Детектив на троих - Михаил Серегин

Парень, по-голливудски широко улыбаясь, обратился к Дрюне:

– Вы извините, я сейчас вам все объясню.

– Это кто? – спросил Дрюня, ткнув в парня указательным пальцем, словно пистолетом. – Карцев?

– Да, это Слава, – с неким кокетством в голосе, чуть смягчившись, ответила Татьяна.

– В таком случае, Слава, засунь свою жопу обратно в свой сраный автомобиль и не вынимай ее оттуда до тех пор, пока тебя об этом не попросят! Ты понял?! – проорал Дрюня.

Судя по всему, Слава понял и уже со смущенной улыбкой полез обратно в автомобиль.

– Прекрати так говорить со Славиком! – вступилась за своего друга Татьяна. – Вы и так уже накуролесили хрен знает сколько. Мне твои выходки надоели. В баре погром устроили, Костю табуреткой отлупили. Бедного Леху чуть импотентом не сделали, когда ворвались как дураки к нему на дачу...

Мы с Седым молча посмотрели на Дынина, который при этих словах потупился.

– Да я его кастратом бы сделал, если бы он с тобой там был! – заорал Исмутенков.

Тут Карцев сделал еще одну попытку выбраться из автомобиля и объяснить ситуацию. Он, не убирая одной ноги с подножки «Форда», оперся на дверь и снова с пленительной улыбкой обратился к Дрюне:

– Давайте я вам сам все объясню. Татьяна здесь ни при чем.

– Срыгни отсюда на хрен! – зарычал что есть мочи на него Исмутенков. – Уберись с моих глаз, чтобы я тебя не видел.

Слава уже без улыбки снова залез в автомобиль.

– Ну, знаешь что, ты мне надоел! – решительно заявила Татьяна. – Оставь нас со Славиком в покое и проваливай отсюда!

– Что? – взревел Дрюня и влепил дочери пощечину уже по другой щеке.

Видимо, Татьяна относилась без особого пиетета к своему отцу и уж точно не читала библейские заповеди, поскольку она размахнулась и влепила папаше мощнейшую затрещину. Дрюня, отлетев в сторону, распластался на капоте соседнего «Фольксвагена», чем вызвал явное неудовольствие его владельца, который заявил, что капот его машины не лежак и пусть он идет разбираться со своим чадом куда-нибудь в другое место.

По росту и габаритам Татьяна, видимо, пошла в Ольгу, свою мать, жену Дрюни. Ее в свое время Исмутенков привез в город из какой-то деревни, в которой он проходил практику после института. Плоды своей страсти к рослым русским красавицам Андрюша сейчас и пожинал.

К этому времени развернувшиеся события привлекли внимание многих зевак, которые мигом забыли свои еще не проданные или только что купленные автомобили и принялись оживленно комментировать происходящее. Дело тянулось уже к тому, что вот-вот начнут приниматься ставки на исход боксерского поединка между отцом и дочерью, как вдруг Татьяна вновь проявила черты Ольгиного характера. Волна безудержной ярости сменилась у нее такой же мощной волной всепоглощающей любви. Она бурно устремилась к отцу и, подняв его с капота, прижала его к себе, как мать только что отлупленного маленького проказника.

– Папа! Папочка! Папуля! – целовала она еще не отошедшего от оплеухи Дрюню в лысину.

– Ты же сам во всем виноват! – говорила она с легкой обидой в голосе, – зачем ты шлялся за мной последние три дня с этими пьяными дураками и хулиганил?

– М-м-м, – нечленораздельно промычал Исмутенков, задыхаясь в пышной груди своей дочери, как в подушке. – А кто мне записки посылал с требованиями денег? – спросил он, когда Татьяна выпустила его из объятий.

И он обличающе поднял над головой клочок бумаги с наклеенными буквами.

– Так кто мне посылал это? – гневно спросил Дрюня. – Папа римский или Фидель Кастро?

Вид вещественных доказательств расстроил Татьяну еще больше, и она, капая крупными слезами на лысину отца, запричитала:

– А что нам оставалось еще делать? К Славику пристали эти бандюки проклятые, денег требуют. Мы ищем где только можем, но никто не дает...

– Да? – освободив часть рта от груди дочери, недоверчиво промямлил Исмутенков. – И поэтому надо было грабить родного папу? Чтобы расплатиться за этого немытого ковбоя, который должен половине города?

Последние аргументы смутили Татьяну окончательно, и она замолчала. Я увидел, как Карцев, положив руки и подбородок на руль автомобиля, задумчиво наблюдал за этой сценой. Седой смотрел на все с тоскливым видом, Дынин вообще не знал, что ему делать, поскольку никаких сражений и битв на горизонте вроде бы не вырисовывалось. Я подумал, что самое время вступить в дело мне.

