Я так хочу - Лиза Клейпас

Спрятав свою тоску за насмешливой улыбкой, Эндрю развел руками, чтобы указать, что факты говорили за себя.

– Красивая незамужняя двадцатишестилетняя девственница. Вывод только один… ледяная дева.

– Это не так! Во мне гораздо больше страсти и искреннего чувства, чем когда-либо будет у вас! – Ее глаза сузились, когда она увидела, что ему весело. – Не смейте смеяться надо мной! – Она бросилась на него, подняв руки, словно хотела ударить.

Подавив смех, Эндрю схватил ее за предплечья и заставил не двигаться… пока не понял, что она пытается вовсе не расцарапать ему лицо, а обнять его руками за шею. Пораженный, он ослабил хватку, и она немедленно обхватила его затылок. Она использовала весь свой вес, чтобы заставить его склонить голову. Он слегка сопротивлялся ей, вглядываясь в ее личико со смущенной улыбкой. Он был настолько больше нее, что любая попытка с ее стороны насильно заставить его что-нибудь сделать была смехотворной.

– Каролина, – произнес он неверным от удивления и желания голосом, – ты, случайно, не пытаешься поцеловать меня?

Она неистово продолжала дергать его за шею, рассерженная и решительная. Она что-то бормотала себе под нос, фыркая, как рассерженный котенок.

– …покажу тебе… заставлю тебя пожалеть… я сделана не изо льда, самоуверенный и высокомерный распутник…

Эндрю больше не мог это выносить. Когда он увидел эту маленькую возмущенную женщину в своих объятиях, он потерял способность разумно мыслить. Он мог думать лишь о том, как сильно он ее желает, а несколько украденных мгновений в розарии ничего по большому счету не изменят. Он почти сходил с ума от желания ощутить ее вкус, коснуться ее, крепко прижать ее тело к своему. Пусть остальной мир катится к черту! И он позволил этому случиться. Он расслабился, опустил голову и позволил ей притянуть свои губы вниз к ее губам.

Нечто неожиданное произошло при первом касании ее сладких губ – невинно сжатых губ, потому что она не знала, как правильно целоваться. Он ощутил, как ужасная боль сжала его сердце, пока он не почувствовал, что крепкая стена вокруг него дала трещину и внутрь проник жар. Она была такой легкой и податливой в его руках, запах ее кожи манил в сто раз сильнее роз, ее хрупкая спина выгибалась, поскольку она старалась теснее прижаться к нему. Чувства нахлынули слишком сильно, слишком быстро, и он застыл, не зная, куда девать руки, опасаясь, что если он хоть немного пошевелится, то раздавит ее.

Он повозился со своими перчатками, стянул их и бросил на землю. Осторожно он коснулся спины Каролины и скользнул ладонью к ее талии. Его другая рука дрожала, когда он нежно обхватил ее затылок. Господи, она была совершенной – ворох муслина и шелка в его руках – и слишком сладкой, чтобы быть настоящей. Его дыхание вырывалось из легких сильными толчками, а он старался сохранить нежность в своих движениях, когда прижал ее теснее к своему сильно возбужденному телу. Увеличив давление, он убедил ее разжать губы и коснулся своим языком ее языка, нашел ее опьяняющий вкус. Она слегка вздрогнула от чувства незнакомой близости. Он знал, что так целовать девственницу непозволительно, но ничего не мог с собой поделать. Из глубин его горла вырвался успокаивающий звук, и он углубил поцелуй, исследуя темный жар ее рта. К его удивлению, Каролина застонала и расслабилась в его руках, раскрыв губы и включившись в танец языков.

Эндрю не ожидал, что она будет такой пылкой и восприимчивой. Она должна была бы оттолкнуть его. Но она покорялась ему с ужасной доверчивостью, которая опустошала его. Он не мог остановить свои руки, жадно блуждающие по ее телу. Достигнув ее округлых ягодиц, он приподнял ее повыше к своему телу. Он потянул ее вверх, расположив поближе к большому бугру своей мужественности, пока она не оказалась именно там, где он хотел. Тонкие слои ее одежды – и его тоже – не могли заглушить это ощущение. Она ахнула, восхитительно изогнулась и крепче обняла его за шею, пока пальцы ее ног почти не оторвались от земли.

– Каролина, – сказал он хрипло, покрывая поцелуями изящную линию ее горла, – ты сводишь меня с ума. Мы должны немедленно остановиться. Я не должен этого делать…

– Да. Да. – Ее дыхание было быстрым и горячим. Она сцепила руки вокруг его шеи и потерлась телом о твердый выступ его чресел. Они вновь поцеловались, ее рот приникал к его губам с лихорадочной сладостью, и Эндрю издал тихий возглас отчаяния.

– Останови меня, – пробормотал он, сжимая рукой ее ягодицы. – Прикажи отпустить тебя… Дай мне пощечину…

Она откинула голову назад, замурлыкав, как котенок, когда он пощекотал нежное местечко у нее за ухом.

– Где тебя шлепнуть?[6] – гортанно спросила она.

Она была слишком невинна, чтобы в полной мере осознать сексуальный подтекст своего вопроса. Но даже в этом случае Эндрю почувствовал, что становится невыносимо твердым, и подавил низкий стон желания.

– Каролина, – резко прошептал он, – ты победила. Я был неправ, когда я назвал тебя… Нет, не делай так больше – я этого не перенесу. Ты победила. – Он отстранил ее от своего ноющего тела. – Так, стой тут, – коротко добавил он, – или потеряешь невинность в этом проклятом саду.

Уловив страстность в его тоне, Каролина благоразумно отошла от него на несколько шагов. Она обхватила себя тонкими руками за плечи, сотрясаясь от дрожи. Некоторое время не было слышно ничего, кроме их затрудненного дыхания.

– Мы должны вернуться, – наконец сказала она. – Люди заметят, что нас обоих нет. Я… я не имею никакого желания быть скомпрометированной… то есть моя репутация… – Ее голос перешел в неловкое молчание, и она рискнула посмотреть на него. – Эндрю, – признала она дрожащим голосом, – я никогда такого не чувствовала рань…

– Не говори этого, – прервал он ее. – Ради тебя самой и ради меня, мы не позволим этому случиться снова. Мы будем придерживаться условий нашей сделки. Мне не нужны осложнения.

– Но разве ты не хочешь…?

– Нет, – отрезал он. – Я хочу только видимости отношений с тобой, ничего больше. Если я на самом деле влюблюсь в тебя, то мне нужно будет перестраивать полностью всю мою жизнь. А для этого уже чертовски поздно. Мои грехи не замолить, и ни один человек, даже ты, не стоит того, чтобы ради него меняться.

Она надолго замолчала, ее ошеломленные глаза сосредоточились на его решительном лице.

– Я знаю кое-кого, кто стоит этого, – сказала она наконец.

– И кто же это?

– Ты. – Ее взгляд был прямым и бесхитростным. – Ты стоишь того, чтобы тебя спасти, Эндрю.

Всего лишь несколькими словами она уничтожила его. Эндрю, неспособный говорить, помотал головой. Он хотел снова сжать ее в своих объятиях… поклоняться ей… соблазнить ее. Ни одна женщина ни разу не выказала ни малейшего намека на веру в него, в его никчемную душу, и хотя он хотел ответить ей с чрезвычайным презрением, он не мог. Одно несбыточное желание поглотило его в большом очищающем пламени – чтобы так или иначе он мог стать достойным ее. Он сгорал от желания рассказать ей о своих чувствах. Вместо этого он отвернулся и выдавил несколько хриплых слов: