Обреченная на трон - Серена Никки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рольф провел руками по стенкам и спинке соседнего кресла, по поручням своего и вздохнул. Слова человека дали понять, что он тут за клоуна у них. Его незнание и неподготовленность вызывают смех. Его принимают за весельчака и юмориста.
«Это хорошо», — подумал оборотень, — «гораздо хуже, если бы ко мне стали относиться с подозрением. Опасное задание ты мне уготовила, королева Мирамистина. Опустился ниже некуда. Обидчиков убивать нельзя. Всем рулит падшая женщина. По дорогам бегают зловонные экипажи, в которых даже не встать в полный рост. Теперь эта железная утроба громадной птицы с дырами вдоль брюха. Как они умудрились укротить такую махину, чтобы она безропотно служила им? Определенно жители Королевств Дня, когда утратили магические способности, научились многому другому. А были времена, когда оба мира сосуществовали на равных».
***
Прибывших чартерным рейсом из Австрии пассажиров, Санкт-Петербург встретил моросящим дождем. Рольф распрощался с группой туристов, которым предстояло в городе быть еще четыре дня.
Его удивил тот факт, что все, даже те, с кем он не успел познакомиться, похлопали его на прощание по плечу, пожали руку и пожелали успеха. Он обалдевший шел по обочине дороги и удивлялся необузданности контрастов этого мира.
Тут запросто улыбнутся незнакомцу и скажут приятное слово, просто так, без желания в ответ заполучить что-то. Тут не боятся того, кто сильнее тебя, хотя это Рольф себе объяснил сразу. Люди Королевств Дня потеряли возможность чувствовать сущности друг друга. Они запросто могут довериться проходимцу и не поверят праведнику.
— Таксы, таксы да горада, — к Рольфу подошел странный заросший мужчина и сказал вроде ему, но в то же время, глядя мимо. Волк оглянулся. Незнакомец стоял в сторонке, и удивительным образом смотрел одновременно на него, и нет. Парень тронул себя за грудь.
— Ты мне это говоришь, человек? — капитан нахмурился, внимательно всматриваясь в его лицо.
Ответа он не услышал на свой вопрос, прозвучало снова тихо вороватое.
— Таксы, ребяты, девчаты, да города. Не дорага.
— Таксы? Таксы, — повторил Рольф, — а мне машина нужна. И не дагорада, а в Санкт-Петербург. Так что отстань от меня человек. Иди. Иди своей дорогой.
Странный мужчина попытался догнать Рольфа и что-то сказать, но куда ему угнаться за молодым и крепким воином. Волк выскочил на площадку, где стоял ряд больших машин — автобусов. Прочел надпись Пулково — центр и с приподнятым настроением вошел в один из них. Он уже не испытывал страх. Ощущения были не очень приятными, но терпимыми. В самолете лететь было чуть тяжелее, чем например, ехать на автобусе. Благо оплату можно было произвести все той же картой, и Рольфу больше понравилось ездить на автобусе, чем на машине. Много места. Можно и постоять и пройтись. То, что автобус двигался, никак не сказывалось на равновесии оборотня. Поручни волк игнорировал. Но его позабавило, как один ребенок при резком движении и остановках качался в разные стороны.
«Люди мира Дня такие забавные, а дети в любом мире всегда остаются детьми» Вскоре Рольф для себя решил, что он приехал на место. На самом деле вышел там, где было просто настолько красиво, что капитан, не раздумывая, сошел с автобуса.
***
Город поражал своей красотой. Рольф с широко раскрытыми глазами шел и оглядывался по сторонам. Он удивительным образом сочетал в себе характер строений его родной столицы, где правила королева Мирамистина, ведь ради нее он готов по первому требованию отдать жизнь, и тем, что уже присуще этому миру. Словно два мира соединились в одном месте и проросли друг в друга.
— Вот это да-а-а!
С восторгом вздыхал капитан. Он был ценителем прекрасного. Живопись и искусство привлекали его внимание, и Рольф в буквальном смысле крутился волчком. Он хотел рассмотреть все и сразу.
Внезапно он замер. Он услышал голос. Странный голос, заинтересовавший его оборотня. Шум вокруг большого количества людей заглушал его. Рольф прошел вправо и застыл. Капитан нахмурился, взмахнул головой, так что волосы взметнулись. Прошел в другую сторону. Ему хотелось набрать в легкие как можно больше воздуха и что есть мочи крикнуть: «ТИ-ХО!».
Рядом застрекотали странные насекомые. Яркие вспышки ослепили и дезориентировали его. Толпа стала нажимать все туже на Рольфа, нарушая его личное пространство, и выставлять в его сторону стрекочущие блестелки.
— Вот видите, — кто-то быстро говорил, — тут флэшмобы на каждом шагу! Как интересно! Давайте поучаствуем, господа, давайте! Все разом. На раз, два, три!
Толпа загудела. Все стали выдавать из себя нечленораздельные звуки. Кто-то зарычал точь-в-точь как Рольф, а кто-то просто открыл рот и закричал что есть мочи. Были те, кто мяукал и визжал словно свинка. Оборотень выбрался из толпы людей.
— Сумасшедший сброд! — Выругался он и смахнул пыль с одежды
«Лучше бы работать шли, а то от безделья устраивают невесть что». Он был так взволнован и напряжен, что не заметил, как зарычал во всю мощь. Ему нужна была тишина. Всего миг тишины! И он ее получил, когда все замерли в шоке от его выходки. Теперь он точно знал куда идти.
Через два квартала у дома оформленного старинной лепниной, прислонясь спиной, стоял высокий стройный парень и перебирал неспешно струны гитары. Рольф не стал к нему сразу подходить.
Молодой человек однозначно необычный. Волк решил вначале понаблюдать за трубадуром. Толпа проходила мимо и кидала в высокую фетровую шляпу монеты или бумажки. Трубадур при этом пел красивым голосом и словно не замечал подаяний. Обращал он внимание только на девушек, что останавливались и заигрывали с ним взглядами. Трубадур тогда томно смотрел на юных дев и посылал воздушные поцелуи. Те в ответ на его действия повизгивали, хлопали в ладошки и тихо перешептывались между собой. Их голоса оборотень слышал и то, что они говорили, ему не нравилось.
Рольф разместился поодаль на скамье, окруженной аккуратно подстриженными кустарниками, и неотрывно наблюдал за этим человеком. Тот не сразу, но тоже заметил оборотня и странно рассмеялся. Трубадур убрал инструмент и громко начал скандировать. Молодежь вокруг начала собираться все плотнее. Многие хлопали в ладоши и выкрикивали одобрительные восклицания.
— Весенний Питер: холодина,
Но непременный романтик!
Невой сражаемая льдина
Трещит прощальный саркастик.
Ветвей разреженного парка
Адмиралтейства тает тень,
Меняет Пётр аватарку:
С коня — за молот, и не лень!
Гуляют пары, светит Невский,
Кричит реклама у ворот.
Рекой вино бежит по Ленской:
Какой у нас смешной народ!
Близ Петришуле бары полны,
Но не за
