«Тигры» на Красной площади. Вся наша СМЕРТЬ - игра - Алексей Ивакин

— Этот… Как его… Мишка Горбач, — тяжело вздохнул отзывом староста и пошел открывать дверь.

Пятнистый вернулся. И не один.

Как бы немцы не прочухали все это…

— Здорово, Прокопич! — весело подмигнул Измайлов. — Ну что? Успел в гестапо настучать?

— Колды успеть-то? Ты ж вчера приходил. Не успел, конечно. Мне, вить, до города далеко…

Лисицын и Прохоров непонимающе переглянулись. Измайлов же бухнулся на лавку, прямо под иконами, и, опершись локтем на чистый, добела выскобленный стол, уточнил:

— А в гэбитскомиссариат сообщил?

— Не матюкайся в красном-то углу! — грозно крикнул старик. — Я энтих ебических комиссаров в глаза не видел. Хто это?

— Начальство областное.

— А… Ну, где я, а где эти комиссары. А чё? У немцев тоже комиссары есть? — удивился Прокопич.

— Есть, есть, — улыбнулся Измайлов.

— Чудны дела твои Господи… — перекрестился староста. — А чего они такие матерные?

— «Гэбит» — по-немецки «область». Или губерния.

— Раз губерния — значит, и помещики будуть, — вздохнул старик.

— Это уж, дед, от вас зависит. Слышал, что товарищ Сталин сказал? «Земля должна гореть под ногами захватчиков!»

— А чем я ее поджигать-то должен? — возмутился староста. — Старухами, чёль? Я тута один мужик остался. Кто призывные — еще в прошлом годе ушли. Пацанов летом забрали — окопы рыть. Девок немчура увезла. Говори, что пришел-то?

Лисицын и Прохоров продолжали недоумевать, переглядываясь.

— Да так, ничего. Проведать пришел — как ты тут.

— Твоими молитвами, — угрюмо ответил старик и отвернулся в угол.

— Нормально все?

— Живем, хлеб жуем…

— Ну, тогда пойдем мы. Дела у нас, Матвей Прокопич.

Фээсгэбэшник зевнул и поднялся с лавки, за ним встали и два капитана.

— Коль чо взрывать будешь — подальше от мово дома. Я-то не донесу, но ведь и немцы не дураки.

— А что, — вдруг остановился Измайлов. — Взрывали?

— Вчера ночью, — понизил голос до шепота староста, — сам не видал. Не слыхал, но бабы бают, что вокзал взорвали.

— Который? — резко спросил Измайлов, повернувшись к старику.

В Кирове, иначе же Вятке, всегда было два вокзала. Один Московский, другой Котласский. Первый стоял на Транссибе, второй на ветке, ведущей к угольным и уголовным районам Инты, Воркуты, Печоры…

— Котласский…

— Хех! — хмыкнул Измайлов. — Нет, дед. Это не я. У меня… — он покосился на капитанов. — У нас другое задание.

И ушли.

Дед еще долго не спал, ворочаясь на вдовой кровати. Рядом лежал обрез.

А Прохоров с Лисицыным атаковали вопросами майора, когда отошли от деревни:

— Слышь, гэбня кровавая! Ты можешь объяснить — что происходит?

— Действительно, товарищ майор, еще чуть-чуть, и я умом тронусь! А у меня, между прочим, автомат в руках. Калашникова, между прочим!

Но Измайлов молчал, как Зоя Космодемьянская. Лишь когда отошли от деревни на полную сотню метров и укрылись в лесу, — только после этого он остановился и, опять ухмыльнувшись, сказал просто:

— В сентябре сорок второго мы, ребятки.

— Чего? — возопили два голоса, но сразу после этого два «кабинетных» работника получили одновременно по оплеухе:

— Тихо, уроды! Иначе языки отрежу и в жопу друг другу запихаю. Так и будете до свадьбы жить!

— Почему до свадьбы? — не понял Лисицын.

— Потому как ни одна женщина не выйдет замуж за мужика без языка.

— Так это ж бессмертие! — нервно гоготнул прокурорский.

— Да, сынок, это бессмертие. Но очень короткое…

— Ничего не понял, — сознался Лисицын.

— Это параллелька, — помолчав, сказал Измайлов, продолжая спокойно и ровно шагать по вязлому полю.

— Я понимаю, что параллель, но очень неудачная…

— Не параллель. Параллелька. Вернее, не так. Блин… В общем так, только не перебивайте.

Выбрав место посуше, Измайлов уселся на землю и начал рассказывать.

Параллельные миры…

На самом деле никаких параллельных миров не бывает. Ибо параллели — они одинаковы. Впрочем, об этом, кроме долбанутых на всю башню — от мозжечка до лобных долей, — уточнил майор, — физиков, вообще никто никогда не думал. А сейчас думают. Оказалось, что есть векторные миры.

Есть некая точка на генеральной прямой, от которой вдруг ответвляются прямые. Как ветки от сучка. Научники это «точкой бифуркации» называют.

— Я сам башку сломал, чтобы это все запомнить, — пожаловался Измайлов.

Так от этой точки растут в разные стороны векторные миры. Некоторые — перпендикулярны основному. Некоторые даже противоположны. Большинство — идут почти рядом, но отклоняясь на чуть-чуть. Сначала это даже и не заметно. Различия потом оказываются. Например, в одном из таких векторных миров некто Хрущев Никита Сергеевич, Герой Советского Союза, погиб в Сталинграде, поднимая бойцов в атаку. И что? После смерти Сталина в апреле пятьдесят третьего к власти пришло коллективное руководство Политбюро ЦК КПСС, уничтожившее Советский Союз аж в восьмидесятом году.

— Как у них это получилось? — не понял Прохоров.

— Не знаю. Я в подробности того вектора не вдавался.

— То есть ты…

— Я много где бываю, — отрезал Измайлов.

— Это вот вы зачем нам совершенно секретную информацию рассказываете? — как-то отрешенно сказал Лисицын.

— Сейчас узнаешь, сейчас… — пообещал фээсгэбэшник.

Этот мир, в котором одноногий ветеран Первой мировой стал старостой под немцами, вообще перпендикулярный какой-то. Здесь германские войска в сентябре сорок первого взяли Ленинград. И все посыпалось, как карточный домик. Двойной удар двух групп армий оборона под Москвой не выдержала. Уже в конце октября шли бои в самом центре Москвы.

Седьмого ноября за немцев вписались турки и японцы.

Да, расстояния. Да, немцы год ползли, теряя людей и технику, но при этом наши теряли промышленные районы… Война — это не передовая. Война — это логистика плюс промышленность. Ленинград, дававший все(!) тяжелые танки в сорок первом, не смог помочь своей стране. Триста тридцать три предприятия оборонного значения перестали существовать….

И если немцы постепенно восстанавливали свои ролики…

— Что? — не понял Прохоров.

— Ролики. Так немцы ласково свои танки называли…

Если немцы восстанавливали свои ролики, то у наших просто не было производственной базы. Выйти в бой и умереть за Родину.

А немцы выходили в бой и жили за родину. Вот так вот…

Впрочем, Сталин, вовремя эвакуировавшийся из Москвы, организовывал сопротивление на хребтах Урала.

Без нефти Кавказа. Без зерна Украины. Без шахт Донбасса. Без заводов Ленинграда.

Но дрались. Это ж русские. У нас на башке хоть кол теши — упрямые как.

— Мда… Невеселая история. А как? Как это произошло? Почему немцы Ленинград взяли? А Сталинград — как там?

— Сталинград был взят в июле сорок второго. Немцы тогда умудрились все свои резервы туда кинуть, в том числе и болгарский корпус СС.[30]

— Болгары??? Они же с нами только формально воевали. «Стоит над горою Алеша» и все такое?

— Они и в нашей реальности с нами воевали. Хотя об этом мало кто знает.

— Расскажи! — в один голос попросили Лисицын с Прохоровым.

— Шо, прям здесь? — криво улыбнулся Измайлов.

— А все равно пока идем…

Шли и впрямь очень медленно. Российская грязь она хуже амазонских пираний и крокодилов с прочими анакондами. За ноги хватает так, что лодыжки наизнанку выворачивает.

— Болгары… Ну, слушайте за болгар… Итак, после того, как Болгария перешла на сторону СССР, а дело это случилось в сентябре сорок четвертого, некто Гиммлер вдруг озаботился созданием Болгарского добровольческого корпуса СС. Если до сентября этого болгары лишь в Югославии порядок наводили, то тут решили их против РККА бросить. С чего бы? А потери у немцев были страшенные. Как пример — только за десять дней августа и только под Кишиневом немцы и румыны потеряли пленными двести восемь тысяч человек. Убитых и раненых еще полторы сотни тысяч. А наши? А наши тринадцать тысяч убитыми и пятьдесят четыре тысячи ранеными.

Да, тут еще руманешты и болгары официально перебежали на сторону СССР, резонно понимая, вот он какой — свет с востока.

Ну, у немцев дыра на юге, воевать уже и некому практически, Гиммлер и стал крохи собирать по сусекам. Нагреб на болгарский колобок.

Правда, корпуса не вышло. Обозвали бригадой. Из семи сотен болгар (и двенадцать девок-доброволок еще там было). Повезли их учиться в городок Доллерсхейм, что в Австрии нынешней. На «бригаду» болгары обиделись и стали себя гордо называть «Противотанковым легионом»! Ну, хорошо, что не Великой Имперской Армией.

Командовал ею некто полковник Иван Рогозаров. Бывший министр труда Болгарии. А начальником штаба — фольксдойче Пауль Биллинг. Вооружены были хорошо. Практически все с МП-40, «Шмайссер» в просторечии, с артиллерией тоже нормально, восьмидесятивосьмимиллиметровые зенитки. Даже самолет был в той бригаде. «Шторьх».[31] «Кукурузник» наш видели? В кино хотя бы? Вот… Этот еще смешнее. Болгарам его Геринг подарил. А что? У болгар даже свой ас был — Петро Бочев, сбивший в августе 1943 года бомбер американский.