От Жванецкого до Задорнова - Марк Дубовский

Проиграл. На Жванецком было ползала, фестиваль же прошёл с аншлагом.

Я тогда ещё спросил Михал Михалыча: «Вам-то зачем это было нужно?»

Ничего не ответил Жванецкий, только хитро улыбнулся.

Три шока одного шведа

Валера Мачугин, как истинный бизнесмен, предложил бартер: ты меня знакомь с артистами, а я тебя буду знакомить с бизнесменами.

К тому времени я многих знал и без Валеры, а уж меня знали практически все – по концертам, по телеэфирам, по публикациям в прессе, по гражданской позиции. Ничего не ответил я Валере, только улыбнулся, как Жванецкий.

Познакомил меня как-то Валера со своим партнёром по бизнесу Морганом Страндбергом из Гётеборга. Мы приятельствуем с ним уже много лет. Чувства юмора на день знакомства Морган был лишён напрочь, всё воспринимал всерьёз, поэтому мне изрядно пришлось попотеть, адаптируя его к нашей почве.

«MORE SMEHA-1994», слева направо: Марк Дубовский, Валерий Мачугин и швед Морган Страндберг с партнёрами

Первый шок Моргана был связан с нашими представлениями о шведах.

«Шведский стол» он акцептовал бесспорно, в «шведской стенке» засомневался, а на «шведскую семью» вскипел: «Да у нас нет такого!» На что я, понимающе похлопав Моргана по плечу, дружески улыбнулся: «Ты мне будешь рассказывать!»

Второй шок застыл в глазах Моргана в компании моих друзей, посреди недели отмечавшей день рождения. Узрев на столе батарею бутылок водки, коньяка, вина, он осторожно поинтересовался: «Вы будете всё это пить? – и, услышав в ответ «конечно», с ужасом выдохнул: – Но ведь завтра рабочий день!»

Третий шок застал Моргана в Паланге, куда мы с ним ездили с экскурсионным визитом. То тут, то там стояли бабушки с табличками в руках: 15 литов, 20 литов (цены на съём комнат), Морган спросил у меня:

– Что это за таблички?

– Это цены на интимные услуги, – нашёлся я.

– А почему здесь такие дешёвые проститутки?

– Потому что пожилые, идём дальше, я знаю, где дороже!

По понятиям

В 90-е годы прошлого века бизнесмены жили по принципу «„Крыша" есть – ума не надо». «Крышей» называлась бандитская защита от… других бандитов.

Вечером после концерта тесной компанией мы ужинали в подвальчике популярного тогда ресторана JEVER в самом сердце Вецриги. Михал Михалыч Жванецкий, его директор Олег Сташкевич, Семён Альтов, Вовы Моисеенко и Данилец, их творческий «папа» Евгений Перебинос и мы с Валерой Мачугиным. Посидели, выпили, закусили.

В полночь высыпаем на улицу, решив перед сном прогуляться до гостиницы. И тут из темноты раздаётся крик: «А ну, всем стоять!» На узенькой улочке угадываются очертания не самой миролюбивой компании. Валера Мачугин сказал нам: стойте здесь, я всё улажу – и со словами: «Ребята, спокойно, тут все свои» пошёл успокаивать «спортсменов». А Валера был известным алкогольным торговцем, всё и всех знал и в этой «теме» хорошо разбирался.

Я попросил Альтова «остаться за старшего» и на всякий случай пошёл вдогонку поддержать Валеру. Но опоздал. Валера успел произнести только одно слово: «Пацаны…» – и жестоким ударом был сбит с ног. Я подхожу: «Ребята, вы что?» – а в ответ: «Марк, это ты, что ли? А этот с тобой?»

Совершенно незнакомые люди пожимают мне руки, помогают Валере подняться: «Ты бы сказал сразу, что с Марком!»

Как зауважал меня после этого случая Валера! Ведь от расправы нас спасло узнавание не «авторитетное», а сценическое, имиджевое.

Был случай, подошёл ко мне на заправке здоровенный детина, весь в наколках, и стал соавтором вот такого диалога:

– Ты Марк Дубовский?

– Да, – отвечаю, а душе сразу как-то зябко стало.

Детина же пожал мне руку и молвил:

– Уважаю! Знай, тебя никто из наших не тронет, потому что ты единственный, кто перед лабздюками (это о латышах) не бздит!

Уж простите мне эти некорректные и в лексическом, и в национальном смысле слова, но это цитата. А ещё это и одна из высших оценок моего творчества, моей гражданской позиции.

А Валера Мачугин оставшиеся фестивальные дни проходил в тёмных очках.

«MORE SMEHA‑1995»

И вновь в последние выходные апреля рижский Дом конгрессов принимал фестиваль имени Аркадия Райкина.

Своим мастерством рижан потчевали актёры Клара Новикова, Ефим Шифрин, Ян Арлазоров, Андреи Максимков и Ургант, Владимиры Моисеенко и Данилец, писатели-сатирики Аркадий Арканов, Семён Альтов, Вячеслав Полейко, пародист из Уфы Александр Чистяков (впоследствии ставший лауреатом фестиваля «Большая разница» в Одессе), киевский клоунский дуэт «Тет-а-тет» и другие.

Билет на «MORE SMEHA-1995»

Кубок Аркадия Райкина, благодаря Кларе Новиковой, Яну Арлазорову и Ефиму Шифрину, отправился в московский Театр эстрады под руководством Бориса Брунова.

Но в каких муках родилось это решение!

Из года в год на каждом «MORE SMEHA» до открытия занавеса звучала фонограмма песни «Добрый зритель в девятом ряду» в исполнении самого Аркадия Райкина. Потом занавес раздвигался – и начиналось представление.

На этот раз сценическое действо начиналось в абсолютной темноте.

Из темноты раздавался мой тревожный голос, произносящий такой текст:

«Надо бы поберечь себя. Для будущего, если в настоящем не получается.

В стране нет детства. А нет детства – не будет и должной старости. Известно же, забывающим прошлое не видать будущего.

Мы живём чересчур взрослой жизнью. Мы не в силах обезопасить юные души от ненужных знаний. Не в силах отвести их взоры от эксгибиционизма, физического, политического, нравственного. Приглушить их всезнание, разрешить их сомнения, не дать угаснуть их искренности.

Мы опустошены, мы в растерянности, нас покидает личностная детская непосредственность, основа уверенности в себе. Вместо того чтобы оберегать непосредственность в себе, мы, наоборот, взрослим детей. Нагружаем их своими проблемами, срываем на них своё отчаяние.

А ведь для ребёнка, вспомните себя, отец всегда самый сильный, а мама самая красивая и лучезарная. Можем ли мы сегодня похвастать своими улыбками и силой?

Нам не хватает выдержки, и мы хватаемся за ремень, заходимся в крике, наказываем детей. А дети в ответ наказывают нас.

Вокруг нищета, безработица, отчаяние. Уходит нежность. Ветшает ум, а он так нужен, энергичный, хлёсткий – чтобы понять своего ребёнка.