Интриганы - Дональд Гамильтон

— Чего ты не понимаешь?

— Папуля сказал, что вы не знаете... что никто не знает...

Было странно слышать, что о Маке говорят в такой бесцеремонно интимной манере. Я ответил:

— Твой папочка не так глуп. Видимо, он сказал тебе, что никто не должен знать его настоящее имя. Но Мак — руководитель конторы любителей чужих секретов — вряд ли будет тешить себя иллюзией, что сможет помешать нам в свободное время сунуть нос в его дела. Собственно говоря, я узнал его имя почти случайно. Однажды, несколько лет назад, я увидел, что машина, которую у меня были основания считать его личным транспортным средством, припаркована в деловой части Вашингтона. Мак воспользовался ею несколькими месяцами раньше, чтобы оказать мне помощь. Это был быстроходный седан “ягуар” с радиотелефоном, несколько дороговатый и чересчур бросающийся в глаза для простого агента. В общем, я не мог отказать себе в удовольствии подождать поблизости и выяснить, правильно ли мое предположение. Через некоторое время Мак вышел и сел в “ягуар”. Я ехал следом до дома в Чейви Чейз. Остальное было делом техники: Артур М. Борден, респектабельный государственный служащий, точный характер деятельности не указан, женат, один ребенок женского пола.

После короткой паузы Марта сказала:

— Моя мать умерла два года назад.

— Мне очень жаль.

Лорна нарушила неловкое молчание:

— Ну, а я проверяла старые документы государственной службы, когда случайно наткнулась на почерк, показавшийся мне знакомым. В деле были бумаги — переписка между офисами и т.п., — подписанные Макджилливрей Борден или просто Мак Борден. Видимо, ему в юности не нравилось имя Артур. Это было задолго до того, как он занялся нашей специфической деятельностью, еще до второй мировой войны.

Марта Борден облизала губы.

— Казалось бы, у взрослых мужчин и женщин есть занятия интереснее, чем лезть в дела, которые их не касаются!

Меня передернуло:

— Черт, да ведь мы работаем на парня. Мы ставим на кон свои жизни, когда он говорит “ставьте”. Все, что касается его, — наше дело. Хочет Мак вне офиса оставаться анонимным — прекрасно, никто из нас не станет болтать лишнее, но если когда-нибудь придет время и понадобится дополнительная информация — она у нас есть. И я думаю, Мак знает об этом.

— Откуда вы знаете, что вам может понадобиться подобная информация?

— Она уже мне понадобилась, да и тебе отнюдь не повредила, крошка. Если бы я не узнал имя и не догадался, кто ты есть на самом деле, ты оказалась бы в сложном положении — когда я понял, что при таких взглядах ты никак не можешь быть самостоятельным агентом, работающим на Мака. Я готов держать пари, что он рассчитывал на это, когда разрешил тебе использовать настоящее имя.

Спустя некоторое время Лорна заметила:

— Эту бутылку не надо нагревать до комнатной температуры, мистер Хелм. Это же не превосходное старое бренди.

Я совершенно забыл про бутылку виски, которую держал в руках.

— Прошу прощения, — я наполнил и передал ей стакан.

— Есть еще соображение, — продолжала Лорна, как будто и не было этой заминки, — ваш отец, мисс Борден, вовсе не является сверхчеловеком. Мы его уважаем, но не приписываем ему неземных возможностей. А именно — мы не считаем, что его нельзя убить или похитить.

— Что вы имеете в виду?

— В мире есть люди, не имеющие оснований для сильной любви к нему. Его могут застрелить на улице сегодня или похитить завтра. В каждом из случаев нам надо будет принимать решения. Если он будет убит, мы можем пожелать отомстить за него. Если он исчезнет, мы, несомненно, захотим найти его. В любом случае нам нужна более надежная отправная точка, чем кличка из трех букв.

— Но ведь папочка, слава богу, еще не умер и не исчез, — прошептала Марта. — Он еще отвечал на телефонные звонки вчера днем. Мэтт говорил с ним. Правда, он, кажется, ожидает серьезных неприятностей.

— Какого рода? — слегка напряглась Лорна.

— Я точно не знаю. Он не сказал. Но, если произойдет самое худшее, папа планирует сделать именно то, о чем вы говорите: исчезнуть. По крайней мере, на время.

— Это правильно, — сказал я. — До тех пор, пока Мак остается в Вашингтоне, он — прекрасная мишень. Если Герберт Леонард чувствует себя достаточно уверенно, чтобы силой захватить ранчо и посылать команды истребителей для убийства отдельных агентов вроде меня, он, не колеблясь, попытается убрать руководителя, когда посчитает, что для этого пришло время. Виски?

Марта нахмурилась.

— Что?

— Хочешь выпить?

— О нет, спасибо... Ну хорошо, только немного. Мэтт, что происходит?

— Я надеялся, ты сможешь мне это объяснить. — Она отрицательно покачала головой.

— Нет, папочка все время повторял: чем меньше я знаю, тем лучше. Он сказал, что дает вам достаточно информации и вы сами все поймете. При условии, если я скажу вам, что код — двойное отрицание.

Я заметил, как Лорна хотела что-то сказать, но сдержалась и взглянула в мою сторону. Незаметно кивнув ей, я обратился к девушке:

— О`кей, это ты сказала. Давай теперь поразмыслим над ситуацией исходя из того, что мы знаем. Очевидно, здесь замешаны крупные политические силы. Кто-то хочет достичь чего-то и готов ради этого далеко зайти. Далее, мы знаем, чего хочет сенатор Лав: она хочет, чтобы почта поступала ей по определенному адресу на Пенсильвания-авеню. В Латинской Америке она бы готовила переворот, заручившись поддержкой армии. Здесь, в Штатах, где правительства таким образом не меняются, она, кажется, нашла нетривиальный подход. Лав явно обеспечивает себе поддержку государственных сил безопасности задолго до начала выборов. Как она собирается использовать Герби Леонарда и его недавно завоеванную подпольную империю, еще надо выяснить. Но, очевидно, ее первая забота, как, впрочем, и его, — убедиться, надежно ли эта махина контролируется. Это означает, что надо уничтожить любые ненадежные организации вроде Кровожадных Бродяг Мака и самого их шефа, известного своей независимостью, ибо они могут не подчиниться новым боссам.

Лорна нахмурилась, прихлебывая свой напиток.

— Я несколько удивлена, что они еще не ударили по Маку.

— Может быть, и ударили.

— Глупости! — быстро возразила Марта. — У него был совершенно нормальный голос, когда мы... когда вы говорили с ним, Мэтт. Может, только немного усталый.

— Может быть, именно то, что ему приходится уклоняться от бомб, ножей и пуль, и утомило его, — сказал я и прежде, чем девушка успела возразить, добавил: — Послушай, Мак уже давно думает о себе.

Думаю, по нему можно нанести удар — никто от этого не застрахован, — но для этого нужен кто-нибудь посильней, чем седовласый шикарный парень из Вашингтона. Леонард честолюбив и по-своему умен, но его гениальность (если она есть) кроется в политике, а не в области убийств. Он руками своих ребят дважды пытался убить меня, а я — вот он. Я подозреваю, что мистер Леонард открывает для себя ту неприятную истину, что хороших специалистов в этой специфической области трудно найти. Где он собирается нанять нужного человека? Он не может позволить себе связаться с мафией — это было бы политическим самоубийством. А государственное учреждение, которое действительно занимается этим видом деятельности, существует только одно — именно то, которое он пытается уничтожить.

— Этим видом грязной деятельности, хотели вы сказать! — отрезала Марта. Я усмехнулся.

— Вот это — наша девочка! Не отставай от нас. Может быть, когда-нибудь мы выправимся и будем лететь правильно.

— Но это... это ужасно! В наше время, когда цивилизация наконец свернула с пути войн и насилия, — подумать только, что государственная организация, которую возглавляет мой отец... — у нее сбилось дыхание, и она остановилась.

Я посмотрел на Лорну.

— Как ты думаешь, о каком времени ведет речь ребенок? Вы видели, чтобы мы сворачивали в последнее время с какого-нибудь пути, мисс Холт?

— Миссис Холт, с вашего позволения. Но я разрешаю тебе называть меня Элен, — любезно произнесла Лорна. — Что ж, число ежедневно убиваемых во Вьетнаме, согласно последней газете, которую я читала на ранчо, действительно несколько снизилось. И эти, на Ближнем Востоке, в этот день тоже не особенно усердно уничтожали друг друга. И полиция не застрелила и не избила никого из черных или студентов за несколько последних часов. Кстати, я обратила внимание, что убили только одного полицейского. В этом можно, конечно, увидеть улучшение ситуации, но я бы не сказала, что мир действительно решительно и круто свернул с пути насилия. О нет.

Что-то из сказанного ею царапнуло мое ухо. Я нахмурился и, поняв, что именно, спросил:

— А тот полицейский, которого застрелили? Где это случилось?

— Ну, это вообще-то был не полицейский, а заместитель шерифа. Я не говорила, что его застрелили. Он был задушен в Форт Адамсе, Оклахома, — там, где недавно были студенческие волнения. Видимо, кто-то давал дополнительные уроки, как пользоваться петлей из струны от пианино. А что?