Прощай, невинность! - Бренда Джойс

Эдвард внимательно смотрел на нее, в его глазах она увидела страдание.

— Или очень храбрым ребенком, — сказал он наконец. Софи вздрогнула.

— Почему вы плачете? — ласково спросил Эдвард.

Софи только теперь поняла, что слезы неудержимо льются по ее щекам. И она не могла смахнуть их, потому что Эдвард держал ее за руки. Софи покачала головой, не в силах произнести ни слова, да и не желая объяснять причин своего горя. По правде говоря, ей и самой не слишком были ясны эти причины.

— У вас очень болит нога? Или дело в чем-то другом?

— Вы заходите слишком далеко! — испуганно воскликнула она. — А теперь, если не возражаете… — Она резко встала, и это было ошибкой. Потому что тут же, всхлипнув, она упала на сильные руки Эдварда.

Он встал одновременно с ней, и на какое-то мгновение Софи очутилась в его объятиях, и каждый дюйм ее тела прижался к нему, ее бедра словно прилипли к его бедрам. Эдвард держал девушку лишь долю секунды, но за это мгновение Софи поняла, что ей никогда не стать прежней.

Так вот что это такое — быть в объятиях мужчины!

Софи оттолкнула его, и Эдвард тут же помог ей сесть обратно в кресло. Их взгляды встретились, и она не смогла отвести глаз; ее тело все еще чувствовало жар и силу его тела, ее сердце трепетало, ощущая уверенность Эдварда…

— Я перетрудила ногу сегодня, — сдержанно произнесла Софи.

— Да, похоже на то, — согласился он и снова опустился на колени рядом с ней, его руки уверенно нащупали ее правую лодыжку. Голос Эдварда стал шелковым: — Когда я нашел вас тут, вы растирали ногу. Мои руки сильнее ваших. — И не успела Софи моргнуть глазом, как Эдвард расшнуровал ее изготовленный на заказ ботинок, уродливый, как смертный грех, снял его с ноги девушки и поставил в сторонке.

Софи ошеломленно уставилась на Эдварда.

— Вы не должны… — Но протест замер на ее губах. Она остро, почти болезненно ощутила его руки на своей маленькой ноге, оставшейся в одном лишь чулке.

Эдвард посмотрел на нее снизу вверх.

— А почему бы и нет? — И он усмехнулся — весело, добродушно и немного дразняще.

Софи замерла. Эдвард осторожно массировал ее ногу. Наслаждаясь силой, исходящей от его пальцев, она в то же время была охвачена паникой, ужасом. Он не должен видеть ее кривую ногу! В нем вспыхнет отвращение, а этого Софи не могла допустить, ни за что на свете!

— Расслабьтесь, мисс О'Нил, — пробормотал Эдвард. Тон его голоса был точно таким, как там, на пляже, когда он занимался любовью с Хилари. Софи всхлипнула — на этот раз от удовольствия, смешанного с отчаянием.

— Пожалуйста, — почти прорыдала она, захлебываясь слезами, — пожалуйста, перестаньте!

Его пальцы на мгновение замерли.

— Чего вы боитесь?

— Это… это просто непристойно!

Он пренебрежительно фыркнул.

— Чего вы боитесь на самом деле!

Софи была слишком потрясена, чтобы отвечать, да ей и не хотелось.

Умные проницательные глаза всмотрелись в лицо девушки, и она увидела, что Эдвард все понял. И тут же широко улыбнулся и подмигнул.

— Отлично. — Он возобновил массаж, и успокаивающий, и тревожащий ее в одно и то же время. — Я должен вам кое в чем признаться, даже если вас это шокирует, мисс О'Нил. Понимаете, я повидал в своей жизни очень много женских лодыжек; я даже держал их в своих руках. Ну, что скажете на это?

Несмотря на неотступный страх, Софи чуть не рассмеялась. Но тут же как можно крепче сжала губы, пытаясь совладать с бунтующими чувствами. ..

— На ощупь ваша нога ничем не отличается от других, — продолжал он, дерзко и чувственно взглядывая на девушку из-под пушистых ресниц, которые, как вдруг поняла Софи, были длиннее ее собственных. — Вообще-то, если говорить правду, ваша нога на удивление, до скуки обыкновенна.

Софи дернулась. Ведь он прекрасно знал, что ее нога отличается от других, здоровых…

— Зачем вы это делаете? — прошептала девушка. Эдвард на мгновение прекратил массаж и посмотрел ей прямо в глаза:

— Дело в том, что мне не нравятся владеющие вами демоны.

— Не понимаю, о чем вы! — воскликнула она.

— Не лгите мне, Софи.

Она попыталась выдернуть ногу из его рук, но Эдвард не позволил. Он лишь крепче сжал ее лодыжку, и Софи похолодела от ужаса. Да как он может?!! Зачем он ее мучает? Почему?..

Его взгляд стал очень серьезным.

— Ваша лодыжка распухла.

— Пожалуйста, не нужно этого делать.

Он чуть сжал губы. И продолжал в упор смотреть на нее. Наконец мрачно произнес:

— Ваша лодыжка такая же, как все другие, если не считать того, что сейчас она распухла.

Софи снова всхлипнула. Он не прав, не прав, ужасно не прав…

Но Эдвард вдруг улыбнулся, осторожно провел пальцами по ее ноге, и массаж превратился в ласку.

— Ну хорошо, я скажу всю правду, невзирая на ваши чувства. Меня всю жизнь обвиняют в том, что я жуткий невежа, ну и наплевать. И теперь я скажу, что под вашими юбками нет ничего такого, чего бы я не видел прежде.

Софи что-то невнятно буркнула, искренне потрясенная.

Эдвард усмехнулся, и незаметно было, чтобы он в чем-то раскаивался, — скорее наоборот, он выглядел сейчас чертовски интересным и самодовольным плутом.

— Не могу этого скрывать. Я повидал слишком много лодыжек. Жирные лодыжки, тощие лодыжки, молодые, старые, белые и — только не падайте в обморок — даже коричневые и черные.

Софи вытаращила глаза. Она не знала, смеяться ей или плакать. И как бы со стороны услышала собственный голос:

— Черные?..

Он подмигнул ей:

— В Африке полным-полно черных лодыжек. Черт побери, да там просто нет никаких других. Впрочем, я видел и красные, и даже пурпурные — ну, это на ярмарках и на карнавалах.

Софи издала странный звук, похожий на икоту. Эдвард улыбнулся и снова погладил ее ногу. Софи смахнула слезы.

— Зачем вы все это делаете?

— Просто я хочу, чтобы вы засмеялись.

И наконец неуверенный, робкий смех вырвался из ее сжатых губ. Правда, смех этот был ближе к истерике, чем к настоящему веселью.

Эдвард улыбнулся так тепло, что Софи почувствовала укол в сердце, и поставил ее ногу на свое крепкое колено, прикрыв ступню ладонью.

— Я знаю, когда провозглашать победу, — даже если дальнейший ход битвы неясен.

Софи перевела взгляд с улыбающегося лица Эдварда на его колено, где стояла ее нога… совсем недалеко от паха. Он тоже посмотрел туда. И в одно мгновение все изменилось. Эдвард больше не улыбался. Глаза его засветились ярче, в лице появилось напряжение. А когда его пальцы снова погладили ступню девушки, Софи вдруг ощутила, как некий разряд пробежал от пальцев ноги до самой поясницы.

Но Эдвард лишь проговорил внезапно охрипшим голосом: