Рандеву с Варягом - Александр Михайловский

   - Полюбуйтесь на вторую часть Марлезонского балета, - с улыбкой сказал капитан 1-го ранга Остапенко, опуская бинокль, - суши покушали, сакэ выпили, и вперед - банзай!..

   Ну что там, у вас? - повернулся он к командиру БЧ-2, по нашему, старарту, Валентину Сергеевичу Петрову, офицеру, носящему странное для меня звание, капитан 3-го ранга. А тот в это время быстро-быстро перебирал на особом приборе именуемом "ноутбук", фотографии силуэтов японских кораблей, время от времени поглядывая на эскадру Того в бинокль. С Валентином Сергеевичем мы проговорили почти всю ночь. Интереснейший человек, во-первых, знаток своего дела, а, во-вторых, фанат истории военно-морского флота и, в частности, этой злосчастной войны. В своем времени Валентин Сергеевич входил в клуб, именуемый "Цусима". Когда я спросил, - А почему такое название? - Он ответил, что в Цусимском проливе, в их истории, в мае 1905 года произошла страшная битва, в которой русский флот потерпел полное поражение. Кстати, история "Варяга" волнует людей не меньше. Эти раны продолжали болеть и через сто лет.

   Валентин Сергеевич предложил мне прочесть беллетристическое сочинение некоего господина Чернова - "Варяг-Победитель"... После нескольких страниц я пришел в ужас... Но при здравом рассуждении, я понял, что, наверное, только так и можно жить в этом кошмарном ХХ веке, на подлость и беспринципность отвечая тем же. Вот и контр-адмирал Ларионов ни на секунду не заколебался, применив в отношении японцев всю чудовищную мощь, так же как и они к "Варягу" с "Корейцем". Недаром же в Святом Писании сказано: "Ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам". Контр-адмирал Уриу познал эту истину на своей шкуре. За время нашего длинного разговора за стаканом крепчайшего черного чая, я узнал о японском флоте и его командирах столько подробностей, что господин Того предстал передо мной во всей красе. Жаль, что все это скоро станет неактуально, поскольку наши потомки собираются японский флот утопить, целиком и полностью... Для меня это звучит шокирующее, я и верю и не верю в эту затею. Но наверное господину Того пришло время платить по счетам.

   Капитан 3-го ранга Петров поднял голову, лицо его было серьезно, - Товарищ капитан 1-го ранга, в ближней к берегу колонне, эскадренные броненосцы - все шесть штук. Головной - точно "Микаса", особенностей остальных не разобрать. Но без разницы. За ним три бронепалубных крейсера из шестого отряда: "Идзуми", "Сума", "Акицусима", четвертый - "Чиода", нами уже потоплен. В той колонне, что идет мористее, в голове броненосные крейсера, головным должен быть флагман второго отряда - "Идзумо", замыкает единственный в семействе трехтрубник немецкой постройки "Якумо", за ними следуют бронепалубные крейсера третьего отряда: "Читосе", "Такасаго", "Касаги" и "Иосино". Построение Объединенного Флота почти как при Цусиме...

   Контр-адмирал Ларионов посмотрел на капитана 1-го ранга Остапенко, - Ну что же, действуем как и договаривались, начинаем есть этого крокодила с хвоста. - Боевая тревога! - Скорость двадцать пять, атака с кормовых углов.

   "Москва" легла в левую циркуляцию, устремляясь вслед ушедшему к Порт-Артуру японскому флоту. У японцев экономичная скорость десять-двенадцать узлов, у нас вдвое выше. Дистанция до концевых японских кораблей быстро сокращается. Приказ открыть огонь поступил, когда до замыкающего корабля левой колонны оставалось девяносто пять кабельтовых. Стволы орудий взметнулись вверх, и я увидел, как пятидюймовки из будущего молотят подобно митральезе. По десять фугасных снарядов на ствол, пятнадцать секунд стрельбы и тишина. Следующий за нами "Ушаков" открыл огонь по замыкающему правой колонны. Он вел огонь пока только из носовой башни. У его кормовой башни для ведения огня на таком курсе не хватало угла разворота. Тикает секундомер в руке у старарта. На тридцатой секунде с момента начала стрельбы снаряды начинают долетать до цели.

   Сначала я решил, что прицел взят неверно, или есть ошибка в расчетах, потому что всплески большей частью поднялись с небольшим недолетом. Но было и прямое попадание... Напоминает, как минимум, наши десять дюймов, а то и все двенадцать. Потом под водой, у борта и под днищем, вздымая фонтаны воды, начали рваться снаряды, упавшие с недолетом. Японский крейсер, не снижая хода, начал крениться на левый борт, один из последних снарядов рванул под пером руля, искалеченный крейсер понесло налево, все больше усиливая губительный крен. Вот он лег на борт, окутываясь облаками пара, и затонул. Жертве "Ушакова" досталось не меньше. Он осел кормой по самую палубу, а в районе кормового орудия что-то ярко горело, извергая языки пламени, подобно фейерверку. Кажется, снаряд с "Ушакова" воспламенил полузаряды первых выстрелов, сложенные непосредственно у орудия. Пока он там тонет, мы берем на прицел следующую пару японских кораблей.

