Медный всадник - Александр Пушкин

О наводнении 1824 года писано было очень много, и хотя происшествие сие еще живо в памяти многих, но предлагаю здесь читателям описание, составленное о сем несчастном приключении Ф. В. Булгариным.[352]

День 6 ноября, предшествовавший наводнению, был самый неприятный. Дождь и проницательный, холодный ветер с самого утра наполняли воздух сыростью. К вечеру ветер усилился, и вода значительно возвысилась в Неве. В 7 часов я уже видел на Адмиралтейской башне сигнальные фонари для предостережения жителей от наводнения. В ночь настала ужасная буря: сильные порывы юго-восточного ветра потрясали кровли и окна, стекла звучали от плесков крупных дождевых капель. Беспечные жители столицы спокойно почивали по дневных трудах и не обращали внимание на буйство стихии. С рассветом мы увидели, что вода чрезвычайно возвысилась в каналах и сильно в них волновалась. Сначала появлялись на улицах только люди, вышедшие из домов своих за делами, но около 10 часов утра, при постепенной прибыли воды, толпы любопытных устремились на берега Невы, которая высоко воздымалась пенистыми волнами и с ужасным шумом и брызгами разбивала их о гранитные берега.

Когда жители Адмиралтейской стороны еще не предвидели несчастия и с любопытством смотрели на сие грозное явление природы, уже низменные места, лежащие по берегам Финского залива и при устье Невы, были затоплены, и жители Галерной гавани, Канонирского острова, Гутуевского, деревень Емельяновки, Тентелевой и казенного чугунного завода, близ Екатерингофа, терпели бедствие. Невозможно описать того ужасного явления, которому были свидетелями люди, бывшие в сие время на берегу Финского залива и чудесно спасшиеся от погибели. Необозримое пространство вод казалось кипящею пучиною, над которою распростерт был туман от брызгов волн, гонимых противу течения и разбиваемых ревущими вихрями. Белая пена клубилась над водяными громадами, которые, беспрестанно увеличиваясь, наконец яростно устремились на берег.

Множество деревянных строений, подверженных первым ударам и сильному напору огромной массы воды, не могли противустоять, поколебались в своем основании и с треском обрушились. Люди спасались, как могли, в уцелевшие домы, на бревнах, плавающих кровлях, воротах; некоторые лишились жизни при сем случае. Весь домашний скот и пожитки погибли. Вода беспрестанно прибывала, ветер усиливался, и наконец возвышение воды в Финском заливе простерло бедствие на целый город.

Нева, встретив препятствие в своем течении и не могши излиться в море, возросла в берегах своих, наполнила каналы и чрез подземные трубы хлынула в виде фонтанов на улицы. В одно мгновение вода полилась чрез края набережных, из реки и всех каналов, и наводнила улицы. Трудно представить себе смятение и ужас жителей при сем внезапном явлении. Погреба, подвалы и все нижние жилья тотчас наполнились водою. Каждый спасал, что мог, и выносился наверх, оставляя в добычу воде свое имущество. Некоторые, слишком заботливые о спасении вещей и товаров, погибли в погребах. Между тем толпы народа, бывшего на улицах, бросились в домы, другие поспешали в свои жилища, но прибывавшая вода принудила их спасаться, где кто мог. Кареты и дрожки, которые сперва разъезжали по воде, начали всплывать и спасаться на высоких мостах и по чужим дворам.

В первом часу пополудни весь город (кроме Литейной, Каретной и Рожественской частей) залит был водою, везде почти в рост человека, а в некоторых низких местах (как, например, на перекрестке Большой Мещанской и Вознесенской улиц, у Каменного моста) более нежели на полторы сажени. Вид с бельведера дома Котомина был ужасный и необыкновенный. Разъяренные волны свирепствовали на Дворцовой площади, которая с Невою составляла одно огромное озеро, изливавшееся Невским проспектом, как широкою рекою, до самого Аничковского моста. Мойка скрылась от взоров и соединилась, подобно всем каналам, с водами, покрывавшими улицы, по которым неслись леса, бревна, дрова и мебели. Вскоре мертвое молчание водворилось на улицах. Около двух часов появился на Невском проспекте г<осподин> военный генерал-губернатор граф М. А. Милорадович, на 12-весельном катере, для подания помощи и ободрения жителей. Несколько малых лодок проехало по Морской, и большой катер с несколькими людьми различного звания, спасшимися от погибели на берегу Невы, сперва приставал к нашему дому, а после того остановился возле дома Косиковского. На другой день этот катер стоял в Морской улице на мели.

