Тайник в "Луна-парке" - Ричард Старк

Паркер пощупал свою одежду: еще не высохла. Но не мог же он торчать здесь целую вечность. Скоро обыщут весь парк, каждое строение, и нельзя позволить, чтобы они застукали его в этом доме с единственной лестницей. С другой стороны, он не мог бегать по парку без ботинок и куртки. Спокойно — у него есть еще несколько минут. Паркер вошел в ванную. Горячей воды, естественно, не было, но холодная из крана бежала. Он умылся и почувствовал себя немного лучше. Выпил воды, но она только растревожила голодный желудок. Вернувшись в кабинет, Паркер натянул ботинки на три пары носков. Так они жали, но ноги будут, по крайней мере, сухими. Затем он надел свою куртку поверх полотняной и теннисок и почувствовал себя неуютно. Влажные и холодные манжеты и воротник липли к рукам и шее, ему снова стало холодно.

Паркер сунул оба ножа в задние карманы брюк, натянул перчатки, найденные в сторожке, которые были почти сухими. Вот, наконец, все готово. Паркер спустился вниз по лестнице, убрал стул и корзину для бумаг и осторожно открыл дверь-зеркало. Никого. Затем вышел и закрыл за собой дверь.

На улице тоже никого не было. Паркер вышел из магазинчика и на секунду задержался на крыльце. Ярко светившее солнце абсолютно не грело. До него доносились какие-то неясные звуки, которые то прекращались, то возобновлялись, то снова смолкали. Паркеру понадобилось немало времени, чтобы разобраться, что происходит. Преследователи включали повсюду электричество, переходя от одного павильона к другому, от строения к строению, от одного туннеля к другому. Уходя, они выключали музыку и шумовые эффекты — но не свет. Если он доживет до вечера, парк будет освещен, как днем. А днем все строения будут освещены изнутри — не останется ни одного темного уголка, где можно будет спрятаться. Старик Лозини придумал неплохую ловушку. Справа от Паркера находился фонтан в центре парка, слева — часть острова Нью-Йорк, за ним манеж и автодром с электроавтомобильчиками. Он повернул налево, сделал несколько шагов и побежал.

Глава 21

Паркер шел с острова Нью-Йорк на остров Воду, за здание театра, когда послышался чей-то голос:

– Вон он! Он там, за театром!

Паркер замер на месте и оглянулся, но никого не увидел. Затем до него донесся звук выстрела, и пуля пролетела мимо правой ноги. Он поднял голову.

Над его головой тянулись тросы, на них подвешены люльки канатной дороги, в которых могли свободно поместиться четыре человека. Люльки выходили из-за театра, поднимались по тросам, проходили над всем парком, минуя фонтан, и спускались с другой стороны, за Гавайями. Лозини оставил наблюдателей с одной и другой стороны канатной дороги. Настоящее воздушное наблюдение в лучших армейских традициях. Паркер увидел четко вырисовывающийся силуэт ближайшего к нему парня. Тот перегнулся через край люльки и пытался взять его на мушку. Но нет ничего более трудного, чем попасть в цель с высоты — и вторая пуля впилась в землю более чем в полуметре от него.

Стрелок в возбуждении даже не думал прятаться. Если бы у Паркера было оружие, этот нахал давно стал бы трупом. Третья пуля пролетела уже ближе. Круто развернувшись, Паркер рванул в сторону театра.

Голос сверху снова заорал:

– Он бежит к театру! Зашел туда!

Другого выхода у Паркера не было. Куда бы он ни подался, везде его засекут сверху. В театре он, может быть, сумеет выскочить с другой стороны, где здание поможет укрыться от глаз наблюдателей. А вот что делать потом...

Паркер настежь распахнул боковую дверь, оставленную им приоткрытой накануне. Все, что удалось приготовить заранее, должно сослужить службу. В здании театра было совершенно темно. Сюда они еще не добрались. Паркер зажег фонарик, забрался на сцену и поднялся по металлической лесенке на мостик, идущий вдоль левой стены. Веревки, удерживающие полотнища сцены, были привязаны к поручню, как он их и оставил, а противовесы лежали в ряд вдоль наружного края мостика. Вдруг двери резко распахнулись. Длинная полоска света легла в центральном проходе театра. Толкая друг друга, в дверь ломились люди. Запыхавшимися голосами они перекликались между собой. Один из них прокричал оставшимся снаружи:

– Охраняйте все выходы! Смотрите в оба! Кто-то еще закричал:

– Зажгите свет! Где он тут включается?

– На сцене,— ответил другой.— С левой стороны есть распределительный щит.

Свет фонариков перемещался по всему театру. Причудливые силуэты сновали по сцене, ходили по кругу, требуя, чтобы кто-нибудь зажег свет.

