Коснись меня огнем - Николь Джордан

— Я очень благодарен вам, что вы пришли ей на помощь, ваше сиятельство. Мисс… Блейз мне как дочь.

— В самом деле? — Лорд Линден бросил на Блейз беглый взгляд, полный нежности. — Прекрасно пони-

маю ваше желание оказать покровительство такой прелестной дочери…

— Да, — односложно ответил Миклош.

Но по его благоговейному тону Блейз поняла, что вежливое, уважительное обращение незнакомца произвело большое впечатление на Миклоша. Вполне вероятно, цыган впервые в жизни так близко общается с высокородным джентльменом, если не считать тех случаев, когда его доставляли в магистрат.

Блейз подобного сказать было нельзя: она много ездила со своим отчимом-дипломатом и встречала множество других английских дипломатов, но ни один из них так и не сумел изменить ее убеждения, что англичане, особенно голубых кровей, холодны, как рыбы.

Воцарилось неловкое молчание. Цыгане широким полукругом стояли за спиной Миклоша имолча следили за происходящим. Миклош посмотрел через плечо на свой напряженно притихший табор и обратился к виконту:

— Позвольте предложить вам эля, ваше сиятельство.

— Буду вам очень признателен. — Лорд Линден обворожительно улыбнулся. — Был бы рад, если бы мне предложили сесть. Ужасно болит нога… Боевое ранение.

Миклош торопливо отдал какие-то распоряжения, икто-то из цыган тут же бросился исполнять их, аБлейз с подозрением посмотрела на Джулиана. Непохоже, что он испытывает боль, во всяком случае, такую сильную, как в гостинице. Скорее, он собирается воспользоваться нездоровьем, чтобы завоевать симпатии Миклоша идостичь каких-то своих целей.

— Вы не находите, что в экипаже вам будет удобнее, чем в открытом поле? — Блейз постаралась задать этот вопрос как можно любезнее, но Джулиан, отличавшийся завидной сообразительностью, хорошо понял, что она имела ввиду.

— Вероятно, это так, но тогда, — обратился к ней со своей обезоруживающей улыбкой лорд Линден, — я потерял бы возможность убедить вас переменить решение относительно наших взаимоотношений.

Блейз растерянно посмотрела на него. Это было одно из тех редких мгновений, когда она не нашлась что ответить. Как сделать, чтобы он выбросил из головы эту глупую мысль, что она согласится стать его любовницей? То, что такой мужчина, как лорд Линден, обратил на нее внимание, ослепило ее на миг. У какой женщины не дрогнуло бы сердце? Но его настойчивость становилась досадной помехой. Надо во что бы то ни стало избавиться от него.

Вернулся Миклош, и необходимость отвечать отпала. Очевидно, он решил принять знатного гостя со всем гостеприимством, на которое способны цыгане. Открыли бочонок эля, на земле расстелили большое покрывало, и мужчины выступили вперед, приветствуя гостя.

Поняв, что следует ступить на покрывало, лорд Линден хитро скривил губы и посмотрел на Блейз.

— Надеюсь, вы присоединитесь ко мне?

— О нет, милорд, мне нельзя. — Она покачала головой. — Женщины в этом не участвуют. У цыган такой порядок.

— Вы хотите сказать, что покинете меня? — Брови лорда взметнулись вверх. — И это после того, как я, проявив галантность, спас вас? Какая неблагодарность!

Блейз отступила назад, с трудом сдерживая смех. Несомненно, лорд Линден не привык к тому, чтобы его планы срывались.

— Уверена, такой находчивый джентльмен, как вы, не нуждается в помощи. Мне надо поздороваться с остальной семьей. Желаю вам всего хорошего и… счастливого пути.

С вызывающим смешком Блейз торопливо присела, развернулась и пошла прочь от него. Она надеялась, что Линдену быстро наскучит столь непривычная для него компания и он вскоре уедет. Правда, немного жаль, что она никогда больше не увидит его, честно призналась себе девушка.

Все время, пока шла к палаткам, она чувствовала пристальный взгляд синих глаз. Потом ее поглотила толпа цыган и оборванных, полураздетых ребятишек. Все весело смеялись, засыпая ее вопросами и непрерывно дергая за рукава.

Хорошо еще, что Исадора, жена Миклоша, взяла дело в свои руки и навела хоть какой-то порядок. Блейз отвели на противоположный край лагеря. Она провела удивительный час, возобновляя старые знакомства, расспрашивая о жизни, о детях, которые за три года, прошедших со времени ее последнего визита в табор, выросли и изменились до неузнаваемости. Но больше всего она хотела увидеть Панну, мать табора, единственную, после Миклоша, на всем белом свете, кого она очень любила и уважала. Но Блейз знала, что Панна покажется, только когда прекратятся шум и суматоха, вызванные ее появлением.

Так и случилось. Где-то минут через десять сквозь тесные ряды цыганок, рассевшихся вокруг Блейз, прихрамывая, протиснулась седая старуха со сморщенной кожей, почти беззубая, но с живыми черными глазами, от острого взгляда которых мало что укрывалось. Панна была похожа на настоящую ведьму, а речь ее напоминала воронье карканье. Увидев Блейз, она издала резкий гортанный звук. Девушка быстро вскочила и с радостным криком бросилась в ее костлявые руки. Объятия Панны оказались на удивление сильными: когда она отпустила девушку, та едва дышала.

— Я-то боялась, что ты уже состарилась, матушка, — сказала Блейз игриво-официально, — а ты еще сильна как бык.

— А ты по-прежнему трещишь как сорока, дитя. Блейз улыбнулась, у нее на щеках появились ямочки.

— В следующем месяце мне исполнится девятнадцать лет, Панна. Я выросла. Я уже больше не дитя.

— Да-да, конечно. Ты теперь настоящая дама.

— Боюсь, что нет, Панна, до этого еще далеко. Сэр Эдмунд считает меня безнадежной и слишком бойкой, а тетя Агнес говорит, что я позорю семью. Я уверена, что они оба правы.

Лицо Панны внезапно стало серьезным.

— Я знала, что ты придешь к нам.

Блейз не сомневалась, что старуха говорит правду. Панна утверждала, что она — ясновидящая, ее предсказания и в самом деле очень часто сбывались с поразительной точностью. Но еще лучше, чем она предсказывала события, Панна разбиралась в людях. В этом ей не было равных. Она была способна выведать у вас все сердечные тайны, так что вы даже не замечали, как это случилось.

Так произошло и сейчас. Она пристально посмотрела девушке в лицо и сказала:

— Тебе плохо.

— Точнее сказать, я глубоко несчастна. Панна, меня хотят поскорее выдать замуж, — сокрушенно пожаловалась девушка.

— Пойдем ко мне в палатку, расскажешь все как есть.

Палатка Панны замыкала полукруг и представляла собой продолговатое сооружение, покрытое кусками старой темной материи. На земляном полу поверх зеленых веток лежали подстилки и старые ковры. В качестве сидений служили раскиданные на полу подушки. Панна провела Блейз внутрь, взяла у нее накидку, налила чашечку тепловатого душистого чая и молча выслушала грустный рассказ девушки.