Малыш от бизнесмена. Любимых в награду дают небеса (СИ) - Шарм Элли

Сердце несется куда-то, как сумасшедшее, но я боюсь спугнуть девушку слишком напористыми действиями.

Самого на части рвёт. С одной стороны хочется побыстрее сделать своей – поставить клеймо принадлежности, а с другой стороны, жажду неспешно насладиться сполна такой красотой. Да и, что греха таить, какой же кайф было бы увидеть в момент кульминации восхищение в широко раскрытых васильковых глазах блондиночки! А сейчас догадываюсь, как выгляжу в ее глазах.

Непроизвольно морщусь.

Здоровенный буйвол весь в шрамах и тату, а она такая … воздушная утонченная вся. Грудная клетка тяжело поднимается в такт неровному тяжелому дыханию. В предвкушении тяну вниз кромку чёрного платья. Не останавливаюсь даже, когда небесно- голубые глаза Алёны широко открываются от понимания того, что я практически обнажил ее стройное тело. Девушка громко ахает и судорожно впивается острыми коготками в мои плечи, когда ощущает мое прижавшееся к ней твердое тело. На мне уже практически ни единого клочка ткани. Желание, что плещется в крови, я успешно сдерживал до этого, но теперь оно грозит вот-вот перелиться через край.

Как я и думал, она - само совершенство.

Изящная, хрупкая…

А ее такая непривычно невинная, но вместе с тем бурная реакция на мои ласки и поцелуи, заставляет буквально сатанеть. Наверняка у нее и мужика-то нормального не было. Желторотые неумелые малолетки не в счет. Ласкаю пальцем румяную щечку, наблюдая за тем, как в затуманенных глазах белокурой красавицы разрастается буря эмоций: страсть, испуг, любопытство. Веду пальцами по округлому бедру, сминая небольшой, обычный, хлопковый кусочек ткани, за которым прячутся врата в самый настоящий рай.

Не давая опомниться конфетке, тянусь к джинсам и жестом фокусника ловко вынимаю из заднего кармана «резинку». Надрываю зубами шуршащий квадратик, пока подо мной моя совсем растаявшая красавица прикрыла длинными черными ресницами васильковые глаза.

Еще мгновение…

Тело девушки трепещет, словно крылья бабочки, охваченные огнем. Мысленно проклинаю себя, на чем свет стоит, приподнимаясь на локтях. Не могу поверить! Девушка, так поразившее мое воображение, оказалась… девственницей. Как вообще такое может быть?!

А я так грубо… Тяжело сглатываю, встречая взгляд широко распахнутых полных слез, боли, а главное, обиды глаз.

Алена прикусывает почти до крови нижнюю губу, но все же жалобный стон успевает сорваться с ее уст. В моей груди нарастает буря эмоций: шок, сожаление, какая-то, к чертовой матери, неуместная в данной ситуации гордость, что я у нее первый.

– Проклятье! - ругаюсь, когда вижу, как по бледной щеке Алены ползет прозрачная крупная слеза. – Ты почему не сказала, что девочка еще?

-Дима, - всхлипывает Алена. Нижняя губа девушки дрожит. – Больно.

Из васильковых глаз брызжут слезы, и она совсем по-детски закрывает дрожащими ладонями лицо. Меня, одним словом, выворачивает наизнанку. Все внутри выжигает дотла. Сжимаю зубы так, что, кажется, в порошок сотру.

Придурок!

Обидел все-таки малышку… Не хотел, но обидел.

Чувствую себя последней скотиной. Наклоняюсь над побледневшим личиком, сцеловывая каждую слезинку, застывшую в уголках ее чудесных полных боли выразительных глаз. Ласково провожу пятерней по белокурой головке, замечая, как в глазах Алены появляется смущение.

– Сейчас, легче станет, - обещаю, а сам не имею понятия - так оно или нет. Никогда не связывался с девственницами. Черт его знает, как оно… Всегда предпочитал зрелых женщин, которые знают, что именно хотят от своего тела и от меня.