Паркер пробежал по мостику, сбрасывая ногой в пустоту противовесы и дергая одновременно за веревки, завязанные на скользящий узел. Он не знал, был ли кто-нибудь под мостиком, но если кому-то в голову угодил двадцатикилограммовый противовес, он уже не боец. На сцене было трое или четверо бандитов. Поперечные балки обрушивались вниз одна за другой, подобно гигантским гильотинам, со свистом рассекали воздух. С грузами, подвешенными снизу, они весили сотни килограммов. Жесткие полотнища нагромождались одно на другое, словно накрахмаленное белье. И, наконец, тяжеленные металлические трубы в свою очередь полетели в пустоту, увлекая за собой веревки, которые, сорвавшись с талей, опутали сцену, словно тонкие длинные змеи.

Одного-двух, вероятно, все-таки придавило.

Паркер ухватился за две последние веревки, рывком развязал скользящий узел и, увлекаемый веревками, словно ракета, взлетел под потолок. Ему чуть не вывернуло руки и плечи. Сверху доносился скрежет талей. Паркер знал, что важно не пропустить момент, когда следует выпустить веревки, чтобы не раздавило пальцы о блоки талей. Все произошло мгновенно. Паркер выпустил веревки, загребая воздух руками, чтобы продолжить полет. Ему казалось, что он планирует в темноте. Если не удастся в ближайшие секунды ухватиться за что-нибудь, он может грохнуться на сцену с высоты в десять метров и разбиться. Правая рука наткнулась на металлический брус, он вцепился в него, да так и остался висеть, раскачиваясь, словно маятник.

Внизу царил страшный переполох. Слышались крики, вой и стоны пострадавших. Перекрывая этот шум, раздалось: «Дайте свет! Зажгите свет наконец!» Паркер чуть сам не присоединился к этой просьбе, так как и ему был нужен свет, возможно больше, чем остальным. Свет зажегся. Они нашли рубильники и включали поочередно рампу внизу сцены, ряд прожекторов в колосниках и лампы на маленьком балконе за сценой. Затем вспыхнул свет в кулисах и коридорах. Паркер посмотрел наверх, чтобы определить, где он находится.

В полуметре от потолка висело подобие решетки. К ней и были приделаны тали, насаженные на черные металлические прутья, за один из которых ухватился Паркер.

Он пытался подтянуться и взобраться на решетку, но одеревенелые руки не слушались. Паркер пытался превозмочь себя, но это никак не удавалось. Паркер не мог висеть так до бесконечности. У него уходили последние силы, скоро руки разожмутся сами — и тогда конец.

Но даже если он сможет еще продержаться, кто-нибудь из тех внизу поднимет голову и заметит его. Какая же из него получится замечательная мишень. Они смогут превратить его в дуршлаг, если захотят. А этот старик Лозини... Он на такую удачу и надеяться не мог!

Паркер провисел еще полминуты, затем начал раскачиваться. Понемногу колебания становились все шире, и вскоре его ноги почти дотягивались до металлических прутьев. Раскачиваясь еще больше, он подогнул ноги в коленях и резко выбросил их вперед, сильно качнулся назад, снова полетел вперед, вытянувшись во всю длину тела, и наконец зацепился ногами за прут. Теперь Паркер висел горизонтально под решеткой, вцепившись руками в один прут и оперев ноги о другой. Между этими прутьями был еще один, на уровне бедер. Минуту Паркер отдыхал, переложив часть веса на ноги, затем по сантиметру стал передвигать руки влево. В конце концов ему удалось взяться левой рукой за прут, перпендикулярный тому, за который он держался. Паркер покрепче ухватился за него и постепенно подтянул к себе ноги, затем вытянул их вперед, чтобы прут оказался под коленями, и вновь стал передвигать ноги. На это у Паркера ушло еще две минуты, но он, в конце концов оказался на решетке. Паркер сел, спустив ноги вниз, наклонившись вперед и опираясь руками на прут. Он чувствовал себя так, словно целую неделю бежал без отдыха. Паркер посмотрел вниз и убедился, что его маневр не так плохо удался. Двое парней лежали на сцене — один на спине, а другой на животе. Последний скорее всего мертв. Ноги его были подвернуты под каким-то неестественным углом. Тот, что лежал на спине, находился на самом краю сцены, очевидно, его туда перенесли. Глаза были закрыты, руки лежали вдоль туловища. Похоже, что он лежит по стойке смирно. Еще два типа ходили по сцене, что-то в ярости выкрикивая. Паркер слышал призывы к немедленным поискам. То в одном углу, то в другом раздавались возмущенные крики.