Розовый коттедж - Мэри Стюарт

— С добрым утречком и с возвращением. Как дела?

— Доброе утро, мистер Блэйни. Спасибо, прекрасно. А вы как?

— Жаловаться не на что. А миссис Велланд?

— У нее была простуда, но она идет на поправку. Я передам ей, что вы спрашивали, как у нас дела.

— Угу. Сколько вам?

— А что, можно выбирать? В городе-то паек.

— Ну, не здесь. Пинты хватит? И пара-тройка свежих яиц? У меня есть несколько в тележке. Вместе с вашим чемоданом. Я забрал его на станции. Мистер Харботтл сказал, что я могу его завезти заодно к вам домой.

…Домой? Я помню, помню… Но приехала сюда ненадолго, собрать вещи и затем покинуть дом, в котором родилась, как бы он ни пытался околдовать меня знакомыми с детства вещами. У меня была работа и жилье, куда я скоро вернусь. Здесь для меня, для Кэйт Херрик, ничего не осталось…

Я поблагодарила мистера Блэйни и сказала, что возьму у него яиц, а он расспросил меня про бабушку и ее новый дом (откуда он об этом узнал?)

и собирается ли она возвращаться в Тодхолл. Он как будто и не спешил, и я поняла, почему. Его кобыла, оставленная на подъездной дорожке, рысцой спустилась к мосту, где дорожка делалась шире, пару раз умело двинула крупом, развернув тележку, и вернулась к воротам, готовая отправиться обратно.

— Она не забыла старого пути, — заметила я.

— Рози? Она никогда ничего не забывает. Уж не знаю, что бы я без нее делал. Если мне случалось пропустить чей-нибудь дом по дороге, она поворачивала обратно и отказывалась тронуться с места, пока дело не делалось. Бог знает, как я буду без нее обходиться.

— Она, должно быть, довольно старая? Я ее помню уже много-много лет.

— Ей около семнадцати. Вот что: когда она надумает отдохнуть, я куплю тележку с мотором. Не могу себе представить, что заведу новую лошадь.

— А Рози?

Он неожиданно отвернулся:

— Полагаю, она заслужила свою отставку. Пусть доживает свой век на травке.

— Хорошо бы. Я надеюсь, она об этом знает. Он рассмеялся, больше не пытаясь скрыть звучащую в его голосе теплоту:

— Я бы не удивился. Если она раньше и не знала, то теперь догадается. Гляньте на нее: ловит каждое слово. Пойду возьму для вас яйца и принесу чемодан. Да вы что, никакого беспокойства.

Он пошел по дорожке, но, как я заметила, без особой надежды добраться до тележки. Старая кобыла наполовину прошла в ворота, закрыв собой проход, и внимательно, насторожив уши, наблюдала за мной. Мистер Блэйни приостановился, обернулся ко мне и произнес, словно извиняясь:

— Я же говорил, что она ничего не забывает. Миссис Велланд всегда давала ей что-нибудь: булочку или краюшку хлеба.

— Ох, ну конечно же! Как же я забыла! Печенье подойдет?

— Она не откажется. Подвинься, красотка.

Он заставил Рози сделать шаг назад, вытащил мой чемодан из тележки и донес его до двери. Я забрала у него чемодан:

— Большое вам спасибо. Сейчас достану печенье. Сколько я вам должна за молоко и яйца, мистер Блэйни? Я останусь здесь всего дня на три-четыре, так что, наверное, лучше заплатить сразу.

— Ничего страшного. Просто скажите мне об этом накануне отъезда.

— Не довезете ли вы меня до деревни, если можно?

— Довезу, конечно. Будет совсем как в старые времена.