– Не реви, ничего уже не вернуть, - бурчу, проводя пальцами по коротко стриженному затылку и стараясь выкинуть из памяти тоненький болезненный вскрик.

Мои слова вызывают новый поток слез у красавицы, заставляя прижать ее сопротивляющееся тело ближе к себе. Хотел успокоить, только вот вышло, как всегда. Такта у меня, конечно, как у бурого медведя в лесу.

Притягиваю ее ставшее

неподатливым тело к себе так, что белокурые локоны рассыпаются по моему плечу, а изящный слегка курносый носик утыкается в мою грудь. В крови бурлит самый настоящий адский пожар, но я, не выдавая его голосом, ласково шепчу:

– Спи. Завтра все решим.

Только вот мое тело совсем не согласно с таким поворотом дел. Мышцы то и дело сокращаются от прикосновения гладкой упругой кожи, лежащей рядом, красавцы. Сильнее сжимаю челюсти, мучаясь от накатывающего желания. Несмотря на одолевающих похотливых демонов внутри, медленно прикрываю глаза, стараясь выровнять дыхание.

Чувствую, как длинные мокрые ресницы девушки щекочут кожу руки. Сильнее смыкаю объятия. Прислушиваюсь, как одержимый, к тихому, почти беззвучному дыханию девушки, что с каждой секундой становится все размереннее.

Не знаю, что ждет Алёна от завтрашнего утра. Но уже все решено. Моя! Никому не отдам.

Глава 14

Глава 14

Алена

Прикрываю глаза, подставляя лицо мягким утренним лучам солнца. Воздух на улице теплый и влажный. Небольшой ветерок дует в лицо, развивая светлые волосы, ласково охлаждая алеющие щеки. Он будто пропитан морской солью и насыщенным ароматом цветущих в округе цветов. Не хочу быть кем-то замеченной, поэтому спешу мимо булочной, откуда доносится аромат свежего горячего хлеба и пряных местных блюд. Рот наполняется слюной, но мне совсем не до этого. Прежде чем завернуть за угол, словно нехотя оборачиваюсь, чтобы в последний раз посмотреть на пристань. В сердце что-то обрывается, будто сильно натянутая тонкая струна. Затем еще одна…

Яхта Волкова…

Похожее на призрак судно, еле виднеется через плотню дымку тумана. Тяжело сглотнув, опускаю глаза.

Пусть исчезнет из памяти. Навсегда.

Будто и вовсе не было! Но стоит поднять взгляд, как разочарование топит душу на месте. Никуда не исчезла. Стискиваю конвульсивно пальцы. Разве я многого хочу? Просто забыть… Но смогу ли я избавиться когда-нибудь в будущем от этого неотступно преследующего мучительного чувства стыда? В ушах, тут же, будто издеваясь, звучит сиплый голос бородача, когда утром, стараясь убежать с яхты незамеченной, я поднялась вверх на корму.

– Че не заплатил? Во дает! Спит небось?

Чешет бороду, в которой виднеются рыжеватые волоски, а затем, морщась, лезет в карман холщовых штанов. Вынув увесистую пачку плотно свернутых купюр, щедро отсчитывает и сует почти насильно в мои висящие плетьми вдоль тела руки.

– На, вот. Одними обещаниями сыт не будешь. Говорил же, бабками не обидим, - оценивающе смотрит на мое бледное потрясенное лицо. - Девять утра, - присвистнув, качает головой. — Вот ты его умаяла, девочка.

Разжимаю судорожно сжатый кулак и на асфальт, кружась, словно осенние листья, падают новенькие, хрустящие, зеленые и желтые купюры.

Только вот сейчас лето, а не осень… а осень – она навечно поселилась в моей душе. Равнодушно смотрю себе под ноги. Евро. Я раньше их в глаза не видела.