Социальные функции права. Материалы круглого стола. Круглый стол № 1 - Сборник статей

Методология познания функций права: дискуссионные вопросы

Д.А. Пашенцев

Профессор кафедры теории и истории государства и права Московского городского педагогического университета,

доктор юридических наук

Проблема функций права не является новой для отечественной юриспруденции. В советский период благодаря усилиям Т.Н. Радько и его последователей сформировался единый поход к пониманию сущности функций права, под которыми стали понимать основные направления воздействия права на общественные отношения. При этом конкретные определения функций права в современной научной и учебной литературе значительно отличаются друг от друга, различается и количество выделяемых учеными функций.

В современных условиях методологического плюрализма закономерно возрастает интерес к исследованию различных аспектов, связанных с понятием, содержанием и видами функций права. В итоге в научной и особенно в учебной литературе можно встретить немало различных определений данного понятия, порой достаточно сильно отличающихся друг от друга. Это можно объяснить тем фактом, что ученые сегодня стоят на различных позициях правопонимания, и от типа правопонимания зависит, как они определяют собственно право и, как следствие, функции права.

Также наблюдается плюрализм точек зрения по вопросу о классификации функций права. Например, один из признанных специалистов в данной сфере Т.Н. Радько в своей монографии перечисляет множество имеющихся научных подходов и возможных классификаций[38]. Такое многообразие точек зрения он объясняет возможностью брать за основу классификации самые различные основания. В итоге единого подхода к классификации функций права в отечественной юридической науке так и не выработано[39]. Каждый автор учебника приводит свою собственную классификацию, при этом далеко не все указывают даже ее основания. В результате появляются все новые и новые функции права, как общеправовые, так и отраслевые. В этих условиях закономерно возникает вопрос: есть ли предел выявлению и описанию новых функций права? Является ли процесс придумывания новых классификаций для этих функций конечным?

Теоретически функции права, как и почти любой иной правовой феномен, могут быть классифицированы по множеству самых различных оснований. Но нужно ли такое множество классификаций? Что дают они для развития юридической науки и практики? Представляется, что современная теория права должна выделить и обосновать некий достаточный минимум действительно значимых оснований для классификаций функций права. Из всей массы классификаций в науке должны остаться только те, которые имеют методологическое значение и помогают в решении научных задач.

Представляется, что дальнейшее развитие теории функций права должно осуществляться, во-первых, через снятие имеющихся в ней противоречий, во-вторых, с помощью применения новой научной методологии.

В современных условиях мы наблюдаем переход от классической к постклассической науке. Научная картина мира меняется, привычные представления подвергаются обоснованным сомнениям. Во многом такой переход обусловлен успехами физики и других точных наук, что закономерно влечет за собой и появление новых концепций в рамках социально-гуманитарного знания. На смену прежним принципам и критериям научного знания, таким, как детерминизм, объективность, универсальность, истинность, приходят плюрализм точек зрения, признание ненаучного компонента (мифы и стереотипы), антропоцентризм и связанная с ним относительность[40].

Изменения, которые произошли в видении научной картины мира и, главное, в отношении к ней современных ученых, позволяют поставить вопрос об ограниченности всякого детерминизма, о новых подходах к взаимоотношению порядка и хаоса, подвергнуть сомнению саму идею постоянного прогресса. «Старое представление о том, что наука развивается путем накопления все большего количества «абсолютных истин в последней инстанции» сменяется новым: наука развивается путем смены системы постулатов, причем при этом нередко возвращается к тем положениям, которые были раньше как бы окончательно отвергнуты»[41]. Сегодня многомерная научная картина мира все больше не укладывается в рамки одномерного, узконаправленного материалистического подхода. На смену господствовавшей долгое время точке зрения о безальтернативности общественного развития приходит представление о его многовариантности.

Как отмечает И. Л. Честнов, в качестве принципов постклассической юридической картины мира выступают многомерность права, сконструированность правовой реальности, релятивизм и неопределенность[42].

