(не) просто сосед (СИ) - Андриевская Стася

К счастью, остались самые толковые: Влад, Кирилл и Серёга. Влад — стреляный воробей, бывший военный, его на слабо не возьмёшь, Серёга как обычно «на бетоне» — ему хоть чёрта покажи, даже не удивится, а Кирилл — адреналинщик по жизни, ему, кажется, вся эта бандитская романтика наоборот, в кайф пришлась. А вот самому Руслану было чертовски не по себе. Нет, он не боялся, но обстановка на территории сервиса теперь жутко напоминала то, о чём страсть как хотелось забыть.

После напряжённого дня, приёмки «конструктора», его осмотра и обсуждения с мужиками стратегии сборки, но главное — после постоянного нахождения под перекрёстным слежением Мансуровых людей, Руслан вырубился, едва коснувшись головой подушки. И приснилась ему очередная вариация «любимого» сна, в котором, на этот раз уже понимая, что глобально ничего не изменить, Руслан сразу повёл девчонку в баню.

Душный воздух, полумрак, необъятных размеров бассейн, а в нём — Калашников брасом плавает. По бортику мужики сидят, не разобрать, кто есть кто, но Руслан помнит некоторые фамилии, старается вспомнить остальные… Отвлекается от девчонки, зачем-то идёт в какую-то комнату. Там оказывается один из Калашовских гаражей — тех, что работали на угонах. Всё вокруг завалено разборками, так что приходится протискиваться между деталями и частями машин, а на сход-развале стои́т целёхонькая тойота. Его, Русланова, «Камри»

Ну как его — пока не его. Пока что он видит её впервые. Но уже знает про неё всё: тачке десять лет, а у неё пробег, как у двадцатипятилетнего рейсового автобуса — сумасшедший. Ходовая убитая — не берегли. Делать и делать. Ценник за всё-про всё нехилый выходит, но хозяин её вроде из серьёзных, денежных товарищей, не должен зажмотить. Руслан на это надеется. Он ведь не для себя, не то, чтобы нажиться — на таком ремонте разве нагреешься? Греться, это, вон, на угоны… Но ему реально хочется с ней повозиться, тянет она его, он её чувствует. И это не объяснить.

Потом тойоту забирает какой-то парниша, и Руслан ему даже слегка завидует. Потом снова этот парень, но уже на другой тачке, вроде внедорожника какого-то. Говорят о чём-то, куда-то идут. А может, едут. Какие-то люди, здания… Бестолковая кутерьма. Фоновая тревога. Снова эта девчонка — красит губы, строит Руслану глазки: «Чего смотришь, хочешь меня?» Он пожимает плечами: «У меня, вообще-то, жена» Она смеётся: «А мы ей не скажем!» Манит его пальцем и, виляя задницей, уходит по тропинке между высоких кустов. А когда скрывается из вида, Руслан вспоминает, что в этот раз хотел проследить за ней лично, кидается следом… Двери, люди… Снова кутерьма. Поиск… И вдруг — душная тишина, и он понимает, что лежит в кровати с этой девчонкой. Голый. Она тоже голая и лохматая, влажная от пота, на виске кровоподтёк, на шее синяки, губа разбита… Смеётся взахлёб: «А говорил, жена!», и уже нет смыла продолжать смотреть этот чёртов сон… Проснулся.

Стоял потом у окна, курил и пытался разобрать сон на детали. Хрен с ней с той девкой — тут всё понятно. Калашников, опять же, — хрен с ним. А вот тойота и тот парниша, что за ней пришёл — в вариации этого сна впервые.

Сейчас Руслан отчётливо вспомнил — пацанчик этот в середине девяностых работал водилой у местного авторитета и частенько пригонял его тачки на ТО в гаражи к Калашникову. Разные тачки, в том числе и эту тёмно-синюю «Камри», но, правда, никогда лично к Руслану. У Руслана, ведь, при Калашникове другая функция была, а поэтому работал он в основном в «секретных» гаражах за городом. Но иногда выходил подменить кого-нибудь из пацанов на нормальном ТО и там-то и пересекался с этим парнем на «Паджеро» Вот, точно! Одна из тачек, на которых тот приезжал — новенький «Паджеро»

А чего тогда приезжал, если новенький? Да хрен его знает, столько лет прошло… И что-то тут ещё… Что-то…

Руслан задумчиво побарабанил пальцами по подоконнику. Нет, не вспомнить — нет образа, только ощущение… Что-то мягкое и… И словно какой-то косяк со стороны Руслана, о котором знает только он. И почему-то в памяти встаёт цвет, как ассоциация, — золотистый беж. И какая-то неявная связь с тем парнишей…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Максим» — выдала вдруг память, и Руслан кивнул своим мыслям. Точно! Парня звали Максим. Агеев, там, не Агеев — этого Руслан никогда не знал, но то, что они с ним пересекались по теме «Камри», когда она ещё не принадлежала Руслану, — это да. Да и потом, когда в девяносто шестом Максим пошёл в свободное плавание, занявшись перегоном тачек из ближнего зарубежья — тоже приходилось пересекаться на автомобильную тему.

