В Англию за любовью - Кэролайн Андерсон

Она ощутила его теплое дыхание на своей коже. Их взгляды встретились. Она чувствовала его тело, теплое и сильное. Ее рука непроизвольно скользнула ему за спину, сокращая расстояние между ними. Теперь его дыхание обжигало ей губы, жаждущие прикосновения. Словно прочитав ее желание, Дэвид опустил голову, и их губы слились в поцелуе.

Только на одно мгновение. Но этого оказалось достаточно, чтобы она поняла, что один-единственный поцелуй может разжечь ее кровь, заставить сгорать от желания. А потом ей захочется большего: захочется, чтобы он без остатка принадлежал только ей.

И это будет жить в ней всегда.

Странно, но такая мысль ничуточки не напугала ее. А должна была. Ведь если она влюбится в этого мужчину, то обречет себя на вечные страдания. Он с самого начала дал ясно понять, что не задержится здесь надолго и скоро вернется туда, где нет места ни для нее, ни для ее сына.

Но это будет потом. А сейчас у нее есть по крайней мере две недели, чтобы насладиться тем волшебным чувством, которое связывало их.

Молли слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза. В них она увидела дикий голод и желание.

— Отвези меня домой, — тихо попросила она.

Дэвид резко выдохнул и сел в машину. Через пару километров они остановились возле какого-то паба.

— Мне нужно кое-что купить, — пробормотал он.

Вскоре он вернулся и кинул ей на колени крошечную коробочку с презервативом. Молли истерически рассмеялась.

Слава богу, хотя бы у кого-то из них есть здравый смысл.

Он наклонился и страстно поцеловал ее в губы, потом завел двигатель и помчался на предельной скорости.

Она видела, как ходят желваки на его челюсти. Его длинные пальцы крепко сжимали руль, и она понимала, что он едва сдерживает себя.

Черт возьми, еще чуть-чуть, и они займутся любовью прямо в машине.

Только не сейчас, приказала она себе. Совсем скоро ты сможешь обнять его, прикоснуться к нему.

Любить его.

Наконец-то они подъехали к коттеджу. Он остановил автомобиль и уставился на нее. Его глаза были темными от желания.

— Хочу заранее извиниться, — начал он неуверенно. — Мм... ух... у меня давно не было... У меня не было свиданий, не было секса ни с кем с тех пор, как я потерял ногу. Ты понимаешь, несколько лет...

Молли почувствовала огромный прилив нежности. Она провела рукой по его щеке, наслаждаясь грубоватой щетиной. На ее лице засияла робкая улыбка.

— Добро пожаловать в клуб одиночек. Я тоже не занималась любовью с тех пор, как умер мой муж.

Дэвид слегка отступил и пристально посмотрел на нее. На его лице отражалось множество противоречивых эмоций.

— Черт возьми, Молли...

— Не надо. — Она потянулась к нему. — Не извиняйся и... Не останавливайся сейчас, прошу тебя, Дэвид. Ты мне нужен.

Он простонал и крепко прижал ее к себе.

— Я не могу остановиться. Боже, Молли, ты тоже нужна мне. Я знаю, что это неправильно, но...

— Нет, все правильно. Так и должно быть. Это наше время, Дэвид, и как бы оно быстро ни закончилось, давай будем просто получать от него удовольствие — начиная прямо сейчас.

Он не мог поверить.

Не мог поверить, что эта потрясающе красивая, сексуальная женщина хотела его. Не мог поверить, что сможет прикоснуться к ней, прижать ее к себе, уткнуться в мягкие волосы, познать ее волшебную теплоту. Неужели, увидев его уродливую ногу, она не отпрянет с отвращением?

Жестокая реальность снова обрушилась на него, отнимая последнюю надежду на счастье. От самоуверенности не осталось и следа, а потом ушло и желание.

— Прости, но я не могу, — неразборчиво пробормотал он и, резко развернувшись, пошел прочь, оставляя ее сгорать от ненасытной жажды любви.

Молли не побежала за ним. Она чувствовала, что Дэвиду нужно самому с этим справиться. Кроме того, у нее тоже были сомнения.

Нет, скорее не сомнения, а страх того, что с ней станет, когда она потеряет его.

Это же смешно. Ты не можешь потерять то, чего не имеешь. Он принадлежал своей империи на другом конце света, а она принадлежала этому месту. Но не только страх потери сковал ее изнутри. Молли боялась, что не сможет вернуть ему уверенность в себе, боялась не оправдать его надежд.

Она поднялась к себе в комнату, чтобы снять платье, в котором ей стало вдруг ужасно тесно. Выглянув в окно, она увидела одинокий силуэт на пристани. Это был Дэвид.

Совершенно один.

Боль и сострадание сжали ее сердце. Не в силах сдержать порыв, она поспешила к нему.

Не произнося ни слова, Молли села рядом. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Сначала ей показалось, что он вовсе не заметил ее присутствия, но вскоре Дэвид вытащил руки из карманов и повернулся к ней.

— Прости меня.

Его голос звучал хрипло и напряженно.

— Не извиняйся, — нежно сказала она. — Это я была слишком напористой.

— Нет. Ты ни в чем не виновата. Все дело в Селии — моей бывшей девушке. — Он сделал паузу и с трудом сглотнул. — Она отскочила от испуга и отвращения, когда увидела мою ногу.

Молли почувствовала, что начинает ненавидеть глупую и пустую женщину, которая так жестоко обошлась с Дэвидом.

— После ампутации?

— Нет... раньше, почти сразу же после несчастного случая. Я не мог ее винить, это было действительно малоприятное зрелище. А потом она решила как можно скорее смыться.

— Глупая женщина.

— Нет. Просто она знала себе цену и не пожелала связываться с таким неудачником, каким я был тогда. Мне потребовалось время, чтобы понять это. Если бы я не пытался вернуть ее, то гораздо раньше согласился бы на ампутацию, уменьшив тем самым свои страдания. Но сделанного не воротишь.

Дэвид пристально посмотрел на Молли.

— Расскажи мне о Роберте.

Он крепко сжал ее руку, словно предлагая поддержку.

— Мне было двадцать один, когда мы впервые встретились. Я проходила постдипломную практику под его руководством в художественном колледже. Он велел мне рисовать, пообещал оказать поддержку, потому что верил, что я добьюсь успеха в искусстве. Он сказал, что было бы грешно зарывать такой талант, как у меня, в землю.

— Мудрый мужчина. И ты послушала его?

— Да. Я переехала к нему и начала рисовать большую часть времени, а вскоре у нас появился Чарли. А потом он попал в аварию. Его подключила к аппарату искусственного жизнеобеспечения. Врачи говорили, что он безнадежен, но я наотрез отказывалась верить в это. Я проводила с ним все ночи, а днем приводила Чарли, чтобы он мог побыть с отцом. Потом у него отказали многие органы.

Молли замолчала, вспоминая лицо Роберта, аппарат искусственной вентиляции легких, датчики на его веках, трубку у него во рту, множество проводков и постоянный шепот врачей и медсестер у нее за спиной. Тряхнув головой, она уставилась на море, прислушиваясь к рокоту волн, желая, чтобы они смыли все воспоминания о тех трагических днях ее жизни.