Представляется, что применение методов, предлагаемых современной юридической наукой, позволяет поставить новые задачи перед теорией функций права, обозначить вопросы и поискать на них адекватные ответы.

Постклассическая наука предлагает юриспруденции целый ряд методов, одним из которых выступает конструктивизм. Как полагает И.Л. Честнов, конструктивизм «выступает как эпистемологической парадигмой, общеметодологическим ориентиром, так и конкретной научно-исследовательской программой, «работающей» на уровне конкретного исследования»[43]. При этом сторонники конструктивизма полагают, что наука, вопреки общепринятому мнению, не открывает явления, существовавшие и до акта их описания и измерения, а именно создает, конструирует их описанием и измерением. Применение методологии конструктивизма позволяет поставить вопрос о том, насколько теория функций права является объективной. Можно предположить, что теория функций права – это искусственно созданный учеными конструкт. Он помогает изучать и интерпретировать право, но при желании можно создать и иной конструкт, опирающийся на иную систему координат, иную научную терминологию, и тогда функции права станут тоже иными.

В пользу правильности конструктивисткой парадигмы применительно к функциям права свидетельствует как многообразие их классификаций, о чем уже упоминалось выше, так и многочисленность подходов к выделению самих функций права. Благодаря защищаемым диссертациям, каждая из которых должна обладать научной новизной, исследователи придумывают все новые и новые функции права и стараются их обосновать. Наряду с уже привычными политической и экономической появляются и такие функции права, как экологическая даже и демографическая. Так существуют ли все эти функции как явление объективной реальности либо они придуманы, сконструированы учеными и не всегда в строго научных целях? Вопрос пока остается без ответа.

Одним из широко распространенных и влиятельных научных направлений, особенно в западных странах, выступает социологическая юриспруденция. Ее сторонники понимают под правом не нормы, а правоотношения, то есть нормы в действии.

Разработанная немецким правоведом О. Эрлихом концепция «живого права» утверждает, что настоящим, живым правом являются только те нормы, которые реально действуют и регулируют общественные отношения. Нормы, которые ни разу не применялись, нельзя считать подлинным правом. Но и простой реализации норм правоприменителями недостаточно. «Принятие закона и даже его исполнение органами государственной власти еще не означает, что этот акт стал «живым» правом»[44]. Необходимо, чтобы норма получила распространение в массовом поведении населения, не избегающего этой нормы, воспроизводящего ее своими действиями.

В рамках применения данной методологии к изучению функций права логично поставить вопрос: а действуют ли функции права в сфере конкретных правоотношений? Реализуются ли все они и в полном объеме на практике?

Конечно, сложно спорить с тем, что право устанавливает позитивные правила поведения, предоставляет субъектам права субъективные права и возлагает на них юридические обязанности. Следовательно, регулятивная функция права существует и играет важную роль в обществе. Но возьмем, например, функцию охранительную, которая призвана защищать регулируемые правом отношения с помощью мер юридической ответственности. Рассмотрим официальную статистику МВД России за январь 2015 г. В этом месяце зарегистрировано 162 тысячи преступлений, возбуждено 121,4 тыс. уголовных дел. Рост регистрируемых преступлений отмечен в 44 субъектах федерации. Было зарегистрировано 88 преступлений террористической направленности (рост на 63 %) и 93 преступления экстремистской направленности (рост на 24 %). Не раскрыто 62,8 тыс. преступлений [45].

По нашем мнению, рост преступности свидетельствует о том, что охранительная функция права не реализуется в полном объеме. Право не в состоянии защитить себя же, не говоря уже о добропорядочных членах общества, от преступных посягательств. Ученые уверенно говорят о выборочности юридической ответственности[46]. Может быть, это свидетельствует о том, что охранительной функции у права вообще нет? А если она есть, то находится она в области должного или сущего? И что необходимо предпринять, чтобы данная функция действительно эффективно участвовала в упорядочении общественных отношений?