Так и получилось. Я снова поблагодарила его, поспешила в дом, схватила заранее приготовленные жакет и сумку с кошельком, нашла среди оставшейся еды печенье и выбежала обратно. Я помедлила перед тем, как закрыть дверь. Мы никогда не запирали ее, но теперь? Я закрыла дверь на ключ, убрала его в карман, скормила печенье Рози, которая подобрала его бархатистыми губами, тряхнула головой и тронулась с места чуть ли не прежде, чем я успела запрыгнуть в тележку.

Дорога в деревню, утонувшая между окаймлявшими ее цветущими изгородями, с милю вела мимо пастбищ и рощ. Единственным жильем здесь были приютившиеся на опушке леса два домика, чуть больше коттеджей. В них все еще обитали прежние жильцы. В первом доме — две сестры Поуп, а по соседству — одинокая старая дева, мисс Линси. Деревня окрестила это место «Вековухин Угол».

Рози остановилась у первых ворот, и мистер Блэйни слез с тележки. Никого не было заметно, что меня весьма обрадовало. Я помнила, что сестер всегда сильно занимало все, происходившее в деревне, — так они, по крайней мере, объяснили бы сами, хотя в деревне их называли, коротко или прилагая эпитеты, менявшиеся в зависимости от настроения говорящего, засидевшимися девицами, которые во все суются. Это в каком-то смысле отвечало истине, но мисс Милдред, младшая сестра, «совала во все нос» из исключительно благородных побуждений. Можно было сделать вывод, что с пожилыми сестрами пришла эра супа и совета для добродетельных бедняков. Несмотря на сомнительные выходки моей матери, наша семья все же числилась в этой категории и иногда была этому рада, но я и без того всегда любила мисс Милдред, чье кроткое милосердие простиралось даже на тетю Бетси. Старшая сестра была более практичной и занимала что-то вроде руководящего поста в благотворительной организации в Сандерленде.

Рози подошла ко вторым воротам и опустила морду к росшей на обочине траве. Но ожидаемого печенья не обнаружилось, а занавески были все еще опущены. Дом мисс Линси. Мисс Линси совсем не походила на своих соседок. Она была мистиком. Она беседовала (по ее собственным словам) с деревьями и облаками. А еще уверяла, что владеет чрезвычайно могущественным «двойным зрением». Ребенком я боялась ее и по дороге из школы домой всегда летела как ветер, пока не оказывалась совсем далеко от ее двери. У нас, детей, было свое название для Вековухина Угла, название, которое само по себе пугало: Ведьмин Угол.

Вскоре мы проехали быстрой рысью мимо ограды кладбища и остановились у первых домов на окраине деревни. Я поблагодарила мистера Блэйни за помощь, погладила Рози, которая не обратила на меня, уже не имевшую печенья, никакого внимания, и быстро пошла по деревенскому лугу по направлению к первой цели моего путешествия — к дому викария.

В деревне Тодхолл обитало около двухсот душ, чьи дома располагались вокруг деревенского луга, в середине которого стояла церковь. Деревня могла похвастаться единственным пабом «Черный Бык», лавкой, где продавалось все, хозяйством викария с кузницей по соседству, над которой размещалась плотницкая мастерская мистера Паскоу. Вокруг луга дома располагались безо всякого порядка, и поэтому то, что называлось Передней улицей, было на самом деле широкой поляной, усаженной домами, садами и мелкими постройками. Единственные приметы современности (и потому, вероятно, наименее живописные) — школа и зал для церковных собраний, прилегавшие к стене кладбища, сложенной из необожженного кирпича, — размещались на южном краю деревни, где я слезла с тележки молочника. Церковь, настоящее украшение деревенского пейзажа, была позднего норманнского стиля (о чем я знала всю свою жизнь, не понимая, почему это так важно), с соответствующей каменной кладкой и с идеально подковообразной алтарной аркой. Там по каменной стене, окружавшей старое кладбище, карабкались дикие розы, а красивые вязы дарили свою тень. Пара коз и ослик паслись на лугу на привязи, и гоготали белые гуси, гревшиеся на солнышке близ пруда.