Но бедствие на Адмиралтейской стороне (кроме Коломны) не было столь ужасно, как в вышеупомянутых селениях на берегу Финского залива, в поперечных линиях Васильевского острова близ Смоленского поля, на Петербургской стороне и вообще в местах низких, заселенных деревянными строениями. Там большая часть домов была повреждена, иные смыты до основания, все заборы ниспровергнуты и улицы загромождены лесом, дровами и даже хижинами. На многих улицах, во всех низких частях города, находились изломанные барки, и одно паровое судно огромной величины, с завода г. Берта, очутилось в Коломне, возле сада его высокопреосвященства г. митрополита Римских церквей Сестренцевича-Богуша. На Неве все пловучие мосты сорваны, исключая Самсоньевского и прелестного моста, соединяющего Каменный остров с Петербургскою стороною. Все чугунные и каменные мосты уцелели, но гранитная набережная Невы поколебалась, и многие камни, особенно на пристанях, сдвинуты с места или опрокинуты.

В третьем часу пополудни вода начала сбывать; в 7 часов уже стали ездить в экипажах по улицам, и тротуары во многих местах сделались проходимыми. В ночь улицы совершенно очистились от воды, которая снова подчинилась своим законам течения, оставив плачевные следы своего кратковременного буйства.

Какая ужасная ночь для каждого чувствительного человека, сострадающего о бедствиях своих собратий, а особенно для тех, которые потеряли своих ближних, кровных, друзей! — Сколько беспокойства об участи милых особ, которых судьба до другого дня была неизвестна! Сколько горестных мыслей о потерях в хозяйственном и коммерческом отношениях, потерях, которые в одно мгновение пресекли надежды, основанные на многолетних трудах! — Так, ночь, последующая наводнению, была ужасна, и я не поверю, чтобы хотя один человек в столице спокойно провел ее, не заботясь о себе или об участи своих собратий.

Первые лучи солнца, озарив печальную картину разрушения, были свидетелями благотворения и сострадания. Попечительное правительство тотчас приняло меры к доставлению убежища, пищи и покрова несчастным, лишившимся своих жилищ. Дом г. военного генерал-губернатора, бывший всегда приютом сирых и злополучных, сделался надежным пристанищем всех требовавших скорой помощи. Каждый круг знакомства сделал между собою денежную складку на сей же предмет. Множество благодетельных людей поспешило на места, претерпевшие более прочих от наводнения, и какое ужасное зрелище представилось их взорам! — Разрушенные домы, разбитые суда, истребленные пожитки составляли нестройные обломки, прикрывающие обезображенные трупы: толпы несчастных рыдали над сими развалинами, оплакивая невозвратные свои потери.

Вопли горести и слезы сострадания были первым приветствием жителей столицы. Вера и благость всевышнего, излившаяся из сердца великодушного монарха, принесли первое утешение несчастным. Правительство, не помышляя о своих потерях, заботилось только о призрении нуждающихся. В первые сутки уже не было ни одного человека в столице без пищи и крова. Не дожидались просьб, но предупреждали нужды каждого. Скорость и деятельность мер правительства отвратили последствия сего пагубного происшествия: нищету и болезни. Остальное исцелили время, благость всевышнего и великодушие монарха.

Государь император пожаловал миллион рублей для раздачи бедным безвозвратно и учредил Комитет о пособии разоренным жителям С.—Петербурга. Для скорейшего исполнения предначертаний правительства назначены были временными военными губернаторами, под начальством г. военного генерал-губернатора графа М. А. Милорадовича: на Васильевском острову генерал-адъютант Бенкендорф; на Петербургской стороне генерал-адъютант граф Комаровский; на Выборгской генерал-адъютант Депрерадович.

Всякое необыкновенное происшествие или явление в природе весьма часто влечет за собою неосновательные толки. Должно заметить, что все почти цветущие торговые города и многие столицы лежат при впадении больших рек в море, ибо, не взирая на то, что подобное местоположение иногда подвергает города опасности кратковременного наводнения, оно есть верный источник их благосостояния. Кроме того, одни ли наводнения причиняют бедствия на земном шаре, и не бывают ли они в местах, даже отдаленных от моря? — Подземные вулканы, землетрясения и различные перевороты в воде и воздухе суть бедствия неотвратимые, против которых должно вооружаться одною только верою в провидение и твердостию духа.[353]