В принципе, картина, слегка обрисованная Мансуром, складывалась. Если этот Максим увидел реставрированную «Камри» и признал в ней ту самую, на которой когда-то работал — вполне мог вспомнить и Руслана. И порекомендовать его Мансуру, потому что сам-то Макс в своё время тоже разные тачки гонял, в том числе и «серые», и Руслану частенько приходилось шаманить и над ними. В обход Калашникова, естественно. Собственно, на этом и заработал тогда на квартиру. И не только на неё.

Вот время-то было — девяностые, мать их! Воровали, вымогали, мошенничали… Короче, крутились, как могли. Выживали сильнейшие, хитрейшие и те, кто сумели сбиться в стаи. Неформатных и идейных топили, как слепых щенков — чтобы не путались под ногами и не мешали неприкасаемым делить сферы влияния. Но иногда, правда, и неприкасаемым влетало, бывали громкие случаи. Пуля-то — дура, чего с неё взять. Кто не спрятался — она не виновата.

А кто-то и на пустом месте разяву словил. Как Руслан, например.

Вспоминать об этом было тошно, но образ девки из сна тут же упрямо полез на передний план. Растревожил как-то особенно остро, как-то… Руслан закрыл глаза, сосредотачиваясь на воспоминаниях.

Тёмная душная комната, девка эта на кровати — голая, истерично хохочет. Кожа её тёплая и мягкая, влажная. Воздух пахнет по́том и сексом. Волосы растрёпанные…

Открыл глаза. Поймал! Понял прикол подсознания, только шутка вышла ни хрена не смешная — сегодня в роли той девки выступала соседка из-за стены. Чёрт.

Скольких за все эти годы он видел в роли той девки! Она как ведьма, как проклятие собирала в себя едва ли не всех, с кем Руслану доводилось когда-либо спать — до хрена, одним словом. Но на этот раз это уже было слишком!

Вернулся на диван, попытался отогнать видение, но тщетно. Теперь его уже дорисовывало полусонное воображение: спутанные мягкие волосы, измятые до синяков тонкие запястья, кровоподтёки на скулах, разбитая губа… Растерзанная, безвольная поза… И сам факт того, что произошло. Как бы по его вине.

Игры подсознания, мать их. Снова сел. Растёр ладонями лицо.

Да, соседка ему запала. Он признал это ещё тогда, в парикмахерской, когда наблюдал за ней через зеркало. И вроде ничего особенного, девчонка как девчонка, к тому же, молодая ещё совсем, но во время секса той же ночью, чего греха таить, представил вдруг её. И это он тогда ещё не знал, что она вот, за стеной живёт.

…Интересно, сколько ей?

Закатай губу, Подольский! Ни мыслишки, ни, тем более, руки свои не тяни в ту сторону. Девочка чистая — её видно, а ты, считай, конченый. Делай ремонт, раз уж начал, и вали по холодку. Или сразу вали — ещё лучше будет. Для тебя же.

Мансуров наведывался в гараж по несколько раз на дню — у него от предвкушения мести московскому мажору аж огонь молодой в глазах появился. Даже Кирилл с Владом стали называть его между собой «маньячеллой»

Работы предстояло много, и вся она была тонкой, не терпящей суеты. И тут, как нельзя кстати, пришлась Виталькина ауди — чтобы отвлекаться, отдыхать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Реставрация была страстью Руслана. Он любил все эти «Победы», «Волги» и «Чайки», допотопные иномарки и просто рухлядь, которой можно было дать вторую жизнь. Вот именно — вторую жизнь. Может, он видел в этом железе себя? Кто знает.

Кстати, Виталькину ауди он тоже вспомнил. Едва на следующий день после того дурацкого сна зашёл на территорию сервиса — ночная ассоциация «золотистый беж» и «что-то мягкое» тут же обрела очертания — золотистая, перфорированная кожа. Всё ещё не веря, полез в салон — и точно, на дверях в качестве элитной отделки была использована обтяжка кожей. Золотистой, перфорированной. Для верности, Руслан отодрал панель задней правой двери и там, возле самого порожка, обнаружил свой давний, старательно прикрытый алюминиевым уголком «косяк». Вернее, наглую недобросовестность — заплатку из куска похожей кожи. Похожей, но другой. А кусочек вот этой — дорогущей золотой, он тогда тупо украл и отнёс будущей жене. Она из неё, кажется, заколку для волос сделала.