Заморозь мне «Маргариту» - Лорен Хендерсон

– Я принесла печенье! – сказала я, подходя ближе. – С настоящим шоколадом, а не с какой-то там сливочно-молочной пастой.

– Великолепно! – Фишер, высокий смуглый парень, хищно схватил кулек.

Он протянул его Хэзел, но та грустно покачала головой:

– Вечная диета. Стоит начать, и я уже не смогу остановиться.

Я обратила внимание, что Фишер не попытался ее переубедить или сказать, что она отлично выглядит; он лишь понимающе кивнул и отправил в рот печенье. Актеры относятся к своему весу не менее серьезно, чем девочки-подростки.

– Ну, думаю, теперь мы все выстроили и получается хорошо, как вы считаете? – спросила Хэзел у Мелани.

– Да, но все же мне хочется еще раз пройти монолог в конце первой сцены. Хотя, скорее всего, не хватит времени – придется возиться с Фиалкой.

– С Фиалкой? – переспросила Хэзел.

– Да, она снова с нами, – с легкой иронией ответила Мелани. – Клянется, что выучила текст. Если это правда, нам будет легче.

– Приятно слышать, что она хотя бы роль выучила, – с сарказмом заметил Фишер. – А что с ней, собственно, случилось?

– Летала в Гоа. Только не лезь в бутылку, мы и так отстаем от графика, и ничего хорошего не будет, если кто-то поссорится.

– Летала в Гоа и бегала там голой! – крикнул через весь зал Мэттью.

Все сдержанно заулыбались.

– Но… – робко начала Хэзел. Какой контраст с теми страстями, которые она только что играла!

– Что? – спросила Мелани, поворачиваясь к ней. Сама того не сознавая, Мелани выделяет Хэзел из остальной труппы, заметила я. Ее голос смягчается, когда она с ней разговаривает, а взгляд теплеет.

– Мне кажется, Табита тоже должна сегодня прийти, – сказала Хэзел. – Она ведь читает Гермию.

– Да, в первом акте, а нам еще нужно расписать мизансцены, – ответила Мелани. – Я попросила Мэттью позвонить ей на всякий случай. Мэтт?

Верный раб навострил уши еще при первом упоминании своего имени.

– Я звонил, честное слово, ММ! – крикнул он. – Оставил одно сообщение вчера и еще два сегодня утром.

– Ну, надеюсь, она их получила, – вздохнула Мелани, посмотрев на часы. – У нас есть пятнадцать минут. Фишер, выпей кофе или покури, а мы с Хэзел поработаем над ее репликами, ладно? Хэзел, пойдем.

Они направились в дальний угол сцены. Мелани прислонилась к стене и начала читать по сценарию, объясняя Хэзел, что от нее требуется. Хэзел кивала, время от времени повторяя реплики. Я восхищенно наблюдала за ними, несмотря на то что не слышала их слов. Мы с Фишером сварили кофе, время от времени совершая набеги на пачку печенья. Он равнодушно спросил, как продвигаются декорации, я так же равнодушно ответила, что все идет по плану. Соблюдя необходимую вежливость, Фишер улизнул на перекур. Мне нравился этот малый, но он держался подчеркнуто отчужденно. Он из тех, что с интересом наблюдают со стороны, как проказничают остальные. У меня возникло ощущение, что Фишер поумнее своих коллег, а потому их глупости наводят на него скуку.

Через несколько минут хлопнула дверь. Я подумала, что вернулся Фишер, но в зал ворвалась сияющая от возбуждения Табита. Роскошные волосы так и летели за ней – видимо, недавно вымыла голову. Оставалось надеяться, что Табита сделала это по собственному желанию, а не специально для репетиции.

– Всем привет! – пропела она, отшвыривая сумочку в сторону. – Все в порядке, Мэттью? – Она махнула ему рукой и тут заметила в углу сцены Мелани и Хэзел. – Ой, простите! Я пока разогреюсь, ага?

Подскочив к подоконнику, она непринужденно и плавно закинула на него ногу и схватила себя за стопу. Все это делалось напоказ, но я сама когда-то занималась аэробикой, так что сразу распознала профессионалку. Мелани скользнула взглядом по Табите, потом посмотрела на Мэттью. На лице оруженосца изобразилась мука, он поднес руку к уху, имитируя телефонный разговор. Тут подоспел и Фишер. Вел он себя странно: глаза вращаются, губы беззвучно шевелятся, а руки так и мельтешат в воздухе.

Покончив с растяжкой, Табита направилась к сцене.

– Ну, когда начнем? – с энтузиазмом воскликнула она. – Знаете, еще в балетной школе я разучила одну эффектную поддержку, думаю, можно было бы использовать, когда Хэзел подходит ко мне. А где Фишер? Ой, привет! Помнишь ту поддержку, а? Ты поднимаешь меня, придерживая за голень. Ну да, мы с Фишером вместе ходили в танцкласс. Ну вот, я подумала…

Тут наконец стало понятно, что означала дикая жестикуляция Фишера и мимическое представление Мэттью. На пороге стояла Фиалка, одетая более чем рационально: дутая куртка, водолазка, спортивные штаны в обтяжку и туфли на каучуковой подошве – все от Ральфа Лорена[37]. С видом примадонны она замерла у двери, ожидая, когда все оглянутся. Довольная улыбка, гулявшая по ее лицу, исчезла, как только Фиалка поняла, что всеобщее молчание вызвано отнюдь не благоговением.

– Привет всем! – произнесла она медовым голоском и двинулась по проходу. – Меня зовут Фиалка. Прошу простить, что не пришла раньше. Теперь я буду работать как лошадь! Клянусь! – Огромные глаза обежали всех, остановились на Хэзел. – Ах, ты, наверное, Хэзел, правда? – очень приветливо спросила она.

Хэзел высилась настоящей скалой рядом с крохотными Фиалкой и Табитой. Только теперь я сообразила, почему она отказалась от печенья: при таком телосложении каждый лишний фунт может оказаться роковым. Хэзел невольно ссутулилась и, опустив голову, смущенно пробормотала:

– Привет.

Табита же держалась более чем уверенно. Она даже сделала несколько шагов вперед и окинула Фиалку уничтожающим взглядом. Ее глаза блестели, руки были решительно уперты в бедра – этакая танцовщица фламенко у Хоакина Кортеса, предлагающая сопернице сразиться за право танцевать с самим мистером Тонконожкой[38].

– А меня зовут Табита, – представилась она. – Я и понятия не имела, что ты сегодня объявишься. Меня никто не предупредил.

Фиалка, мгновенно разобравшись, что к чему, тут же взяла ситуацию под контроль:

– Ах, прости, дорогая моя, пожалуйста, прости! Но на твоем месте я бы скорее набросилась на несчастного Мэттью. Как, ты сказала, тебя зовут?

– Табита. Но…

– Ах, благодарю за помощь, милая Табита. Так благородно с твоей стороны сохранить для меня роль тепленькой. То же самое сказал Энтони Кэвендиш своему дублеру, в которого был безумно влюблен. Поразительно смешно. – Фиалка сняла куртку и осмотрелась, полагая, что с Табитой покончено. – Ах, знаете, я здесь никогда раньше не бывала. Тут есть кофе? Я бы сварила для всех, – быстро добавила она, как примерная девочка. – Фишер, миленький, покажи мне, где вы варите кофе.