Я повернулся к наблюдающим за сценой зевакам и решительно заявил:

– Господа! Все! Представление окончено! Цирк уезжает! Деньги сдайте вот этому лысому господину. – Я указал на Дынина. – Полагаю, что пять тысяч с человека за такое зрелище будет недорогой платой.

Мои слова возымели действие, и толпа стала интенсивно рассасываться, выказывая таким образом явное нежелание платить. Я подошел к Исмутенковым и примиряюще сказал:

– Давайте не будем больше злиться, уедем с этого вульгарного места и где-нибудь в тихой кафешке, за рюмкой коньяка, не спеша обо всем поговорим.

Дрюня отпрянул от дочери и со злостью заявил:

– Да, мы еще поговорим с тобой! Вот приедет мать из отпуска – мы с тобой так поговорим!

– Папа! Не надо вмешивать в это дело маму, я прошу тебя! – взмолилась Татьяна и побежала за решительно удаляющимся к своему желтому транспортному средству Дрюней.

Я подумал, что мы заслужили уехать с автобазара на иномарке, и направился к карцевскому «Форду».

Только глупые предрассудки помешали присутствующим автолюбителям сопровождать «Форд-Скорпио», тихо едущий между машинами, громкими аплодисментами. На переднем пассажирском сиденье рядом с водителем сидел командор Дынин, с гордым прищуром оглядывая окрестности. Мы с Седым молча курили сзади. Татьяна же отправилась в город на родительском «Москвиче», что для нее послужило первым наказанием. Через полчаса мы въехали обратно в город и занялись поисками тихой пристани, где можно было поговорить и пропустить рюмку-другую спиртного. Время было уже десять, а мы, как говорится, были «ни в одном глазу».

ГЛАВА 7

НУ ВОТ... НОВЫЙ ПОВОРОТ!

Покружив по окраине города, мы наконец нашли более или менее приличную забегаловку. Час был ранний, и народу там практически не было. Мы все уселись за стол, едва при этом разместившись. Дынин не был бы Дыниным, если бы первым не начал солировать, решительно заявив:

– Нам надо поговорить. Нормально, без эмоций.

– Да-да, – поддержал его я. – Этим мы сейчас и займемся. Дима, пойди закажи, пожалуйста, что-нибудь выпить, а то очень в горле пересохло.

И внимательно посмотрел на Дынина. Тот на удивление быстро понял и гордо встал:

– В общем, вы здесь это... чтобы тихо. – И он отошел к прилавку. Ему на помощь отправился Седой.

– Итак, круглый стол можно считать открытым, – продолжил я и посмотрел на Карцева. – Слава, мы вчера имели счастье общаться с твоим дедом, проведя вместе с ним незабываемые день и ночь.

Карцев бросил на меня настороженный взгляд.

– Нет-нет, – успокоил я его. – С дедом все нормально, он милый старикан, мы с ним поладили, выпив не одну бутылку. Главное в том, что за весь период нашей беседы к тебе приходило очень много гостей. Самых разнообразных, но с одним и тем же требованием. Ты знаешь, Слава, все почему-то хотят от тебя денег.

Вячеслав со смущенной улыбкой потупил взгляд.

– Да-да, Слава, денег, – повторил я. – Особенно на этом поприще усердствовал муж какой-то Верки, которая одолжила тебе двести тысяч рублей, не объяснив мужу, по какой причине она так расщедрилась...

– Какая Верка? – тут же спросила Татьяна, напряженно глядя на Карцева.

Слава виновато посмотрел на нее и сказал:

– Да нет, это не то... Это не то, что ты подумала. Там совсем другое.

– Какое другое? С какой это стати какая-то Верка дает тебе деньги, при этом скрывая от мужа?

– Почему скрывая от мужа? Она мне просто дала, – стал оправдываться Карцев.

– Ах, значит, просто дала! И еще при этом до-платила двести тысяч? – язвительно сказала Татьяна. – Славик, видишь, какой популярностью ты пользуешься у женщин – они еще готовы тебе приплачивать.

– Тань, ну что ты, не загоняйся! – сказал Карцев. – Просто бабки нужны были, и она мне дала... денег.

Диалог, на мой взгляд, уходил в сторону, и я вмешался:

– Ну, знаешь ли, Таня, Веркины двести тысяч – это небольшая проблема. Муж уже знает, да и сумма, в общем, незначительная. Гораздо сложнее будет разобраться с другими кредиторами, которые проявляли самую большую настойчивость. Это чуть не стоило нам и деду здоровья, а может быть, и жизни. И если бы не своевременное вмешательство старшего лейтенанта Дынина, – тут я посмотрел на Дмитрия, который в этот момент принес нам водку и стаканы, – то нам всем бы пришлось несладко.

Дынин с деланым смущением сел и сказал:

– Да ладно тебе. Нормальная работа. Бандитов надо давить к чертовой бабушке, а не сюсюкаться с ними, понимаешь.