Последний выживший на станции «Таймыр» - Александр Зубенко

научных сотрудников, дежуривших в ту ночь, оповестил всех под утро, что инородный объект в виде огромного сфероида исчез, что называется, прямо у него на глазах. Испарился в пространстве, сгинул, будто провалился в пустоту. Проснувшаяся команда (около сорока человек) увидела перед собой лишь пустую тундру и небольшую вмятину на промёрзшей земле – точно под основанием некогда висевшего объекта. Во время своего пребывания на полуострове инородный шар не произвёл никаких враждебных или агрессивных действий. Более того, он вообще не выказывал никаких признаков «жизни». Журналисты решили донести читателям эту невероятную историю только сейчас, спустя год, однако история ещё не закончена, и они будут держать своих подписчиков в курсе всех, связанных с ней событий.

Дальше под статьёй шли различные умозаключения и комментарии ведущих специалистов в области уфологии, и Коржин, отложив газету, не стал их читать. Голова и так шла кругом. Их выводы, в общем-то, сводились к одной и той же мысли:

Шар – это инопланетный НЛО, а смерть сотрудницы – происки егеря, сбежавшего со станции, и загадочным образом, появившимся вновь спустя месяц после своего исчезновения.

Вот, собственно, и всё.

Но дата!

Эта была газета будущего года. Ведь он ещё не побывал на станции, находясь сейчас здесь в сторожке рыбаков, за несколько десятков километров от места будущих событий, которые ещё, собственно, и не произошли!

Каким образом газета могла оказаться здесь?

Коллапс времени? Он попал в будущее? Или, наоборот, сама газета попала из будущего в его настоящее время? И если второе вернее первого, то кто её сюда доставил? Кто положил её в тумбочку? Кто был здесь до него, если ничего не тронуто уже несколько лет???

Чертовщина какая-то, сплюнул на пол Коржин. Вдруг накатила волна страха. Сердце начало метаться внутри грудной клетки. Пульс забился как дробь армейского пулемёта. Тревога!

Он вскочил на ноги, едва не опрокинув шахтёрский фонарь. Дальше что?

Дальше было необъяснимое.

Некое материальное воплощение неведомой опасности теперь находилось прямо здесь, в комнате, у него за спиной. Медленно, чтобы не спровоцировать никакой агрессии, он обернулся и… в недоумении отпрянул от стены

Стена светилась.

Сложенная из кедровых брёвен, она издавала свечение, которое раньше он не заметил из-за отблесков огня, гуляющих по потолку. В хижине не было ни лампочек, ни розеток, ни выключателей.

Послышался слабый хлопок, затем комнату озарил неоновый луч света, и голограммный экран изображения появился на стене. На развернувшейся панораме в мельчайших деталях перед ним предстала карта того места, где он сейчас находился. Географическими координатами были обозначены Пясинский залив, береговая линия Карского моря, их собственная станция «Таймыр», а светящейся пунктирной линией был обозначен его маршрут, пройденный им до того, как его всосало внутрь космического мегалита. Дальше была тундра, и в конце карты, жирным крестом пульсировала его хижина.

Ему показывали координаты его местонахождения.

…Что произошло дальше, он позже не вспомнит. На этом и закончился его загадочный сеанс. Карта исчезла, а самого егеря прошило электрическим током, отчего он повалился на бок и застыл до следующего утра, не теряя сознания.

Для чего ему показали голограмму, он так и не осознал, провалившись в небытие. Сознание покинуло его, оставив в реальном мире лишь его пустую оболочку в форме уставшего и измождённого тела.

Коржин уснул.

№ 17.

Снежная вьюга постепенно утихала всю ночь, и к утру окончательно успокоилась. Рассвело быстро. Ветер утих. Пора было заняться приготовлением к походу. То, что ему каким-то образом предлагали вернуться на станцию, он помнил смутно: всё казалось поутру неким кошмарным сном с двигающимися тенями на потолке. В каком направлении идти, он понятия не имел. Компаса у него не было, следовательно, ему нужно продвигаться просто на север, ориентируясь в тундре по природным подсказкам. По его расчетам, от хижины оленеводов до метеостанции было никак не меньше 150 километров – по тундре, мерзлоте, ледяной пустыне. Ему предстоял весьма долгий путь – с опасностями, голодовкой, непонятными аномалиями и риском попасть в зубы волкам или медведям.

Солонину он ещё раз проварил, разрезал на несколько десятков тонких кусков, повесив их сушиться на ту же верёвку, где вчера подсыхала одежда. Проверив снегоступы и отбив камнем валенки, он почистил и привёл в порядок меховую парку, сложил узлами верёвку, пересчитал драгоценные спички, почистил один из капканов, и уже к вечеру был готов выступить в многодневный изнурительный поход сквозь безликие массивы снежной тундры. К вечеру в капкан угодила полярная куропатка. Отварив её в котле, Коржин обглодал косточки, а мясо прокоптил на углях, с чем и уснул, намаявшись за день своими нехитрыми сборами.

А проснувшись рано поутру он покинул хижину, имея в наличие валенки, капкан, нож, котелок, фонарь и спички. Верёвку он обвязал вокруг пояса, накинув сверху оленью парку и нахлобучив на голову меховую шапку. Ступать в снегоступах было неловко, но уже спустя несколько сот метров он к ним приловчился, делая передышки через каждые полчаса. Мороз щипал нос и уши, однако идти оказалось не так трудно, как он первоначально ожидал. Его вовсе не удручал тот факт, что, уходя, он, в буквальном смысле, обчистил сторожку до основания. Тут, либо пан, либо пропал. Неизвестно ещё, сколько времени в неё не будут забредать следующие путники, а самому выжить ему сейчас было просто необходимо. Дрова он оставил, свечками не пользовался, капкан прихватил только один, а что до фонаря, так ему и так «жить» оставалось считанные часы.

Погода после ночного бурана стояла на удивление тихая и ясная. Шапка и рукавицы грели отменно, валенки были сухими, продвигался он относительно без усилий – идиллия, да и только.

Где-то в этих местах, по поверьям старых рыбаков и шаманов, некогда, на заре человечества была Гиперборея – об этом как-то рассказывал Раевский, уютно расположившись в комнате отдыха с остальными сотрудниками базы. Где-то здесь, на этих безмолвных просторах должны находиться загадочные мегалиты таймырского Стоунхенджа. Экспедиции, обнаруживавшие эти непонятные нагромождения каменных идолов и сферолитов, затем неведомым образом исчезали бесследно, оставляя после себя лишь послания в запечатанных бутылках с едва прорисованными картами своих маршрутов, которые потом находили на берегах бесчисленных рек, прорезавших полуостров от запада до востока и от юга до севера.

Заданный режим у него был таков: шестикилометровый переход – привал на обед – снова переход – затем ночёвка. Первые два дня погода позволяла придерживаться данного графика. Мясо куропатки и солонину он экономил,