   Как странно, японский флот потеряв два корабля, еще никак на это не реагирует. Ну, нам так даже проще. Сжимаю кулаки и переживаю, как будто это мои артиллеристы ведут огонь по врагу. Минута, и еще два крейсера, садясь кормой, покидают строй. У одного из них в небо бьет ярко-радужная струя пламени - горит кормовой пороховой погреб, и японский корабль уже не жилец на этом свете. Английская система картузного безгильзового заряжания при малейших неприятностях сулит большой пожар и гибель. А тут, кажется, снаряд угодил в элеватор. На грохот сгорающего пороха невозможно не обратить внимание, и японские флагманы, наконец, обратили внимание на то, что творится у них в хвосте. Пока они ничего не предприняли - мы разносим в клочья третью пару. Оба тонут, окутанные дымом и пламенем.

   Мы еще за пределами досягаемости их орудий. Замыкающий броненосец дает по нам залп из своей кормовой башни - недолет, кабельтовых десять. Два исполинских водяных столба поднимаются над водой, японские снаряды рвутся сразу, не успевая уйти на глубину. "Москва" доворачивает примерно на румб с четвертью влево... Так, "Ушаков" приведен в позицию стрельбы обеими башнями по концевому броненосцу. Что он задумал - ведь легким двухпудовым фугасным снарядом ему не пробить ни бронепояс, ни броню башни. Снаряды ушли к цели, накрытый "Москвой" бронепалубный крейсер горит, как костер, а мы уходим в крутой левой циркуляции от японских броненосных крейсеров, которые бросились на нас разворотом "все вдруг".

   Я чувствую ярость японского адмирала - всего за каких-то семь минут он лишился семи... Господи, нет - восьми кораблей! Замыкающий броненосец, по которому вел огонь "Ушаков", получил снаряды под самую корму. А там винты и перо руля... Не больше четырех снарядов разорвались на бронепоясе, а остальные взметнули в небо белопенные фонтаны воды. Во вчерашнем бою у "Варяга" тоже свернуло на бок и заклинило перо руля. Но "Варяг" неуправляемая циркуляция вынесла на безобидный островок Идольми, а японский броненосец тащит прямо под Электрический утес. А там этот маньяк артиллерийской стрельбы Борейко, которому только дай пострелять из его десятидюймовок! Уж он-то своего шанса не упустит. Сказать честно, по огневой мощи его батарею можно приравнять к броненосцу, а то и к двум... Выглядываю на галерею правого борта - точно по злосчастному японцу бьет не только Электрический утес, но, кажется, что все батареи правее Прохода. Если японцы немедленно не исправят рулевое управление, то их броненосец добьют.

   Отсюда, с мостика, хорошо видны японские броненосные крейсера, которые гонятся за нами строем пеленга, постепенно набирая ход. Хорошо здесь, просторно, не то, что та проклятая Чемульпинская лужа, где "Варяг" был вынужден идти по фарватеру, как паровоз по рельсам - ни шагу вправо, ни шагу влево. А тут глубины великолепные, если что не так, то тонуть будет комфортно. А японские броненосные крейсера, все дальше и дальше уходили от пяти броненосцев первого боевого отряда.

   Контр-адмирал Ларионов, который вместе со мной вышел на крыло мостика, некоторое время смотрел в бинокль на японские броненосцы, которые вот-вот должны были подойти к точке поворота, если конечно вице-адмирал Того не желал таранить полуостров Ляотешань, потом повернулся и крикнул в открытый люк командного пункта, - Василий Васильич, будь любезен, врежь "Микасе" "Фортом" в аккурат между трубами. Но только по высокой траектории.

   - А что не "Осой"? - отозвался капитан 1-го ранга Остапенко.

   - Далековато для "Осы", да и толку с нее меньше! Не жадничай - увидишь кое-что интересное... - командир "Москвы" кивнул, и контр-адмирал потянул меня за рукав внутрь рубки. Сказать честно, тогда я не понял почти ничего из них разговора... Как можно ударить броненосец фортом - ведь это сухопутное укрепление? И причем тут осы? И почему мы должны уйти с такого удобного для наблюдений мостика?

   Но хозяева тут Ларионов с Остапенко, и они лучше меня знают, что тут можно делать, а что нет. Едва только мы успели скрыться внутри, и вахтенный закрыл за нами люк, как коротко взвыла сирена. Потом раздался ужасный грохот, корабль затрясся, и все снаружи заволокло плотными клубами белого дыма. Да, такой "Форт" лучше пересидеть внутри. Когда дым снесло назад, вахтенный снова выпустил нас с контр-адмиралом наружу. Высоко в небе, склоняясь к японской эскадре, набирал высоту ракетный снаряд. Да какой там снаряд - снарядище, длиною, наверное, сажени в три-четыре, и калибром, как у мины Шварцкопфа. Забравшись высоко-высоко, выше облаков, он развернулся, и камнем начал падать в сторону японских броненосцев.