего не останется.

— Так всем не надо. Только мне, — усмехается, захлопывая дверь. — Но я понял, — произносит Иван, садясь за руль.

— И что же ты понял?

— К тебе нужен другой подход. Я настойчивый.

— Это угроза? — смеюсь.

Еще час после приезда Иван не выпускает меня из машины, забалтывая. Почти обманным путем сбегаю от него домой, посылая воздушный поцелуй.

Забегаю с шариком в дом, снимаю жакет, обувь, иду на поиски Артема. В гостиной тишина. Тема сидит в кресле, листая детскую книжку. Щеки у него почему-то в красное пятнышко, блестят, словно их намазали мазью.

— Привет, — улыбаюсь ему. Но мальчик не поднимает голову и не смотрит на меня. — А я тебе вот что принесла, — протягиваю шарик. Артем мельком осматривает надувного кота и всхлипывает, словно не рад моему подарку. Сажусь на подлокотник кресла, отпускаю шарик, который улетает в потолок. — Что у тебя со щёчками?

Конечно, мальчишка не отвечает.

Да что случилось-то за несколько часов?

Слышу шум посуды на кухне. Ведьма варит зелье. То есть что-то готовит.

Оглядываюсь, осматривая гостиную.

— А где Гарфилд? — спрашиваю Артема, а он пожимает плечами, всхлипывает, вот-вот заплачет. — Ты не знаешь, где он? — распахиваю глаза.

Тема отрицательно крутит головой. Не плачет, сурово сжимает губы и хмурит лоб, как отец, но глаза все равно на мокром месте.

— Так! — взрываюсь я. Поднимаюсь с места, но не успеваю сделать и шага, как навстречу мне выходит Раиса Алексеевна.

— А, явилась! — зло выдает мне она, стреляя гневным взглядом.

Глава 9

Мария

— Идемте в кухню, Мария, — велит мне женщина, бросая недовольный взгляд.

— Тема, не грусти, я сейчас, — треплю мальчишку по волосам и иду на кухню.

Ведьма стоит возле окна, сложив руки на груди.

Ой, ничего хорошего этот разговор мне не несет.

Судорожно пытаюсь вспомнить все косяки, но ничего критичного не нахожу.

— Мария, при первой нашей встрече я дала вам четкие указания по поводу питания ребенка. Так? — выгибает свою идеальную тонкую бровь.

Настороженно киваю.

— А раз вы меня услышали, тогда кто дал вам право кормить Артема шоколадом?

Батончик...

Черт.

— Я не... — хочу солгать, что ничем не кормила, но это глупо. — Это был всего лишь маленький детский молочный батончик. Ну нельзя же всё запрещать ребёнку. Должны же быть маленькие радости.

— Всего лишь батончик, — возмущенно разводит руками, смотря на меня, как на идиотку. — Этот батончик спровоцировал у ребёнка аллергию. Я даю четкие указания и запреты не потому, что я злая старуха.

А выглядит как злая стерва, думаю про себя, сжимая губы, но вслух, естественно, не озвучиваю.

— У Артёма аллергия!

— На шоколад?

— А мы не знаем. Не выявили точный аллерген. Современные сладости и прочие детские радости напичканы разными химическими добавками. И поэтому я строго вам запретила их ему скармливать. Скажите, Мария, вы глупая?!

Отрицательно кручу головой.

— То, что у вас нет никакого опыта, не дает вам право гробить моего внука. Вы безответственная и непрофессиональная. Зачем вы притащили в дом кота?

— Роберт Станиславович разрешил. Простите, моя вина. Я всё поняла, и подобного больше не повторится, — честно признаю свою вину. — Вы мне скажите, что ему можно? Домашние сладости, приготовленные из свежих продуктов? Там разные печенья, кексы, тортики можно?

— Это обилие сахара, что тоже вредно. Не берите на себя много. Всё, что можно Артему, я приготовлю ему сама, — обрывает она меня. — И это еще не всё. Вы показывали ребёнку мультфильмы с насилием.

— Какие такие мультики я показывала? — распахиваю глаза. — Всё, что мы смотрели, было с цензом «шесть плюс».

— Во-первых, Артему четыре года. Во-вторых, это неприемлемый мультфильм, где демонстрируют зло и насилие.

Не сдерживаюсь, закатывая глаза. Обычный мультик для пацанов.

Вот мне интересно, откуда она всё узнала? Точно ведьма.

— В общем, я поговорила с Робертом. Будете отчитываться перед ним. Была бы моя воля, я бы вас не то что уволила, а вовсе не допустила бы к детям. И, проверьте, я повлияю на Роберта. Лучше займитесь поиском другой работы и гробьте других детей, — выговаривает она мне.

— Я гроблю детей?! — взрывает меня. Повышаю голос, но осекаюсь. Артему определенно не нужно это слышать. Мой дрянной характер лезет наружу. Но молчать я не буду.

Подхожу ближе к ведьме и шиплю ей в лицо:

— Да, признаю вину. Я скормила